№ 31
РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О СРАЖЕНИИ С ТУРЕЦКИМ ФЛОТОМ У ОСТРОВА ТЕНДРА 28–29 АВГУСТА
2 сентября 1790 г.
По сходству повеления вашей светлости 25 дня минувшего августа вышел я со флотом Севастопольским в числе 10 кораблей, 6 фрегатов, одного репетичного, одного бомбардирского, двух брандеров и 17 крейсерских судов с рейда Севастопольского в море для соединения с Лиманской эскадрою и поисков над неприятельским флотом, 28 числа при начале дня достиг на вид острова Тендры и Очаковского берега, и в то ж время обозрел флот неприятельский между Тендрою и Хаджибеем, стоящий на якорях в числе 14 больших линейных кораблей, 8 фрегатов и 23 отборных из лучших, разного сорта судов.
Ветр был свежий от стороны ZOZ, весьма способный к нападению, при котором, пользуясь я благоуспешностию случая, и пошел его атаковать. Как же скоро замечено в неприятельском флоте приближение нашего, отрубя оные якоря, вступил под паруса я со флотом, гнавшись за ним, принудил к бою, и, построясь оба флота в линию баталии правого галса OZ и WN, наш флот, будучи на ветре, по данному от меня сигналу спустился на неприятеля на ближнюю дистанцию.
И в три часа пополудни началось жестокое сражение. Неприятельский флот, вскорости не теряя жестокого огня, с великой живостью на него производимого, начал уклоняться под ветр, а наш, [88] спускаяся на него, беспрестанно умножал огонь еще сильнее. Перед вечером флот неприятельский, находясь уже в беспорядке, начал весьма уступать под ветр; тогда по данному от меня сигналу гнать неприятеля кордебаталии из первых корабли «Рождество Христово», «Преображение» и «Александр», тож и авангардия с отличной неустрашимостью спускались беспрестанно весьма близко на передовую часть отборных неприятельских кораблей, где и все флагманские корабли их находились, теснили оных и, поражая, наносили великий вред и тем принудили всю оную передовую неприятельскую часть флота поворотить чрез фордевинд и бежать к стороне Дуная при ветре, уже бывшем тогда ZZW, приводя корабли свои ближе к ветру левого галса, и следовать за задней своей частью, которая, поворотя также чрез фордевинд, сделалась уже передовою и бежала бейдевинд на другой галс, отделяясь от нашего флота вперед. Флот же наш гнал неприятеля под всеми парусами и бил его беспрестанно.
Во время сего сражения более всех разбиты неприятельский авангард и передовые кордебаталии, из которых весьма претерпели адмиральский и капитан-паши корабли и бывшие близ оных, которые во время поворота их чрез фордевинд были весьма близки против бортов кораблей «Рождество Христово» и «Преображение». Во время сего сражения на адмиральском корабле сверх других его повреждениев подбиты грот-марсель и крюйсель и повреждены стеньги и реи, тож и еще у некоторых заметны были явные повреждения в мачтах, стеньгах и парусах, потому они и оставались назади всех и во время погони еще более претерпели.
Погоня за неприятелем продолжалась до осьми часов пополудни, в которое время флот неприятельский, в рассуждении легкости судов, отделился уже вперед и при темноте ночной закрылся из виду. Посему, не видя более успеха, в девятом часу по учиненному сигналу флот наш, дабы остаться еще на ветре, поворотил весь чрез оверштаг на другой галс, и на всех судах зажжены огни в фонарях, дабы при видимости оных держались соединенно. Но как ветр начал крепчать, да и предвещало быть крепкой погоде, для того по данному от меня сигналу легли в соединении на якоря, кроме что крейсерские суда для крепости ветра многие ушли в закрытие к берегам Очакова.
Поутру 29 дня при начале рассвета оказался флот неприятельский, лавирующий к ветру, рассыпан весь в разные места, так что некоторые суда были у нас уже под ветром. Я, сделав сигнал о погоне со флотом, поспешно вступил под паруса и гнал неприятеля, но капитан-паша с несколькими кораблями скоро ушел во отдаленность. Затем остались позади из поврежденных 28 числа адмиральский 74-пушечный корабль «Капитания» и другой, партикулярный, 66-пушечный, из которых первый, будучи еще на ветре, [89] стремился уйтить за флотом, а последний от погони нашей, находясь уже отрезан под ветром, побежал на мелкие места к банке, отделяющей форватер между Кинбурном и Хаджибеем, за которым в погоню послал я господина бригадира флота капитана и кавалера Голенкина с двумя кораблями и двумя ж фрегатами, а с прочими гнал бегущего неприятеля на ветр.
