СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ ТОПОГРАФИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ ТВЕРСКОГО НАМЕСТНИЧЕСТВА В 70-80-х ГОДАХ XVIII в.

С начала 50-х годов внимание историков привлекли к себе топографические описания второй половины XVIII в., и в первую очередь вопросы архивной эвристики и источниковедения этих описаний; описания рассматривались преимущественно как источники социально-экономических и историко-географических сведений (Никитин Н. П. Зарождение экономической географии в России // Вопросы географии. М., 1950. Сб. 17; Цветков М. А. Картографические материалы Генерального межевания // Там же. М., 1953. Сб. 31; Рубинштейн Н. Л. Топографические описания наместничеств и губерний XVIII века — памятники географического и экономического изучения России // Там же; Сивков К. В. Источники по истории сельского хозяйства Европейской России во второй половине XVIII века// ПИ. М., 1959. Вып. VIII; Кабузан В. М. Некоторые материалы для изучения исторической географии России XVIII начала XIX в. (по фондам центральных государственных архивов и библиотек Москвы и Ленинграда//Там же. М., 1963. Вып. XI; Милов Л. В. Исследование об «Экономических примечаниях» к Генеральному межеванию: (К истории русского крестьянства и сельского хозяйства второй половины XVIII в.). М., 1965.). Исследования этого направления, особенно работы Н. Л. Рубинштейна, К. В. Сивкова, В. М. Кабузана, показали большой источниковедческий потенциал топографических описаний.

Несколько позднее и не столь интенсивно началось изучение описаний с другой стороны. Его предметом стали обстоятельства подготовки описаний, механизм сбора сведений для них, т. е. все то, что входит в понятие достоверности источника. Центр внимания исследователей при этом переместился с самих описаний на делопроизводство, отразившее особенности их возникновения (Эммаусский А. В. Топографические и исторические описания Вятского наместничества в 80-90-х годах XVIII в.//ПИ. М., 1959. Вып. VII; Пирко В. А. Топографическое описание Харьковского наместничества 1785 г. // Проблемы исторической географии России. М., 1983. Вып. IV). Причем выяснилось, что эти документы сохранились в архивах крайне плохо. И наконец, программы описаний, их изменения во времени, эволюция анкет описаний стали еще одним направлением изучения (Рубинштейн Н. Л. Указ, соч.; Эммаусский А. В. Указ, соч.; Севастьянова А. В. К вопросу об истории анкет топографических описаний Российской империи второй половины XVIII в. /I Проблемы исторической географии России. Вып. IV). Не был обойден вниманием и вопрос об исторических сведениях в составе топографических описаний, в частности об источниках этих сведений (Рубинштейн Н. Л. Указ. соч. С. 43, 62, 65; Сивков К. В. Указ. соч. С. 169-171; Кабузан В. М. Указ. соч. С. 168; Пирко В. А. Указ. соч. С. 159). Была установлена связь между основными типами описаний — «официальным» и «авторским» — и подходом к их созданию, отмечен «разнобой в структуре и объеме сведений» в различных описаниях (Источниковедение истории СССР / Под ред. И. Д. Ковальченко. М., 1973. С. 244). А это, в свою очередь, повысило требования к изучению обстоятельств возникновения топографических описаний в каждом конкретном случае.

Из всей совокупности вопросов, связанных с источниковедением этого типа описаний, здесь рассматриваются лишь два: во-первых, проводится обзор документов, отразивших как организационную, так и содержательную сторону кампании по описанию в самом нижнем ее звене, в системе уездных учреждений Тверского наместничества; во-вторых, анализируются обстоятельства подготовки исторической части поуездных описаний [73] этого наместничества и в этой связи рассматривается вопрос об авторстве описаний.

Источниками работы послужили документы Государственного архива Калининской области (далее ГАКО. — В. С.), в которых отразились создание Тверского описания, опубликованный текст этого описания и современные описанию историко-краеведческие сочинения.

