СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ДОКУМЕНТОВ КАЛМЫЦКОЙ КОМИССИИ (1741-1745 ГГ.) О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КАЛМЫКАМИ И КАЗАХАМИ ¹

В данной статье предпринято изучение языка деловых документов губернской администрации XVIII века, а именно Калмыцкой комиссии в Астраханской губернии (1741-1745 гг.), отражающих проблемы взаимоотношений между калмыками и казахами. В настоящее время они представляют собой цельный массив документов различного жанра, которые хранятся в фондах дореволюционного периода Бюджетного учреждения Республики Калмыкия «Национальный архив» (далее — БУ РКНА). Материалом для исследования послужили документы из Фонда 36 «Состоящий при калмыцких делах при астраханском губернаторе, 423 д., 1713-1771 гг.» БУ РКНА.

Несмотря на то, что есть ряд работ, посвященных русскому языку XVIII века, язык русской деловой письменности XVIII в. все еще изучен недостаточно. Это объясняется отчасти и тем, что значительный массив местных архивных источников в силу их малодоступности еще не привлечен к изучению [Сорокин 1966: 9; Горбань 2012, 2013; Горбань, Шептухина 2013: 77]. К их числу относятся и документы XVIII в. из фондов БУ РКНА. К тому же следует отметить, что в данной статье комплексно исследуется деловой язык XVIII века, функционировавший в Нижнем Поволжье. Хотя следует при этом отметить, что в последние десятилетия наблюдается повышенный интерес у лингвистов к языку и жанрам региональных деловых документов. Заметный вклад в изучение памятников деловой письменности XVIII вв. внесли многие ученые [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7].

В статье уделяется внимание и языковым предпочтениям В. Н. Татищева того времени, когда он был главой Калмыцкой комиссии и губернатором Астраханской губернии (1741-1745 гг). Как свидетельствуют документы БУ РКНА, через руки В. Н. Татищева прошли тысячи документов Калмыцкой комиссии. Об этом говорят такие факты, например, как наличие более сотен документов, подписанных самим В. Н. Татищевым, и многочисленных документов, несущих на себе следы правки его рукой.

Теоретической основой работы являются понятия и методы коммуникативной лингвистики, когнитивной лингвистики и лингвокультурологии в процессе изучения текстов деловой письменности прошедших веков. Для изучения коммуникативных, когнитивных и эмотивных факторов, способствующих порождению письменных текстов, были взяты тексты документов второй четверти XVIII в., освещающих русско-калмыцко-казахские отношения. Исходной методологической предпосылкой было направление в лингвистике, которое расширяет поле исследования языка, включая в него вопросы когниции, коммуникации и культуры [8, 9, 10, 11, 13, 14, 15, 16, 17]. В рамках данного направления язык рассматривается как «процесс», синонимом которого является слово дискурс, диалог, хотя известно другое направление, которое рассматривает язык как «продукт» речевой деятельности, синонимами которого являются слова текст, произведение. Подход, который рассматривает язык как «процесс (дискурс)», предполагает такие принципы трактовки, как: а) язык текстов изучаемых документов отражает графические, орфографические, лексические, словообразовательные, грамматические, синтаксические нормы русского литературного языка и жанрово-стилистические особенности официально-делового языка середины XVIII в.; б) язык изучаемых документов в значительной мере зависит от опыта и знаний В. Н. Татищева, который составлял, правил и подписывал многие из этих документов собственноручно.