В 10 часов пополуночи передовые нашего флота догнали в близость и упомянутый адмиральский неприятельский корабль. Из наших, находясь ближе всех к нему, корабль «Св. Андрей» первый вступил с ним в бой и, гнавши, подходил еще к нему на ближнюю дистанцию, и подбил фор-марсель, причем оный неприятельский корабль ход свой уменьшил, почему подоспел еще к нему корабль «Георгий», а за ним «Преображение» и еще некоторые корабли прошли из-под ветра, переменяя один другого, производили жестокий огонь, и передовые окружили его с ветра.
Напоследок, когда начал подходить в близость к сему неприятельскому кораблю корабль «Рождество Христово», сделал я сигнал подветренным судам войти в кильватер оного корабля для того, дабы во время боя не мешали один другому, после чего корабль «Рождество Христово» подвинулся еще вперед, стал против неприятельского борта с надветренной стороны на дистанцию не более 30 сажен и в малейшее время нанес ему наижесточайшее поражение. За ним подошел и производил пальбу корабль «Георгий», а в сие время корабль «Рождество Христово» подвинулся еще вперед, весь борт оной оборотил на нос неприятельского корабля и, остановясь в таком положении, готовился сделать ему лаг всем бортом, уповая, что непременно от оного должен будет он потонуть. Но в сие время люди неприятельского корабля, выбежав все наверх, на бак и на борты, поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооруженные шлюпки для спасения командира и служителей, ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала трехбунчужного паши Саит-бея столь была отчаянна, что он не сдал своего корабля до тех пор, пока остался весь разбит до крайности, заливался водою и все три мачты сбиты долой вплоть по палубу, и густой дым от влепившегося в корму его брандскугеля начал показываться так, что до распространения пожара передовая шлюпка едва успела взять только упомянутого адмирала Саит-бея, капитана корабля «Капитания» Магмет-Дерия, за им Мустафу-агу и прочих чиновников 17 человек.
А другие шлюпки за объятием корабля огнем пристать не могли и при крепчайшем ветре и нашедшем шквале с поспешностью удалились на ближние суда, после чего оный корабль в непродолжительном времени взорвало на воздух. А как прочие [90] неприятельские суда были уже весьма отдалены на ветре, и ветр беспрестанно находил великими шквалами и крепчал, потому я и пошел к эскадре, отдаленной от меня, в погоню за другим кораблем и для соединения с Лиманской эскадрою и флотилиею, находящеюся под командою господина генерал-майора и кавалера де Рибаса, который во время боя и погони за неприятельским флотом делал в виду нашем разные движения и тем неприятелю наводил страх и беспокойство.
Подходя я со флотом к эскадре, обозрел турецкий 66-пушечный корабль, взятый нашими кораблями в плен и стоящий с ними на якорях под российским флагом. Подошед я несколько ближе, остановился со флотом на якорях. В сие время упомянутая Лиманская эскадра и флотилия под началом реченного господина генерал-майора и кавалера де Рибаса пришла ко мне в соединение и остановилась при флоте. После сего от господина бригадира флота капитана и кавалера Голенкина получил короткий рапорт о взятии того корабля, который сдался без боя и именуется «Мелеки-Багари», капитан на оном Кара-Али, служителей всех состоит до 600 человек.
О сих благополучных успехах, спеша я уведомить вашу светлость, по разным случаям не отобрал еще всех подробностей. 30 числа минувшего августа рапортом моим донесть честь имел, а за сим, по точным осведомлениям чрез пленных, оказалось: на адмиральском корабле, именуемом «Капитания», стояло разных чинов служителей до 800 человек, из которых, сверх упомянутых взятых в плен адмирала трехбунчужного паши Саит-бея и прочих чиновников, с капитаном корабельным 19 человек, спасены еще на сбитых мачтах и членах подорванного корабля разного сорта служителей 81 человек, а прочие все побиты, сгорели и потонули. На оном же корабле хранилась казна всего флота в содержании казнадара, в которой, по объявлению их, находилась весьма знатная сумма для всего флота, и оная при подорвании корабля вся пропала.