Тверское наместничество относится к числу тех, чье описание представлено одним «официальным» типом. Н. Л. Рубинштейн отметил, что «сохранился официальный рукописный текст этого описания за подписью губернатора Тимофея Тутолмина» (Рубинштейн Н. Л. Указ. соч. С. 84 (ЦГВИА, ВУА, № 19088, 19090)). Его копии — современная и конца 20-х годов XIX в, — находятся в ГАКО (ГАКО. Ф. 1409. № 1121; Ф. 103. Он. 1. № 1915, 1919). Описание было издано в Твери в 1873 г. под названием «Генеральное соображение по Тверской губернии, извлеченное из подробного топографического и камерального по городам и уездам описания 1783-1784 гг.». Текст этой публикации, па мнению Н. Л. Рубинштейна, полностью совпадает с официальным экземпляром. Но еще до завершения топографического описания по губернии в «Месяцослове на 1780 г.» было опубликовано без подписи «Историческое и топографическое описание г. Твери и его уезда», позднее переизданное (Собрание сочинений, выбранных из месяцословов. СПб., 1790. Ч. IV. С. 193-226).

Общепринятой датой завершения топографического описания Тверской губернии считается 1783-1784 гг., что нашло отражение и в подходе к нему: В. М. Кабузан и Н. Л. Рубинштейн отнесли его к числу описаний, составленных не только после реформы 1775-1785 гг.(Кабузан В. М. Указ. соч. С. 178; Рубинштейн Н. Л, Указ. соч. С. 51-62) (Тверское наместничество возникло в начале 1776 г.), но и после окончания четвертой ревизии в 1782 г. Между тем дела, обнаруженные в Г АКО, позволяют отнести начало этой работы ко времени непосредственно вслед за созданием наместничества. Первое из этих дел называется «Столп ведомостей, принадлежащих до географического описания». Велось оно в Старицком городовом магистрате с ноября 1777 по февраль 1778 г. (ГАКО. Ф. 174. Он. 2. Д. 21).

Дело открывается указом наместнического правления Старицкому городовому магистрату, «каким образом сочинить должно о городах и уездах Тверской губернии с истории-географическим описанием ведомости». Из указа видно, что инициатором предлагаемой формы описания является сам «правитель сего наместничества» (Т. Тутолмин, — В. С.), что за основу были взяты «сочиненные по губернскому городу с уездом ведомости и описания», копии которых по одному экземпляру направили городничим. Указом предписывалось, чтобы городничие «обще с уездными казначеями, нижними земскими судами и городовыми магистратами сочинили против того экземпляра каждый о своем городе и уезде самовернейшие ведомости и описания... которые за общим своим подписанием и прислать в наместническое правление как скоро возможно».

Через месяц магистрат получил напоминание из наместнического правления, а вслед затем сообщение от своего городничего о порядке выполнения поручения. К нему был приложен вопросник из семи пунктов. Вначале спрашивалось, «город Старица при ком начался, в каком году кем поставлен, почему назван Старицею, как прежде назывался, какое было в нем сперва правление или княжество и как переменился». Три следующих вопроса требовали ответа о стихийных бедствиях в истории города — пожарах, голоде, моровой язве. И в трех последних речь шла о торгах в городе, их масштабах и перечне товаров там, о вывозе хлеба по Волге местным купечеством и мещанством и, наконец, о составе и численности городских ремесленников.

Направляя вопросник в магистрат, городничий просил прислать ответы уже на следующий день. Так ли быстро отозвался магистрат, неизвестно, но ответы получились сдержанными. «Об оном обо всем в [74] Старицком магистрате известия не имеются» — это в ответ на первый вопрос. «По объявлению от старожилов» указаны пожары и голодные годы за примерно полстолетие. Несколько содержательнее оказались сведения о торгах, вывозе хлеба по Волге, количестве ремесленников.

Второе дело находится в фонде Весьегонского городнического правления и значится по описи как «Исторический очерк о г. Весьегонске» (ГАКО. Ф. 455. Он. 2. Д. 28. В деле отсутствует часть листов, имеющиеся же перепутаны). Название это уже современное и дано, очевидно, по заголовку первого листа в деле: «Истории-географическое описание о городе Веси Егонске и уезде». В целом это фрагменты дела, аналогичного старицкому. Сохранилась копия указа наместнического правления о создании описания от того же числа, что и старицкий экземпляр. Сохранилось сообщение городничего в уездное казначейство, в котором предлагалось переписать «свою» долю полученного в качестве образца описания Твери и уезда (л. 11). На том же листе отметки о препровождении описания-образца с аналогичной целью в городовой магистрат и нижний земский суд. А спустя десять дней, 8 декабря 1777 г., из последнего пришло сообщение о завершении работы с приложением своей доли «ведомости» и текстового пояснения.