Прежде всего, рассмотрим типы делового текста или жанры, которые функционировали в период Калмыцкой Комиссии в документах, содержащих информацию о русско-калмыцко-казахских отношениях XVIII века. Это и деловые письма, промемории, протоколы, донесения, указы, журналы, рапорты. [76]

Деловые письма, касающиеся русско-калмыцко-казахских отношений, ввиду их разнообразия, можно классифицировать по разным признакам. Так, при разделении писем на информационные, побуждающие, рекомендательные, поздравительные и т. д. учитывается их содержание, поэтому классификация осуществляется на основе тематического признака. Деловые письма, раскрывающие характер русско-калмыцко-казахских отношений, состоят из следующих элементов: даты, имени адресата, обращения, основного содержания, подписи адресанта, названия места и даты написания, а в ряде случаев указываются имя курьера, с которым отправляется документ, дата отправления. На некоторых документах стоит даже дата получения письма адресатом. Образцом делового письма такого содержания, например, служит письмо В. Н. Татищева от 4 февраля 1742 г., написанное коменданту г. Царицына Петру Кольцову [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 146. Л. 32]:

«Высокоблагородный jпочтенный гднъ [господин] полковникъ и царицынский камендантъ.

Гдрь мой Сего числа jмяннымъ ея jмператорского/ величества указомъ от 18 числа повелено/ владелца Лабанъ Дундука/ для свидания с сестрою ево/ княгинею Анной Тайшиной в Ставраполь отпустить/ Только б свита его не более дватцати члвкъ [человек] была, а подо/рожную на подводы и прогонные днги [деньги] дать ему от вашего/ высокоблагородия о чемъ къ нему, Лабанъ Дундуку, и от меня/ писано. Того ради благоволите ево, Лабанъ Дундука,/ по желанию ево отправить по силе оного ея/ jмператорского величества указу без умедления.

Ему жъ изволите обявить, что наместникъ и про/тчие владелцы отправляют ко двору ея jмператорского/ величества с поздравлением и благодарениемъ посланцевъ,/ с которыми, если он желаетъ, чтоб приготовилъ одного знатного/ зайсанга с товарисчемъ да от Соломъ Доржи с детми одного,/ а более не посылать, при том же есче изволите Везелеву/ подтвердить, чтоб отнюдь никто в кайсацкие улусы для/ добычи под потеряниемъ живота ездить не дерзал, о чемъ/ от меня к Везелеву и владелцамъ писано.

Вашего высокоблагородия/ моего государя/ послушный слуга В. Татищевъ/ г. Астрахань, въ 4 дне февраля/ 1742/ Г. Колцову. Полученъ в Царицыне 9 февраля 1742 году».

Деловые письма, как и другие жанры деловой письменности XVIII в., отложившиеся в БУ РКНА, были рукописными и оформлялись на русском языке в двух экземплярах. Первый экземпляр отсылался адресату (либо на русском языке, либо в переводах на калмыцком или татарском языках); второй (копия) на русском языке оставался в канцелярии Калмыцкой комиссии и подшивался в дело в качестве свидетельства о создании соответствующего документа.

Деловые письма различаются и по адресности. В БУ РКНА хранятся десятки писем В. Н. Татищева в адрес наместника Калмыцкого ханства Дондук Даши, крупных калмыцких владельцев, калмыцких ханш (Дармы Балы, вдовы хана Аюки, и ханши Джаны, вдовы хана Дондук Омбы), казахских ханов и салтанов, комендантов волжских городов, губернаторов других губерний (например, оренбургского губернатора) и др. В качестве примера можно привести письмо В. Н. Татищева в адрес калмыцкого владельца Лабан Дундука с детьми и родственниками от 25 февраля 1742 г. [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. ЛЛ. 175 об.-176], в котором он хвалит владельца за то, что тот отказался от мести казахам за их разбойное нападение на его улусы, и предлагает владельцу Лабан Дондуку урегулировать отношения с казахами мирным путем: [77]

«Ея императорского величества/ верноподданному калмыцкому владелцу/ Лабанъ Дундуку тайше с детми j родствен/ники от тайного советника j астра/ханского губернатора Татисчева;

Вашего почтенiя пис/мо чрезъ полковника господина/ Колцова 22 февраля полу/чилъ j во оном обявляете/ что вы намерены были/ за показанные вам от кайсак/ обидъ для от мсченiя послат,/ но какъ услышали ея имп./ величества указъ, то своих/ калмыкъ удержали и впредь до/пускать не будете. За оное/ васъ весьма похваляю, и чтоб/ оное конечно с вашей сто/роны сохранено было + sа что наикрепчайше вашему/ улусу подтвердит, дабы от них/ ни для каких добычь в кай/саки не ездили, наипаче по верности вашей/ от ея императорского величества остав/лены не будете, а за показанные от кайсакъ обидъ изволте писать/ ко мне, по которому я/ к ханам и салтанам в при/бытiе ихъ ко мне для/ утвержденiя с калмыками/мира обявит,/ и чтоб впред оных не чинит/ запретить не оставлю….».