На взятом 66-пушечном корабле, именуемом «Мелеки-Багари», настоящий его капитан убит, после оного командовал первый по нем Кара-Али. На оном корабле разных чинов служителей отправилось из Константинополя 650 человек, а ныне в плен взято 560, прочие померли и побиты. Сверх линейного корабля взяты еще в плен 29 числа крейсерским судном «Панагия Апотуменгана» под командою мичмана Звороно и кирлангичью под командою шхипера Ладыко турецкий лансон, на котором пушек на носу: английская 36-фунтовая одна, на бортах 6-фунтовых чугунных по 4, на оном турок, греков и армян 29 человек.
30 числа судном «Финикс» под командою ж мичмана Бенардаки взята в плен турецкая бригантина, на которой пушек медных [91] 5-фунтовых 6, 3-фунтовых 4, всего 10; пленных на оном нет, ибо во время погони сняты турецкой кирлангичью. Крейсерами ж между острова Тендра и кинбурнского берега загнана и остановилась на мели турецкая батарея, на которой на носу и на корме по две чугунных 36-фунтовых пушки, по сторонам по три медные, 8-фунтовые, на оной пленных турок 43 человека. Для съему оной батареи с мели посланы ото флота крейсерские суда, от Кинбурна одинакие шлюпки, а с гребной флотилии от господина генерал-майора и кавалера де-Рибаса лансоны и бригантины, и можно надеяться, что оная снята будет без вреда.
Всего в плен взято на оных судах разного сорта людей 733 человека, с нашей стороны урон весьма мал: убитых на всем флоте разных нижних чинов 21, раненых 25; повреждения на судах, кроме множества перебитого такелажа, расстрелянных парусов, весьма малы и состоят в немногих пробоинах в корпусах судов, тож и в небольших повреждениях мачт, стеньгов и реев, и с которых все, сколько можно, исправлено, паруса и такелаж переменены вновь.
В продолжение сражения все командующие судами и разные чины флота Черноморского, находящиеся во оном действии, с крайним рвением и отличной храбростью выполняли долг свой, а паче изо всех оных храбрыми подвигами и искусством отличали себя от прочих.
Командующий авангардиею и кораблем «Мария Магдалина» господин бригадир флота, капитан и кавалер Голенкин с передовою частью флота спустись на ближнюю дистанцию неприятельской авангардии, первый начал бой с неприятелем и беспрерывным жестоким огнем разил его и с великим повреждением понуждал уклоняться под ветр. Послан был с двумя кораблями и двумя ж фрегатами в погоню за отделенным неприятельским кораблем, который и взят ими без бою.
Командующий кораблем «Георгий» капитан 2 ранга Поскочин, находясь передовым, сверх упомянутого поражения передовой части неприятеля, участвовал при разбитии подорванного адмиральского корабля. Командующий кораблем «Иоанн Богослов» капитан 1 ранга и кавалер Кумани, находясь в передовой же части за кораблем «Георгий», в разбитии неприятеля поступал храбро, как выше означено. Командующий кораблем «Рождество Христово» флота капитан 2 ранга Ельчанинов с кораблем своим во все время баталии находился к неприятельской линии ближе всех и, побеждая противников, наносил везде чрезвычайный вред и отчаянность и больше всех участвовал в разбитии адмиральского корабля, который напоследок от загорания подорван. Капитаны ж 2 ранга Саблин с кораблем под командою своею «Преображение» и Языков с кораблем «Александр» [92] находились: первый впереди корабля «Рождество Христово», а другой позади оного ж и исполняли все тож, последуя оному кораблю везде с отличной храбростью, теснили и наносили великий вред неприятелю. Из них же Саблин участвовал в разбитии адмиральского корабля, а Языков во взятии в плен 66-пушечного корабля ж вместе с кораблем «Мария Магдалина», и можно почесть, что сии шесть кораблей, находясь впереди прочих, одержали всю главную победу над неприятелем, разбив и нанеся великий вред флагманским и прочим отборным кораблям.