Последними по времени написания являются в этом деле рапорт городничего в наместническое правление о выполнении работы, датированный январем 1778 г. (л. 17). и описание, давшее заголовок всему делу (л. 1-10), а также ведомость, полное название которой «Ведомость обретающимся в Весьегонске присутственным местам с показанием числа присутствующих и приказных служителей и с объяснением, сколько по Весьегонскому уезду каких зборов по каким указам в приход вступает и в расход употребляется, коликое число в городе купечества и мещанства, а в уезде дворян с их фамилиями и дворянских, экономических и дворцовых сел и деревень, в них мужеска полу, да в городе ж церквей, дворцов, улиц и переулков, монастырей и протчих публичных и казенных -зданий» (л. 14).

Построение описания позволяет определить вопросы, которые интересовали наместническое правление. Это в первую очередь местоположение города и расстояние до других городов, количество культовых и казенных зданий, крестные ходы, богадельни, школы, торги, ярмарки, ассортимент товаров на них и особо содержание речных торговых перевозок мимо города. В целом структура описания не дает основания безоговорочно отнести его к какому-либо определенному уже типу. Хотя известная близость с анкетами более поздних описаний, опубликованными Рубинштейном и Эммаусским (Рубинштейн Н. Л. Указ. сеч. С. 61; Эммаусский А. В. Указ. сеч. С. 205, 207), очевидна.

Из всего комплекса описаний губерний и наместничеств России между 1775 и 1796 гг. Кабузан выделяет в немногочисленную самостоятельную группу созданные до начала проведения четвертой ревизии, т. е. за период с 1775 по 1782 г. (Кабузан В. М. Указ. соч. С. 168)Тверского среди них нет, но обнаруженные дела указывают на реальность подобного намерения у местных властей, не реализованного по какой-то причине. Отсутствуют пока и следы какого-либо повторного сбора сведений после завершения четвертой ревизии, т. е. после 1782 г. Скорее всего, именно поуездные описания 1777-1778 гг. после радикальной переделки по результатам этой ревизии и легли в основу официального описания Тверского наместничества 1783-1784 гг.

Однако не это обращает на себя главное внимание, а то обстоятельство, что подготовка к проведению описания началась задолго до рассмотренных выше событий, в отрезок времени от возникновения наместничества в начале 1776 г. и до рассылки указа городничим о проведении описания в конце 1777 г. Ее центральным пунктом явилось создание описания и ведомости «по губернскому городу с уездом». По [75] существу, на местах требовалось в первую очередь пунктуальное следование полученному образцу да соблюдение сроков, что, судя по рассмотренным делам, наместническим правлением было достигнуто. Сам текст этого описания-образца в фондах ГАКО пока обнаружить не удалось, и тем не менее получить о нем представление можно, и вот почему: с одной стороны, сохранился полный текст «истории-географического описания о городе Веси Егонске и уезде», целиком основанный на тверском образце; с другой стороны, упомянутая выше публикация в «Месяцослове на 1780 г.» с описанием Твери и уезда.

Их сравнение показывает не только общность плана изложения обоих описаний, но текстуальные совпадения на всем их протяжении. Приведем несколько фрагментов из начальной части этих описаний:

Возможность подобных совпадений естественнее всего объясняется наличием общего источника, которым здесь могло быть только названное выше описание «г. Твери и уезда», послужившее образцом в 1777 г. (Следует отметить что опубликованный в «Месяцеслове» текст дополнен был событиями городской жизни последних лет. См.: Историческое и географическое описание г. Твери и его уезда // Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов. С. 211-212) «Историческому и топографическому описанию г. Твери и его уезда» в тверской краеведческой литературе принадлежит особое место: это первое и единственное в XVIII в. сочинение тверского происхождения, увидевшее свет, где систематически излагалась ранняя тверская история. Сама публикация в «Месяцослове» появилась без подписи; поэтому вопрос об авторстве здесь становится одним из важнейших, если учесть, что тогдашняя провинция не щедра была на людей с увлечениями такого рода. И если признать справедливость утверждения о вторичности опубликованного в 1780 г. описания (или его тождественности) по отношению к описанию-образцу, тогда и автора необходимо искать там же, а применительно к публикации говорить только об обработке текста. Здесь поиск возможного корреспондента Академии наук не приблизит к решению вопроса о подлинном авторе описания. Или авторах.

