СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Милостивый государь князь Алексей Борисович!

Телеграфическою депешею моею от 22 июня (4 июля) сего года я имел честь донести вашему сиятельству об открытии здесь заговора, теперь же спешу представить некоторые по сему делу подробности ¹. Как я уже имел честь упоминать в предшествующих донесениях моих, неудовольствие на действия местных властей, на сбор башибузуков и, наконец, на последние события в Герцеговине, увеличиваясь день ото дня, грозило нарушить общественное спокойствие. Несмотря на замечания, деланные неоднократно как мною, так и другими агентами в сем смысле, местные власти не хотели ничему верить, когда, наконец, в понедельник 20-го сего месяца должны были покориться очевидности. Некто Мустафа-бей Кемерлич объявил паше около полдня означенного дня о существовании заговора, в котором его самого старались убедить принять участие, назвал главных действователей его и указал их намерения. По его словам, заговорщики должны были в три часа пополудни того же дня, бывшего четвертым днем байрама, напасть на дворец паши, на консулов и на оставленный здесь Дервиш-пашою батальон и, овладев городом, начать [290] истребление христиан. Заговор этот сохранялся в непроницаемой тайне. Паша, убежденный доказательствами Кемерлича, немедленно принял меры к предупреждению исполнения заговора. Батальон, стоявший под палатками за городом, был призван со всею поспешностью; на улицах расставлены были пикеты солдат в боевой форме с заряженными ружьями, и, наконец, остававшиеся здесь 8 орудий тяжелой артиллерии вывезены были на улицы и там пред народом заряжены картечью. Такие грозные приготовления произвели на христиан, ничего не знавших, панический страх и заставили мусульман, начинавших собираться в толпы, поспешно разойтись по домам. В то же время лица, означенные Кемерличем, были арестованы и под сильным конвоем приведены во дворец паши, где и подверглись немедленно допросу. Узнав обо всем этом, я немедленно отправился к паше, которого нашел в большом смущении среди не менее смущенного меджлиса. На вопросы мои паша отвечал уклончиво, говоря, что он узнал, что мусульмане Фочи хотели ударить на Черногорию и вошли по сему поводу в сношения с здешними турками и т. п. и, наконец, на сделанное мною замечание о несообразности таких сведений с принятыми им мерами, в которых я убедился лично, он сознался, что открыт заговор, но еще неизвестно, кто в нем замешан и в чем его цель. Между тем арестованы были: Мурад-бей Ченгич из Фочи, бывший мугурдар Али-паши Ризванбеговича — как главный начальник заговора; Фейт-ага Кориенич; Хусейн Чатович из Требинье, Мехмед хаджи Исмаилович и Али Дабрица, все люди известные своим неспокойным характером и приверженцы старого порядка вещей. Всю ночь постоянные патрули ходила по улицам города, особенно пред консульствами и в христианских кварталах, и эта мера повторяется еще и поныне. Немедленно дано было знать, о том Дервиш-паше, бывшему в 6 часах от Мостара в Невесинье, который утром на другой день и прибыл в Мостар. 21-го числа при свидании моем с пашою, где я нашел Шефик-бея и Дервиш-пашу, они уже не отвергали существования заговора, но не могли дать никаких положительных сведений, ибо арестованные не сознавались ни в чем. Следствие продолжается днем, и сколько доля справедливости заставляет меня отдать вполне заслуженные похвалы распоряжениям паши, столько же я не смею умолчать, что по характеру медлительности и робости, с каковыми, как я слышу, производятся розыски, я вправе опасаться, чтобы истина была когда-либо открыта. Вследствие сего убеждения моего я и осмелился по телеграфу донести вашему сиятельству что вмешательство консулов, более настойчивое, хотя и не вполне официальное, не могло бы не способствовать открытию сущности дела, ибо, как заметно, местные власти как бы боятся принять более энергичные меры, опасаясь, чтобы большая строгость не возбудила с новой силою несколько присмиренной фанатической ненависти здешних мусульман не только к христианам, но даже и к османлиям, тем более, что но глухим слухам, имеющимся в городе, за точность которых не могу ручаться, строга исследуя дело, пришлось бы взяться и за некоторых из почетнейших здешних жителей. Впрочем, паша обещал сообщить нам все подробности по сему делу немедленно по окончании допросов, точно так же, как и сведения о схваченных будто бы сербских эмиссарах, о которых я имел честь доносить вашему сиятельству от 12 (24)-го сего месяца; № 79, дела которых не подвинулись нимало вперед ². Только австр[ийский] подданный Йовичич выдан был вчера вследствие телеграфического приказания Порты — австр[ийскому] в[ице]-консулу и будет отправлен в скором времени в Австрию.