Важно подчеркнуть, что В. Н. Татищев в 1742 г. был поглощен важной государственной задачей по установлению прочного мира между двумя кочевыми народами, являвшимися российскими подданными, и прилагал к этому все свои дипломатические и административные усилия. А учитывая особый статус в Калмыцком ханстве дербетовых улусов, находившихся под управлением Лабан Дондука [19], становится понятно, почему В. Н. Татищев уделял много внимания взаимоотношениям именно с этим дербетовским владельцем.

В качестве образца поздравительного письма может служить письмо В. Н. Татищева в адрес калмыцкой владелицы Нимбы, вдовы Галдан Норбы, старшего сына хана Дондук Омбы [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. Л. 395]:

«Въ 7^де маiя. Ея императорского величества/ верноподданной калмыцкой владелице Нимбе/ с детми от тайного советника j астраханского губернатора Татисчева/

Поздравляю ваше почте/нiе с наступившимъ/ вашимъ праздникомъ и же/лаю вамъ и s детми вашими/ оной благополучно препрово/дить.

Сей день прибылъ я/ въ улусы и жалею, что/ васъ с детми вашими не у/увижу, для того что/ дни чреs три отсюда/ уповаю возвратиться, однако, если о чемъ jмеете нужды мне обявит,/ могут меня застать/ При семъ послалъ вамъ/ чаю, изволте кушат на здоровье.

Того ж числа послано с саратовским каsаком/ Евдокимом Серебряковым с товарисчем.

Другим распространенным жанром среди изучаемых нами документов являются промемории — текущие делопроизводственные материалы, которыми обменивались равные по рангу учреждения. В нашем материале имеются промемории, которые писались В. Н. Татищевым в адрес Астраханской губернской канцелярии и Оренбургской канцелярии. Кроме того, есть промемории, написанные лично В. Н. Татищеву. В роли адресантов в этом случае выступали частные лица, например, ханша Джан, «служилые» люди, например: канцелярист Пономарь, Терского полку Михайлов, Михаил Новиков и другие лица. В качестве примера может служить следующий документ [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. Л. 74]:

«Въ 28^де генваря./ От тайного советника Татисчева/ въ Астраханскую губернскую концелярiю

Промеморiя

Прiехавшiе киргискiе/ посланцы просили о содержащихся sдесь киргисцах/ трехъ члвкахъ [человеках] Мурате Му/ратаеве, Абасе Мейрабекове,/ Баймурзе Атыкове, чтоб их,/ освободя иs под караула, с ними/ отпустить въ орду, а понеже/ при нынешних случаяхъ для твердого/ примиренiя кайсацкого наро/да с калмыцким надлежить/[78] покаsать имъ удоволствие, они же держатся токмо попо/имке в приходясчих партiях/ того ради губернской кон/целярiи симъ представляю,/ чтоб благоволено было оных содержасчих/ся кайсаковъ для отпуску/ въ орду их, освободя, прислат/ ко мне. Въ 28^де генваря/ 1742. Послано 29 числа».

Работая в Калмыцкой комиссии, В. Н. Татищев использовал промемории для того, чтобы выполнялись его определенные распоряжения, связанные, в основном, с решением актуальных вопросов (ср.: «губернской кон/целярiи симъ представляю,/ чтоб благоволено было оных содержасчих/ся кайсаковъ для отпуску/ въ орду их, освободя, прислат ко мне»).