А за сими также отличили себя производимые жестоким боем на последнюю часть неприятельского флота командующие кораблями капитаны 1 ранга: «Св. Павел» — Шапилов, «Св. Андрей» — Вильсон; капитаны 2 ранга: «Владимир» — Обольянинов, «Петр Апостол» — Заостровский; командующие фрегатами капитаны 2 ранга: «Амвросий Медиоланский» — Нелединский, «Кирилл Белозерский» — Сарандинаки, «Нестор Преподобный» — капитан-лейтенант Шишмарев.
Командующие ж фрегатами капитаны 2 ранга: «Иоанн Воинственник» — Баранов, «Св. Иероним» — кавалер Алексиано, «Покров Богородицы» — Ознобишин — находились в резерве против передовой части, вытерпливающие первый жестокий огонь неприятеля, в которое время неприятельский вице-адмиральский большой и чрезвычайно легкий корабль ушел вперед и, поворотя оверштаг, шел встречу нашей линии и мог бы нанести некоторый вред с носу передовым нашим кораблям, также и состоящим на ветре под защитою флота крейсерским и разным мелким нашим судам. Но по учиненному от меня сигналу оные резервные три фрегата, поставленные нарочно для предупреждения таковых случаев, прибавя парусов, шли его атаковать и, сделав несколько выстрелов, принудили паки спуститься под ветр, так что он начиная от передового нашего корабля почти до половины флота шел контр-галсом между нашей и неприятельской линии в двух огнях и потерпел великий вред. Особливо при оном случае отвращению действия его корабля препятствовал фрегат «Иоанн Воинственник», а тем и заслуживает командующий оным отличную рекомендацию.
Находящийся при мне на корабле «Рождество Христово» при флагманских делах флаг-капитан 2 ранга Данилов и при разных исправлениях должностей штаба вашей светлости генеральс-адъютант и кавалер Львов, из коих первый, исполняя все мои приказании, обозревал неприятельские движения, исправно доносил, с отличной расторопностью и рвением успевал делать беспрестанно разные сигналы и ободрял служителей в храбрости. Господин Львов также безотлучно находился при мне, обозревал движения неприятельские, доносил мне об оных и определяем был от меня [93] к исправлению разных должностей, исправляя оные с отличной храбростью, ободрял служителей и поощрял их при пальбе к вернейшему содействию пушками.
Артиллерии господин капитан 2 ранга Юхарин, исправляя должность цейхмейстера на корабле «Рождество Христово», находился во всех деках при действии пушками, делал при том все установления и распоряжения с отличной храбростью и искусством, ободрял людей и действовал во все время боя весьма исправно.
Командир репетичного судна «Полоцк» капитан-лейтенант Белле, находясь против средины флота в близости моего корабля, должность свою исправлял с отличной храбростью, обозревал и репетовал сигналы весьма расторопно.
От господ командующих кораблями из-под команды их отлично рекомендованный за исправное мужественное с отличною храбростию исполнение вверяемых должностей «Рождество Христово» — капитан-лейтенанты Ишин, Иларионов, лейтенант Патаниоти и артиллерии лейтенант Копытов; «Мария Магдалина» — капитан-лейтенант Сорокин; «Преображение» — капитан-лейтенант Языков; «Александр» — капитан-лейтенант и кавалер Бырдин; «Георгий» — лейтенант Макшеев; «Св. Павел» — капитан-лейтенант Лавров, лейтенанты Стромилов и Поскочин; «Иоанн Богослов» — капитан-лейтенант и кавалер Войнович; фрегатов «Покров Богородицы» — капитан-лейтенант Тимофеев; «Кирилл Белозерский» — лейтенанты Вишневский и Роде; «Амвросий Медиоланский» — лейтенанты Селиванов и Уваров; «Нестор Преподобный» — лейтенант Сукашев; «Иоанн Воинственник» — лейтенант Долгово-Сабуров. О чем донеся, покорнейше прошу вашу светлость в поощрении службы впредь сих отличившихся от прочих не оставить милостивым благоволением, также и нижних чинов награждением малым числом денег.