Во всяком случае, сегодня есть достаточно оснований считать причастными к созданию топографического описания Тверского наместничества 1783-1784 гг. на разных отрезках работы двух человек. Первый из них — Диомид Иванович Карманов, Купец по происхождению, служащий магистрата, а впоследствии тверской публичный нотариус по социальному положению и историк-краевед по увлечению своему (О нём см.: РБС. СПБ., 1897. Т. Ибак-Ключарёв. С. 527). К 1777 г. он был автором «Исторических известий Тверского княжества, почерпнутых из общих российских летописцев, с приобщением новейших онаго [76] приключений», создание которых датируется обычно 1775 г. (Карманов Д. И. Собрание сочинений, относящихся к истории Тверского края. Тверь, 1893. С. 15) Работа эта благодаря участию М. Н. Муравьева, в ту пору молодого поэта и переводчика, выпускника Московского университета, привлекла внимание Н. И. Новикова (Летописи русской литературы и древности / Изд. Н. С. Тихонравова. СПб., 1862. Т. IV. Отд. III. С. 70) и Г. Ф. Миллера (Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980. С. 260). Осенью 1777 г. Вольное российское собрание при Московском университете избрало Д. Карманова своим членом-корреспондентом (ГЛКО. Ф. 175. Оп. 2. Д. 227. Л. 27 об. Автором обнаружена копия письма об этом, снятая Кармановым с подлинника, подписанного секретарем общества А. Барсовым).

Однако свет это сочинение Карманова увидело только в конце XIX в. Основой для публикации послужил рукописный сборник исторических сочинений Карманова, переписанный им собственноручно для семинарской библиотеки в начале 1780 г. В сборник вошли также «Исторические известия о принадлежащих к Тверскому наместничеству городах». Эту работу Карманов завершил следующим послесловием: «Сии исторические известия собраны мною по приказанию его превосходительства г-на генерал-майора правителя Тверского наместничества и кавалера Тимофея Ивановича Тутолмина в 778 году в начале. Они внесены в сочиняемое тогда историческое и географическое известие о городах сего наместничества, которое поднесено ее императорскому величеству» (Карманов Д. И. Собр. соч... С. 154). Это замечание Карманова обратило на себя внимание другого тверского краеведа — В. И. Колосова, автора-составителя собрания исторических трудов своего предшественника. В подстрочных примечаниях к послесловию Колосов написал: «Это показание Карманова дает основание с уверенностью предполагать, что Карманов принимал участие в составлении «Генерального соображения по Тверской губернии 1783-1784 гг.»

Между тем простое сопоставление времени написания Кармановым историко-краеведческих работ со сроками проведения топографического описания городов и уездов наместничества свидетельствует о более глубоком характере связей Карманова с официальным описанием, чем просто указание тверского наместника. Ответить на этот вопрос помогает обращение к текстам названных работ.

Сопоставление «известий о Тверском княжестве» Карманова с опубликованным в «Месяцослове на 1780 г.» «Описанием г. Твери и его уезда» (чье тождество с описанием-образцом выше установлено) приводит к выводу о том, что историческая часть последнего (около четверти всего текста. — В. С.) является сокращенным пересказом труда Карманова, а местами его буквальным воспроизведением (Ср.: Там же. С. 49, 74, 94, 96.). «Известия о Тверском княжестве» послужили источником (притом единственным) исторических сведений при описании Твери и уже в этом качестве стали сначала образцом для экскурсов в историю при описании других уездных городов наместничества, а затем были опубликованы в 1780 г.