Важным источником для изучения русско-калмыцко-казахских отношений служат протоколы ежедневных совещаний у В. Н. Татищева, где заслушивались самые разные вопросы жизнедеятельности региона, включая положение дел в калмыцких улусах. По результатам обсуждения принимались коллективные решения, способствовавшие снятию напряжений, возникавших порой в русско-калмыцких и русско-казахских отношениях. Участниками таких совещаний были вице-губернатор князь М. Борятинский, астраханский комендант Ф. Кнутов и другие, в том числе служащие Калмыцкой комиссии, работавшие под руководством В. Н. Татищева. В качестве примера можно показать протокол от 28 января 1742 года [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 152. Л. 38]:

«1742 года въ 15^де марта. По укаsу ея/ jмператорскаго величества тайный советник/ и астраханский губернатор Татисчевъ, слушав писма,/ полученные от наместника Дундукъ Даши 5 числа марта,/ о бывших владелца Доржи дел служителях кубанского/ полону Ермомбете j Джемтыке, которые отпусчены на/ волю: о ныне де оных обсче съ юртовскими татары служит/ принуждал, и чтоб оным налогъ j обидъ причинять запре/тить.

2: словесного объявленiя киргисъ кайсацкой/ меньшей орды владенiя Абулгаиръ хана кайсаченина/ Мамбеть Алебердеева, который приехал сюда для торгу/ чтоб брата ево двоюродного Телеша Муранова, кото/раго он по прибытиi в Астрахан нашел на татарском базаре j с собою привел, просилъ, чтоб отдать ево ему,/ Алебердееву, а оной Муранов при томъ скаскою объявил,/ что он взятъ калмыками в полон, у которых жил съ пят/натцать летъ, а напоследи в Астрахани у табунного/ головы Хасбулата Ишеева з двенатцат летъ.

Справ/кою же jс канторы татарских и калмыцких делъ покаsано,/ что помянутые Ермамбетъ и Джемтык находятся в/ табуну Кунанетъ Мурзы Урусова, токмо де крепостей (подтверждающих документов — прим.)/ на оных не имеетъ, да в sаписке в той канторе оных нет,/ а о Телеше Муранове, [что] по спискам табунного головы/ Каsбулата Ишеева старшинъ j десятников пока/sано, что при табуне де ево обявленного Телеша нет же./

Определил [Татищевым принято решение — ДАС] помянутых Ермамбета j Джемтыка/ обсче съ юртовскими татарамi служит не принуждат, jимъ/ обид никаких не чинить, а Муранова отпустить в кайсацкую/ орду на прежнее жилисче, и до тех мест дать ему пас/портъ j обо всемъ в кантору татарских делъ сообсчить, а ему/ татарскому судье в губернскую канцелярiю репортоват.

Татисчев

По сему определенiю в татарскую кан/тору сообсчено 29. Паспорт данъ 15 марта».

Вышеприведенный документ интересен еще и тем, что показывает, как происходил процесс формирования общности астраханских юртовских татар, среди которых в XVIII в. можно было встретить представителей самых разных тюркских народов [20]. [79]

Формат статьи не позволяет рассмотреть все языковые особенности всех документов, касающихся русско-калмыцко-казахских отношений. Но можно сделать выводы о лингвистических особенностях документов, когда главой Калмыцкой комиссии был В. Н. Татищев.