С другой стороны, положение дел в Гацко отчасти парализируется, как мне кажется, разысканием участников заговора: но болезни моей я не в состоянии был донести с прошедшею почтою о последних событиях [291] в Гацко. 14 (26)-го месяца Крстач, занятый восставшими, был оставлен ими при приближении бригадного генерала Али-паши с двумя батальонами, но путь к Никшичу не очищен. Дервиш-паша прибыл в Невесинье накануне, немедленно затем стянул все 4 батальона к Метохии на равнине Гацко, оставив небольшой отряд в Столце и 2 роты в Крстаче, ныне укрепленном. В Метохии же находится 100 человек башибузуков из Дувно, прошедших чрез Мостар 14 (26)-го, и 68 чел[овек] из Любушки, прошедших здесь 17 (29)-го числа. Из Невесинье прибыл и Дервиш-паша, от баньян игумен Феодосий из монас[тыря] Косиерово с капетаном Бачевичем. Кроме них в настоящую минуту в с. Метохие находятся: из Пивы архимандрит Феодосий Сочица и депутаты попа Богдана Зимонича, начальника восставших, Дука Ханкараш и Дреко Григорович. Последние, как я слышал, условием своей покорности поставляют уступку им половины округа Гацко до Друма (путь из Фочи на Требинье) и Крстача на тех же условиях, на которых подчинились в прошедшем году зубцы, баньяне, дробняки и Пива, т. е. чтобы им дано было право избирать по своим делам судей из своей среды, охранять пути и собирать подать. Насколько справедливо это известие, доставленное мне сегодня приехавшим из Гацко торговцем Перо Ковачевичем, я еще не мог убедиться, но тот же Ковачевич присовокупляет, что условия эти приняты военными начальниками. По возвращении своем из Невесинье Дервиш-паша отказался от взводимого им прежде обвинения на черногорцев в присутствии их между восставшими. По его словам, только 4 капетана находятся между ними и то без ведома князя Данила, объявившего, напротив, смертную казнь каждому, кто перейдет из Черногории в Герцеговину для соединения с восставшими. В этом случае слово Дервиш-паши согласуется и с собранными мне по сему предмету сведениями консула нашего в Рагузе.

По взятии восставшими Крстача находившийся там Ханани-бей, начальник башибузуков, содержащийся ныне под арестом по обвинению в сдаче вверенного ему дела, прислал мне письмо с приложением копии данной им Дервиш-паше записки, каковые и имею честь представить на благоусмотрение вашего сиятельства как документы, по которым можно отчасти судить о начале восстания и степени виновности Ханани-бея.

С глубочайшим почтением и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего сиятельства покорнейшим слугою

Вал. Безобразов

Комментарии

1. Шифрованную телеграмму В. В. Безобразова о раскрытии заговора против консулов, пашей и христианского населения от 22 июня 1860 г. см.: АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 2048, л. 178. Как следует из донесений В. В. Безобразова А. Б. Лобанову-Ростовскому, сеть заговорщиков охватывала всю Герцеговину. Восстание мусульман должно было произойти одновременно и повсеместно, чтобы парализовать таким образом карательные действия турецких войск. Запланированное вооруженное выступление участников заговора должно было сопровождаться избиением христианского населения и убийством иностранных представителей, в том числе российского консула в Мостаре. Главной целью заговора являлась реставрация старых феодальных отношений, отмененных Портой в 1850 г. (см.: АВПР, ф. ГА V-А₂, д. 610, л. 171-174; ф. Посольство в Константинополе, д. 2048, л. 65-66). Позднее В. С. Ионин сообщал А. Б. Лобанову-Ростовскому, что главные заговорщики, за исключением Ченгич-бея, бежавшего в Боснию, а также 20 человек, арестованных за массовые зверства по отношению к христианскому населению, были отпущены на свободу местными властями (см.: В. С. Ионин — А. Б. Лобанову-Ростовскому от 19 сентября 1860 г. — АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 2048, л. 119-121). И. В. Безобразов доносил 29 октября (10 ноября) 1861 г. А. Б. Лобанову-Ростовскому, что новый губернатор Герцеговины Аала Эддин-паша явочным порядком вернулся к судопроизводству на основе шариата, отмененного танзиматом и хатт-и ху маю ном (см.: АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 2049, ч. 275-279 об.).

2. В. В. Безобразов — А. Б. Лобанову-Ростовскому 12(24) мая 1860 г. см.: АВПР,. ф. Посольство в Константинополе, д. 2048, л. 47-49 об.