Документы по описанию Старицы и Весьегонска были направлены в Тверь в самом начале 1778 г., о чем позаботилось наместническое правление. Нет основания считать, что ответы из других уездов намного задержались. Следовательно, работа Карманова над «известиями о городах» протекала параллельно или с небольшим отставанием от описания этих городов. С мест было получено 11 (по числу уездов) описаний, а между тем Карманов составил только семь исторических очерков о городах, в числе которых и очерк о Старице. Весьегонское же описание оказалось в другой, меньшей группе.

«Сей город начало свое имеет 1776 года марта с 6 числа. А преж сего был селом в Вежецком Вереи княгини Анны Михайловой жены Федоровой, которою от рождества христова в 1524-м году в состоящей в Москве [77] Симонов монастырь отдано. И данною во опой монастырь от великого князя Иоанна Васильевича грамотою утверждено, почему тот монастырь владение оным и имел по 1765 год, а потом по состоянию духовных штатов имелось до открытия города в ведомстве Коллегии экономии. В котором же году, кем населено и от кого преж упоминаемой княгине Лине Михайловне досталось, неизвестно» (ГАКО. Ф. 455. Он. 2. Д. 28. Л. 1). Это был целиком взятый исторический фрагмент из описания Весьегонска. Ответ о прошлом Старицы оказался еще короче: «Об оном обо всем в Старицком магистрате известия не имеются» (Там же. Ф. 174. Он. 2. Д. 21. Л. 10).

Очерк Диомида Карманова о Старице из его «известий о городах» начинается указанием на древнее происхождение этого города. Однако все изложение группируется вокруг двух событий в истории города: войны между Тверью и Москвой, в результате которой Старица окончательно закрепилась за Московским княжеством (это произошло в 1375 г.), и истории злоключений и гибели последних князей старицких в годы правления Елены Глинской и Ивана Грозного (Карманов Д. И. Собр. соч... С. 149-152).

Напрашивается предположение, что Кармановым составлялись очерки по истории лишь тех городов наместничества, где, подобно Старице, ответы местной администрации не отличались полнотой. Однако из этого не следует, что исторические справки другой группы описаний, представленные здесь весьегонскими, удовлетворяли в полной мере организаторов и позднейших обработчиков текстов описаний. Если в окончательный официальный вариант 1783-1784 гг. очерк Карманова по истории Старицы вошел лишь с незначительными сокращениями, то из всего пассажа о прошлом Весьегонска сохранилась единственная фраза о том, что «Весьегонск прежде был село ведомства Коллегии экономии».

Та же картина наблюдается и при рассмотрении исторических фрагментов в описаниях других городов наместничества: очерки Диомида Карманова, по-разному сокращенные, в целом оказались много содержательнее, чем присланные с мест. Налицо пример привлечения к работе над топографическим описанием наместничества «профессионала» - краеведа для подготовки раздела описаний, требующего специальных знаний, каковым была местная история.

Не лишен интереса и такой факт: все очерки, написанные рукой Карманова, хронологически тяготеют ко времени существования самостоятельного Тверского княжества и практически не выходят за пределы событий польской интервенции начала XVII в. Скорее всего, дело здесь не столько в исследовательских симпатиях самого автора очерков, сколько в подборе источников в его распоряжении. Двумя годами ранее, во время работы над «Историческими известиями Тверского княжества», Карманов в разных местах работы их упоминал. Пользуясь этим, В. Колосов, готовивший собрание его сочинений, суммировал эти упоминания в предисловии: «История Татищева, родословец Ломоносова, Татарская история и Опыт Казанской истории, Ядро Российской истории Манкиева, известия о делах Новгородских... Житие св. бл. кн. Михаила... известные в то время печатные летописи, рукописные писцовые книги и Летопись о мятежах и раздорах» (Там же. С. 11).

Один из деятелей культуры в Твери — В. А. Приклонский участвовал в подготовке топографического описания Тверской губернии на завершающей стадии. Этот выходец из дворян Кашинского уезда по окончании Московского университета и непродолжительной службы довольно долго жил в своем имении, занимаясь переводами с французского и агрономическими опытами, и лишь в конце 1778 г. перебрался в Тверь, где в следующем году принял должность директора только что открытого дворянского училища. Хлопоты по училищу захватили Приклонского. Позднее об этом периоде он писал: «В двухгодичное в Твери пребывание [78] не имел и времени книг читать». Затем Приклонский занимал ряд должностей в губернской администрации, в том числе должность советника наместнического правления, где и был привлечен к работе над описанием. «Я теперь в новых трудах упражняюсь, сочиняя историческое и топографическое описание всех городов Тверской губернии, для поднесения при Тверской карте государыне», — писал он в письме в октябре 1782 г. «Речь идет, несомненно, об известном «Генеральном соображении по Тверской губернии». Эта энциклопедия Тверского края была, безусловно, главным трудом, созданным Приклонским». А фраза из письма в апреле 1784 г. «теперь начало сделано...» расценивается как свидетельство окончания этой работы.