В. Н. Татищев жил и работал в первой половине XVIII в., в эпоху Петра I, когда быстро изменилась государственно-административная система, когда стали быстро развиваться образование, наука, техника, когда быт и культура пошли по пути сближения с европейскими [12; 18]. Язык документов этой эпохи отразил активные процессы, происходившие в обществе. Так, наблюдался активный процесс заимствования из европейских языков слов в разных сферах общественной жизни, многие из которых используются и в современном языке, например: общественно-политические (император, губернатор, коллегия, кабинет, канцлер, сенат и др.), военные (генерал, офицер, фельдмаршал, капитан, майор, солдат, штаб, форпост и др.), бытовые (квартира, магазин, шлюпка, кофе, конфеты и др.) и т. д. Вместе с тем употреблялись такие заимствованные слова, которые в языке не сохранились. Так, в «Росписном списке крепости Енотаевской…» зафиксированы заимствованные слова, которые в наши дни не употребляются, например: воинские звания (драгун, вахмистр, капрал, кананер, гатлангерш, каптенармус, обер-офицер и др.), гарнизонная артиллерия и ее припасы (антишпиг пушечный, мушкет, фитиль палительный, картузы пушечные, мартирцы медные и чугунные, лафеты пушечные и др.), письменные документы (промемории, экстракты и др.) [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 181. ЛЛ. 10-18]. Из XVIII в. до настоящего времени дошло заимствованное слово магазин, которое в те времена звучало и писалось по-другому и имело несколько иное значение. Об этом говорит следующий фрагмент из этого документа: «Для кладу правианту и фуражу магазеиновъ бревенных/ два, в них пять анбаровъ крыты лубями, двери на крючь/яхъ j петлях железныхъ, при том же один лубяникъ для/ кладу порожних мешковъ; Да для кладу мундирных хамутничных вещей тесовых/ два магазеина, крыты лубями, двери на крючьях j петлях/ железных; Магазеин же для кладу правианту j фуражу бревенной…» [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 181. Л. 11]. Слово магазейн в XVIII в. означало склад/клад.

Встречаются десятки слов из калмыцкого языка, например: гелюн «священник», тайша «князь», эмчи «врач», бурханница и др. Так, бурханница означает место в кибитке, отведенное для бурханов и других религиозных символов (ср.: «К ханше Дарме Бале, куда по малом времяни и намес/тникъ прiехалъ, где были близъ трехъ часовъ, и кибитка ея весма богато убрана, а потом/ смотрели богато убранную по ихъ/ обычаю бурханницу/ j доволно у нее, хан/ши в кибитке по русскому обы/чаю трактованы. И пили sа sдоровье ея/ имп. велва, где были знатные владелческие жены») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. Л. 25].

Язык изучаемых документов богат исконно русскими лексическими, словообразовательными и фразеологическими средствами. Лексическую основу языка документов составляют нейтральные и широкоупотребительные слова, многими из которых мы пользуемся и в наши дни, например: весна, лето, осень, зима; река, берег, остров, вода; лес, деревья, степь, трава; хлеба, покосы, ячмень, овес, крупы; парус, весло, руль, якорь, лодка, судно, дощенник (сейчас не употребляется); лопата, коса, топор, буров, лом, долото, обрез, точило, крючья, куль, мешок; арбуз, дыня, капуста, яблоко; скот, конь, лошадь, верблюд, жеребенок, корова, бык, рыба; дом, изба, жилище, крыльцо, баня, чулан, погреб и др.

В тексте документов используются слова, вошедшие в русский литературный язык с давних пор, например: а) слова для выражения моральных и эмоциональных понятий, к числу которых относятся: противность, беспокойство, спокойство, [80] успокоение, доброхотство (например: «чтоб вы никакъ обиже/ны не были, какъ j ныне, в sнак/ вашего ко мне доброхотства/ улусами вашими велел/ правит вашiм зайсангам») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. Л. 282]; б) слова для выражения угощения типа трактовать, подчивать (например: «Потом прiехала ханша/ Дарма Бала с протчими. И при/ том рядовыхъ съ 70 члвкъ,/ которые доволно тракто/ваны, наместникъ и sнатные за столомъ, а простой народ/ медомъ j виномъ пред хоромами,/ на которое вина употреблено 8, меда восем же ведеръ. И побывъ после обеда съ 2 часа, отехали») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. Л. 39]; в) глаголы, выражающие оценку и степень проявления признака, типа узубожить «сделать бедным, убогим; разорить» (например: «Бодонгъ скаsал: оной де/ улусъ весма sнатной былъ,/ токмо, де ныне, весма изъубо/ желъ, и то де более от того,/ что был в беспокойство кал/мыцкое равно у Дундукъ Омбы, так же и жены ево,/ как в полону, и вовсе стороны/ раsоряемъ былъ») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. ЛЛ. 43-43 об.]; д) глаголы, обозначающие передвижение в пространстве типа прилучиться «высадиться на берег на излучине реки» (например: «приказано его на прилучившейся/ лодке ис Красноярского Яра отправить/ без удержания») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. Л. 151] и др.

