-

О КРЕПОСТНОМ ПРАВЕ В МАЛОРОССИИ.

В статье Петербургского профессора О. Ф. Миллера «Малороссийские народные думы и кобзарь Остап Вересай», напечатанной в 4-й тетради нового журнала: «Древняя и Новая Россия», на стр. 353, повторяется весьма старое и избитое положение, будто Малороссийские крестьяне, освободившись при помощи казаков от Польской власти, освободились при этом и от крепостного права. Так-де они были свободны, со времен Богдана Хмельницкого, до тех пор пока снова закрепостила их Екатерина II. При этом г. профессор говорит о казаках таким образом: они-де «отстояли вместе с своею народностию и права народа, не позволили низвести его весь в состояние «раба», сохранили за ним до позднейшего времени, на зло всем усилиям чуждой государственной власти, ту исконную его свободу, которую в остальной половине земли Русской, в Московском царстве, не удержала за ним своя домашняя власть государственная». Неужели г-н профессор не знает, что утверждать, будто Екатерина II «прикрепила Украинцев к земле», есть историческая клевета. Как сложилась эта клевета, я не нахожу нужным теперь объяснять; скажу только, что Екатерина II и не думала закрепощать Украинцев: она только формулировала бесконтрольное Польское крепостное право, существовавшее в Малороссии во все времена.

Казаки Богдана Хмельницкого, прогнавши и избивши Польских панов, спешили не только захватить маетности прежних своих господ, но и по отношению к крестьянам занять их место. В доказательство [230] этому положению я могу представить множество документов; теперь же только, в конце настоящей заметки, перепечатываю изданную уже мною ¹ челобитную к царю Алексею Михайловичу посланников Войска Запорожского (генерального судьи Самойлы Богданова и Переяславского полковника Павла Тетери), в Марте 1654 г., во время переговоров о правах всех жителей Малыя Россия. По этой челобитной были выданы посланникам жалованные грамоты на маетности, которых они просили, и в грамотах прописано, что маетности жалуются и «со крестьяны». Вслед за этими переговорами о правах и остальные старшины Войска Запорожского, за немногими исключениями, стали подавать государю челобитные с просьбами о пожаловании им маетностей; просьбы эти были удовлетворяемы, и особенно много получили маетностей Выговские и Золотаренки.

Но представители Войска Запорожского не только стремились завладеть и законным образом укрепить за собою бывшие маетности Польских панов; они еще заботились и о том, чтобы и во всем остальном сравняться с этими панами. Так они всегда претендовали попасть или в Польские шляхтичи или в Московские дворяне; это им удавалось и особенно тогда, когда они продавали правительствам, если можно так выразиться, действительные права своего народа. В этом отношении не следует забывать двух крупных событий Малороссийской истории. Первое: Выговский, возвращая Малороссию снова под власть Польши и обещая уменьшить самое число Войска Запорожского и т. п. (в 1658 году), получил за это сенаторство, Киевское воеводство и пр.; а по 17 пункту его Гадячских статей еще следовало со всякого полку по сту человек учинить шляхтичами (всех полков тогда считалось 14). Второе: по Московским статьям Крюховецкого (1665 года) предлагалось Московскому правительству уничтожить исконные права Малороссийских городов, самостоятельность Малороссийской церкви и т. п. За эти заботы об интересах Московского правительства гетману сказано было боярство, старшины Войска Запорожского получили права Московского дворянства, и всем им были выданы жалованные грамоты на маетности, какие они только себе просили.

Из этих немногих, но вполне достоверных известий, можно кажется, видеть, что казаки, только что освободившие Малороссию от Польской власти, совсем не думали, да и не понимали, как это можно освободить крестьян от крепостной зависимости, как может совсем не существовать крепостного права: шляхтич пусть будет шляхтичем, казак казаком, мещанин мещанином, а пашенный крестьянин будет «должность обыклую его царскому величеству отдавать, как и преж сего бывало». Вот вся мирная политическая программа Запорожцев. По казацким понятиям можно было сколько угодно враждовать с панами, но в конце концов высшая награда для человека низкого происхождения за его заслуги все таки заключалась в том, что такого человека следует сделать паном и именно в той форме, в какой они привыкли видеть панов при Польской власти над их родиною.

Мы здесь говорим о казаках; но кроме представителей Войска Запорожского, претендовавших попасть в шляхтичи, в Малороссии во времена Богдана Хмельницкого и после него уцелела еще настоящая [231] родовая Польская шляхта. Небольшая ее часть, во время общего избиения и изгнания Польских панов, осталась в живых по двум причинам: во первых, то были православные шляхтичи, а во вторых, что самое главное, эти шляхтичи во время восстания пристали к Войску Запорожскому. Но эти невольные союзники казаков никогда не забывали своих прав; да кстати Богдан Хмельницкий и Выговский (сам шляхтич по происхождению) покровительствовали им. Во время общего подтверждения прав Малороссиян царем Алексеем Михайловичем была выдана и жалованная грамота Малороссийской шляхте. В этой грамоте, составленной на основании челобитной Богдана Хмельницкого, читаем: пожаловали мы великий государь «шляхте благочестивой веры, которые в Малой России обретаются и нам великому государю веру учинили, быть в своих шляхетских вольностях, правах и привилеях... и добра, свои иметь свободно, также как и наперед того при Польских королях бывало». Если не ошибаемся в счете (по переписным дворянским книгам) приведенных в Малороссии к присяге в Январе 1654 года, то упомянутой в жалованной грамоте шляхты следует считать 303 человека.