Нет основания сомневаться в том, что найден наконец человек, перу которого принадлежит литературная и фактографическая обработка текста описания по Тверской губернии. Еще одно описание обрело своего автора-составителя. Неучастие Приклонского в этой работе на более ранних этапах также не вызывает сомнения. Между тем именно тогда, скорее всего в 1779 г., было подготовлено к печати и издано в «Месяцослове» «Историческое и топографическое описание г. Твери и его уезда» (См.: Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов. Ч. IV. С. 193-226). А ранняя редакция «Описания» стала образцом для описаний других городов, как было установлено выше. Именно об этом опубликованном описании Н. Л. Рубинштейн замечал, что оно «выделяется особенным многообразием экономического материала и, главное, исключительно тщательной и систематической его обработкой» (Рубинштейн Н. Л. Указ. соч. С. 85).

Последним по хронологии событием жизни города, упомянутым в опубликованном тексте, было открытие дворянского училища в Твери в июне 1779 г., в котором «будут обучаться» (в будущем времени, — В. С.) 120 детей. Фрагмент этот локализует подготовку описания к публикации летними месяцами 1779 г. и тем самым практически исключает Приклонского из числа авторов.

Нет достаточных оснований и для отождествления неизвестного пока автора с Кармановым, хотя вероятность его -привлечения к литературной обработке всего текста описания Твери и уезда в 1776-1777 гг. достаточно велика, тем более что в его «Исторических известиях Тверского княжества», привычно датируемых 1775 г., заключительные главы содержат сведения, близкие по содержанию к традиционному для тверских городских описаний 1777-1778 гг. набору объектов интереса. Анализ этой работы Карманова позволит придать большую определенность последнему предположению.

В той же известной статье Н. Л. Рубинштейн высказал предположение: «Под «подробным топографическим и камеральным по городам и уездам описанием» надо, очевидно, подразумевать тексты, поступившие из уездов и составлявшиеся уездными землемерами; в таком случае последние могли сохраниться только в самом Тверском архиве г. Калинина» (Там же).

Обнаруженные в ГАКО дела отчасти подтвердили последнее высказывание, но и опровергли в чем-то и, во всяком случае, дополнили существующие представления о процедуре проведения топографических описаний тверским материалом. Всестороннее источниковедческое изучение топографических описаний, в том числе и тверского, все еще впереди. Предпринятая здесь попытка рассмотреть обстоятельства проведения работы на местах, а также происхождение исторических сведений в «тверских» описаниях позволила отчасти объяснить причину привлечения известного в Твери историка-краеведа Д. И. Карманова. Однако его роль в работе над текстом описания в целом, а не только над исторической его частью все еще подлежит выяснению. В такой же мере это относится и к автору окончательной редакции описания В. А. Приклонскому. Известные на сегодняшний день факты об участии этих людей в [79] подготовке описания как будто бы разводят их во времени, отводя одного к истокам, а другого к завершению этой работы.

Символической границей участия Карманова и Приклонского в создании этого труда и одновременно мостом, их связующим, стало «Историческое и топографическое описание г. Твери и его уезда», опубликованное в 1780 г. анонимно. Близкий к нему текст, как здесь выяснилось, был образцом для подготовки описаний по уездам и городам всей губернии в 1777 г., а историческая часть его является кратким заимствованием из более раннего труда Карманова по истории Тверского княжества. А несколько лет спустя текстуально близкое к нему описание («имеются текстуальные совпадения, в отдельных местах либо сокращения, либо чисто стилистические различия» (Там же)) стало официальным топографическим описанием губернии, которое в лице Приклонского обрело автора своей окончательной редакции.