В документах представлены слова, которые в настоящее время считаются архаизмами, например: сущ.: заводень, тягости, поварня и др. (ср.: «тое ночь квартермистры на/ шлюпкахъ заблудились, j ехали на/ Красной (Яр) супротив воды верстъ с пятнат/цать, а заводня с тягостьми и лод/ка с поварнею ушли надлежасчимъ/ путемъ впередъ») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. Л. 131]; прил.: дорогильные (ср.: «Поданнымъ/ писмом наместникъ ханства/ Дондукъ Даши обявляет,/ что при взятье посланцов,/ ехавших ис Хивы, взято от/ оных одинъ азямъ, одинъ бешметъ, 2 рубашки дорогилные… ») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. Л. 14] и др.

В документах встречаются фразеологические единицы, вошедшие в состав русского литературного языка с незапамятных времен, например: а) потерянiе живота — в значении «лишение жизни» (ср.: «чтоб калмыки отнюдь никто в кайсацкие улусы/ для добычи под потеряниемъ/ живота ездит не дерзал») [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. Л. 102]; б) брать баранту — самоуправная месть (например: «Ежели де кайсаки/ станутъ брать с калмыкъ баран/ту, то уже де не по их, но до/ тысячи лошадей с нихъ баранты онъ, тайный советникъ,/ взять можетъ» [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 142. Л. 436 об.] и др. С другой стороны, встречаются сочетания слов, которые приобрели дополнительные фразеологические значения после XVIII в., например: приложить руку, которое в документах употреблялось только в значении «поставить подпись».

Документы содержат в большом количестве географические названия (названия рек, озер, островов, займищ, излучин; городов, почтовых станиц, поселений, крепостей и др.), некоторые из них зафиксированы впервые.

Язык документов богат производными существительными, прилагательными, глаголами, наречиями. Так, в большом количестве встречаются существительные, образованные с помощью продуктивных суффиксов, например: с суф. -нiе: утесненiе, опасенiе, смятенiе, огорченiе, отправленiе, развожденiе (убогих калмыкъ по ватагамъ), разобранiе (делъ), обхожденiе («в обхожденияхъ с теми народы искусств jмеетъ»), возвращенiе и др.; с суф. -ство: убожество, непостоянство, величество, пьянство и др.; с суф. -ость: справедливость, склонность, противность, верность, скорость и др.; с суф. -тель: служитель, любитель, доброжелатель и др.; с суф. -ецъ: владелецъ, посланецъ и др.; с суф. -никъ: посланникъ, проводникъ, пленникъ и др.

Особый интерес вызывают документы, подписанные и написанные самим В. Н. Татищевым, и документы со следами его правки. На их основании можно судить о языковых [81] предпочтениях В. Н. Татищева в бытность его главой Калмыцкой комиссии и астраханским губернатором. А предпочтения его касаются всех уровней языковой системы. Вот некоторые из них. Для рукописных документов В. Н. Татищева характерно приближение графики к современной. Вместе с тем наблюдаются явления, характерные только для скорописи XVIII века, а именно: наличие аллографов, вариативных написаний букв, сокращений слов, выносных букв, лигатур и нек. др. На правах аллографов (или дублетов) используются: буквы и (восьмеричное), j и i (десятеричное), которая употребляется как с одной точкой, так и с двумя ï, например: владенïя/владенiя/владения, приехалъ/прiехалъ, jмператорскаго/императорского, высокоблагородия/высокоблагородiя; буквы о и ω (омега), например: обявленный/ωбявленный, определилъ/ωпределилъ, соωбсчить, оные/ωные; буквы у и ɤ, например: слуга/слɤга, туда/тɤда, ко двору/ко дворɤ; буквы з и s, например: изволте/иsволте, базар/баsар, записка/sаписка, показано/покаsано и др. Интересно, что аллографы одной буквы могут писаться в одном слове и в одном документе, как, например, аллографы у и ɤ в имени дербетовского владельца Лабанъ Дундука: Дундɤкъ/Дɤндɤкъ/Дɤндукъ/Дундукъ [БУ РКНА. Ф. 36. ОП. 1. Д. 141. ЛЛ. 175 об.-176].