Повторяю, что в Малороссии со времен Богдана Хмельницкого вплоть до 19 Февраля 1861 года крепостное право никогда не прекращалось. Конечно, бывало, что оно значительно ослаблялось в своей силе и именно в эпоху смутного времени в Малороссии. Но это однакоже не значит, что тогда крепостное право совершенно прекращалось в своем действии и что шляхта и представители Войска Запорожского от него отрекались. Как доказательство этому, нам известен (за время от 1648 по 1654 год) ряд жалованных грамот, данных Польским королем самому шляхтному Богдану Хмельницкому (во время заключения Зборовского и Белоцерковского договоров) на маетности «на праве поместном с подданными». Точно также в первые 18 лет по воссоединении (с 1654 по 1672 год, то есть по избрание в гетманы Самойловича), в то самое время, как представители Войска Запорожского вышеуказанным образом устроивали свои дела относительно узаконения захваченных ими маетностей, крепостное право не могло быть особенно чувствительно для народа: он и без того страдал тогда от страшной домашней смуты, среди которой гибли и новые его паны. Но с замирением Малороссии крепостное право всплыло на верх, и особенно оно усилилось при Мазепе и Полуботке. К этому времени войсковая старшина и родовитые шляхтичи, можно сказать, уже слились в одно сословие по отношению к массе черного народа. Заслуживает обратить внимание на то, что в те времена по отношению массы казачества стала повторяться таже самая история, какая была перед восстанием Богдана Хмельницкого: тогда паны казаков, живших в их маетностях, старались превращать в своих крепостных; теперь же, во времена Мазепы и Полуботка, войсковая старшина стала закрепощать за собою подчиненных им казаков. Трудно себе представить, до каких безобразных Форм доходила тогда в Малороссии власть пана над его подданными: нет хуже и жесточе господина, который сам вышел из рабов. В Великой России, кажется, не случалось, во всяком случае не было обыкновенным делом, чтобы толпы людей, скованных цепями, выгонялись на рынки для продажи. Подобное состояние крепостного человека в Малороссии было уже состояние не только раба, а просто на просто рабочего скота (быдло).

Но здесь может возникнуть вопрос: почему Малоросский народ, находясь под Польскою властию, бунтовал против тяжести крепостного права, а когда он перешел под Русскую власть, и хотя его [232] положение почти что не улучшилось, мы таких бунтов не знаем? Ответом на это является простое объяснение: Россия не Польша, и народ, сознавал, что в России многим безобразиям бывает и конец. Так Полуботок все таки окончил свое поприще тем, что угодил в Петропавловскую, а потом при Екатерине II и самое гетманство было окончательно уничтожено. Затем, Малороссийский народ также очень хорошо сознавал, что Русская государственная власть не только для Великой, но и для Малой России, да кстати и для Польши, есть власть домашняя и что есть много оснований ожидать от этой власти спасения. Ожидания не были обмануты; с высоты трона послышались слова которых Польская власть не в состоянии была выговорить: «Православный Русский народ, призови Божие благословение на твой свободный труд».

Конечно, все здесь высказанное совершенно противоречит тому, что можно вычитать в известном пасквиле, озаглавленном «Историею Руссов» и фальшиво приписанном Георгию Конискому (это тоже клевета на знаменитого иерарха). На чтении этого пасквиля, по сознанию самих же Малороссиян, воспиталась вся современная вам их интеллигенция. Но вот подлинный текст упомянутой выше челобитной, из которой видно, как освободители Малороссийского народа и в тоже время наследники Потоцких и Вишневецких с товарищи, понимали свои отношения к крестьянам:

«Как нас царское величество милостиве пожаловал, о том ныне низко челом бьем и просим о привилиях на хартиях, золотыми словами писанных: мне судье на местечко Имглеево-Старый с подданными в нем будучими и со всеми землями издавна до Имглеева належачими; а мне полковнику на местечко Смелую також с подданными в нем будучими и со всеми землями к ней належачими и на тех землях подданными будучими и со всеми принадлежностями, нолями, лесами, уходами и озерами, которые имеют быть со всем, как и прежде было. И чтоб есми были вольны в своих подданных как хотя ими уряжати и обладати мы и дети и наследники наши, которые бы имели от нас те маетности одержати; и чтоб до них никто кроме нас и наследников наших никакого дела не имел вечными времяны. Также чтоб вам вольно было на тех землях своих, которые с милостивого жалованья его царского величества будем имети, людей селить, как которые будут приходити, мельницы ставити и всякие пожитки, какие нибудь прежде были и какие сами можем привлащить и вымыслить, можем приспоспобляючи без всякой в том ни от кого помешки. Также потом челом бьем, чтоб нам вольно было всякие питья для своих же подданных держати, вино курити и откуп, как извычай есть на Украине, имети и при всем том извычаю, как в том крае ведется, пребывати. А нам на волю просим, пусть будет либо в списку Войска Запорожского быти и с ним службу отдавать, либо в присудке воеводства града и земства Киевского будучи, в службу его царского величества такую как земляня и шляхта Киевского воеводства, исполняти и равно с ними тем же правом, против подтвержденных привилиев его царского величества прав, судиться. А что обоим нам единое слово в слово молим и просим, пусть из милостивого жалованья его царского величества будет в привилиях написано и все, о чем есми помянули, поволено: понеже мы тут ничего мимо дела не писали, но по извычаю, каков там в тех краях ведется».

Геннадий Карпов.

Комментарии

1. См. наше исследование «Переговоры об условиях соединения Малороссии с Великою Россией», напечатанное в Журн. Мин. Народи. Просвещения за 1871 год, кн. XI и XII.

Текст воспроизведен по изданию: О крепостном праве в Малороссии // Русский архив, № 6. 1875

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info