Встречаются сокращения слов, например: нне [ныне], днгъ [денегъ], члвкъ [человекъ], млсть [милость], снъ [сынъ], гсдрь [государь] и др. Заметную группу составляют выносные буквы. К их числу относятся: б, в, д, ж, з, л, м, н, р, с, т, х, а также выносные слоги типа -ому, -ом, -ими, -ами, которые здесь передаются курсивом, например: буква [б]: обявлю, лубями, чтоб, съобстоятелством; буква [в]: справка, слушав, посланцов, представление; буква [д]: подтвердить, принадлежитъ, верноподданный, при посредстве, впред; буква [ж]: подорожная, между, можно, служба, однакож; буква [з]: при приезде, jз Оренбургской комиссiи, чрез Яикъ, известно; буква [к]: советник, токмо; буква [л]: доволно, чинил, изволте, выпросил, приказал; буква [м]: Мамбетъ, к вам, вашiм, потом, к маiорам; буква [н]: магазейн, ханство, призван, в конверте; буква [р]: держать, татарский судья, Абулгаир хан, для торгу, верблюд, съ юртовскими татарами; буква [с]: престол, прислали, пристоиные меры; буква [т]: кушат на здоровье, отговаривался, с детми, не отдалъ; буква [х]: бревенчатых, тесовых, на крючьях и т.д.

Более конкретно можно говорить о языковых предпочтениях В. Н. Татищева, анализируя документы, подписанные и написанные его рукой. Он чаще использует дублетные буквы і, ї, ј, ɤ, ω, s вместо букв и, у, о, с; а вместо буквы щ он использует сочетание букв сч (например: недопусчу, жилисче, товарисчи, jмеюсчие и др.).

Предварительный анализ языка и жанров выявленных в БУ РКНА документов, которые характеризуют «русско-калмыцко-казахские отношения», позволяет сделать вывод: эти документы действительно являются новым источником по русскому языку XVIII в., отражающие малоизвестную деятельность В. Н. Татищева как астраханского губернатора и как главу Калмыцкой комиссии.

Список литературы

1. Аверьянова А. П. Рукописный лексикон первой половины XVIII века. — Л.: Изд. ЛГУ, 1964.

2. Выхрыстюк М. С. Тобольская письменность второй половины XVIII в. в аспекте современного лингвистического источниковедения. Монография: Ч. I [Текст] / М. С. Выхрыстюк. — Тобольск: ТГПИ им. Д. И. Менделеева, 2006. — 212 с.

3. Выхрыстюк М. С. Тобольская письменность второй половины XVIII в. в аспекте современного лингвистического источниковедения. Монография: Ч. II [Текст] / М. С. Выхрыстюк. — Тобольск: ТГПИ им. Д. И. Менделеева, 2007. — 214 с.

4. Гауч О. Н. Жанровое своеобразие организационно-распорядительных документов деловой письменности XVIII века (на материале ТФГАТО) / О. Н. Гауч // Научный диалог. — 2013. — № 5 (17): Филология. — С. 221-233.

5. Глинкина Л. А. Деловой язык XVIII века и проблемы исторического лингвокраеведения / Л. А. Глинкина, А. П. Чередниченко // Русский язык: исторические судьбы и современность: Междунар. Конгресс исследователей русского языка, г. Москва, ФилФ МГУ, 13-16 марта 2001 г.: труды и материалы / под ред. М. Л. Ремневой, А. А. Поликарпова. — М.: [б. и.], 2001.

6. Горбань О. А. Композиция и языковые особенности документов канцелярии правительства Области Войска Донского / О. А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. — 2012. — № 2 (16). С. 11-16.

7. Горбань О. А. Категория локальности в текстах региональных документов XVIII века (на материале документов канцелярии Области Войска Донского) / О. А. Горбань // Научное обозрение: гуманитарные исследования. — 2013. — № 7. С. 21-30.

8. Горбань О. А., Шептухина Е. М. Региональные документы XVIII века: аспекты лингвистического описания / О. А.Горбань, Е. М. Шептухина // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. — 2013. — № 3 (19). С. 76-84.

9. Котков С. И. Лингвистическое источниковедение и история русского языка. — М.: Наука, 1980.

10. Кубрякова Е. С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Институт языкознания РАН. М.: Языки славянской культуры, 2004. — 500 с.

11. Кубрякова Е. С. В поисках сущности языка. Когнитивные исследования / Институт языкознания ЛАН. — М.: Знак, 2012. — С. 153.

12. Кундакбаева Ж. Б. В. Н. Татищев — «строитель империи» на юго-восточных окраинах России // В. Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России: материалы Международной научной конференции. 5-7 октября 2006 г. / сост.: В. В. Ишин, И. В. Торопицын. — Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2006. — С. 291-295.

13. Малышева И. А. Памятники деловой письменности XVIII века как объект лингвистического источниковедения. — Хабаровск, 1997; И. А. Малышева О Словаре торговой лексики XVIII века // Актуальные вопросы исторической лексикографии и лексикологии. Материалы Всероссийской Академической школы семинара. — СПб.: Наука, 2005.

14. Майоров А. П. Очерки лексики региональной деловой письменности XVIII в. — М.: Изд. Центр «Азбуковник», 2006. — 263 с.

15. Мальцева И. М. Из наблюдений над словообразованием в языке XVIII в. (На материале однокоренных параллелей -ость, -ство и -ость, -ие) / В кн.: Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина). — М.-Л.: Издательство» Наука», 1966. — С. 259-284.

16. Полищук Г. Г., Сиротинина О. Б. Разговорная речь и художественный диалог / В сб.: Лингвистика и поэтика. — М.: Издательство «Наука», 1979. — С. 188-199.

17. Рацибурская Л. В. Прагматические аспекты исследования новообразований в медийном дискурсе // Язык. Текст. Дискурс. 2014. — № 12-2. — С. 76.

18. Сусеева Д. А. В. Н. Татищев как глава Калмыцкой комиссии // Восточный архив. — М: Институт востоковедения РАН, 2018. № 1(37). — С. 4-7.

19. Торопицын И. В. Российская власть и калмыки-дербеты в 1740-х гг. // Гуманитарная наука Юга России: международное и региональное взаимодействие. Материалы международной научной конференции (20-23 сентября 2011 г.). — Элиста: КИГИ РАН, 2011. — Часть II. — С. 136-140.

20. Торопицын И. В. Астраханские юртовские татары в системе межнациональных отношений в XVII-XVIII вв. в Нижнем Поволжье // Перекрестки истории. Актуальные проблемы исторической науки: Материалы Всероссийской научной конференции, Астрахань, 25 апреля 2015 г., посвященной 70-летию Победы в Великой Отечественной войне / Отв. ред. А. О. Тюрин, А. В. Сызранов. Астрахань: Издатель: Сорокин Роман Васильевич. — Астрахань, 2015. — С. 182-188.

Комментарии

1. Работа выполнена в рамках стратегического проекта «Калмыкия как трансграничный регион в восточном векторе России», реализуемого в рамках программы развития Калмыцкого государственного университета им. Б. Б. Городовикова как опорного регионального университета и поддержанного внутривузовским грантом 2019 г. № 1094 «Русско-калмыцко-казахские отношения» (на материале документов Калмыцкой комиссии, хранящихся в Национальном архиве Республики Калмыкия, в бытность его главой В. Н. Татищева)».