-

Императрица Елизавета Петровна: «Поступки такой натуры весьма непристойны!»

Как дочь Петра I ставила на место европейских правителе

Австрийское наследство

В сороковые годы XVIII столетия Европа была охвачена очередным конфликтом.

В 1740 году умер император Священной Римской империи Карл VI, не имевший сыновей. Согласно так называемой Прагматической санкции 1713 г., признанной большинством европейских государств, обширные владения австрийских Габсбургов должны были оставаться нераздельными и перейти к дочери Карла VI Марии Терезии. Однако после его смерти в 1740 г. Пруссия, Бавария, Саксония и Испания стали оспаривать ее наследственные права и претендовать на отдельные земли австрийской империи. Претензии на престол предъявили поддержанный Францией курфюрст Баварский Карл Альберт, курфюрст Саксонский, король Польский Август III и король Сардинский Карл Эммануил III. Так образовалась коалиция против Марии Терезии.

На сторону наследницы австрийских Габсбургов встала традиционная противница Франции Англия, а также Голландия. 16 декабря 1740 г. прусская армия Фридриха II вторглась в австрийскую Силезию и началась многолетняя война за австрийское наследство, продемонстрировавшая новую расстановку сил на Европейском континенте.

А что же Россия?

К началу войны Россия состояла в союзнических отношениях одновременно с Австрией и Пруссией, и к тому же вела войну со Швецией, поэтому сохраняла нейтралитет. Взошедшая на престол в результате дворцового переворота императрица Елизавета Петровна не сразу выработала внешнеполитический курс: в первые годы правления «дщери Петровой» при дворе боролись «партии» сторонников союза с морскими державами во главе с вице-канцлером А. П. Бестужевым-Рюминым и ее противников, ориентировавшихся на Пруссию и Францию.

Вскоре молодая империя стала серьезной силой, но все же воспринималась европейскими политиками как явление чужеродное и временное. Императорский титул российских государей при жизни Петра I признали только Пруссия, Голландия, Дания и Швеция (последняя отказывалась делать это применительно к Петру II и Анне Иоанновне): Турция признала его в 1739 г., Австрия — в 1742-м, Франция-в 1744-м, Испания — в 1759-м, Речь Посполитая — в 1764 г.

«Приятные предложения» д’Аржансона

Французский министр иностранных дел Рене Луи де Войе де Польми маркиз д’Аржансон был уверен, что Россия как «варварская страна» представляет угрозу для Европы и ее следует сдерживать с помощью соседей. Он предложил изящный план: навязать Елизавете роль посредника между воюющими сторонами, чтобы тем самым отдалить ее от Англии и не допустить возобновления союза с Австрией. Французский министр желал вручить императорский престол Германии саксонскому курфюрсту и польскому королю Августу III.

Маркиз д’Аржансон посчитал, что 50 тысяч рублей, предложенных через посланника в России шевалье д’Аллиона А. П. Бестужеву-Рюмину, будет достаточно для переориентации России на Францию и заключения торгового договора ¹. Однако Елизавета и Бестужев-Рюмин все сильнее опасались прусской агрессии и склонялись к союзу с Австрией и Англией. Предложение о посредничестве императрица сочла «несходным» для своего достоинства, поскольку аналогичные услуги обещал воюющим сторонам турецкий султан. Не собирались в Петербурге соглашаться и на кандидатуру Августа III — ставленника Франции на австрийский престол, — это могло ослабить влияние России в Центральной Европе. [99]

Французский дипломат в Петербурге преподнес Елизавете дорогое бюро из Парижа, вручал денежные «подарки» секретарю канцлера и его супруге, но эти старания не принесли результата. Отныне с дорогими подарками было покончено. «Итак, — докладывал д’Аллион в июне 1745 г., — в настоящее время о союзе толковать нечего, и я должен стараться об одном: препятствовать, чтоб Россия не давала помощи нашим неприятелям, в чем и надеюсь успеть, не истративши ничего из королевских денег. До сих пор и другие иностранные министры не больше меня успели, с тою только разницею, что они деньгами сыплют, а я деньги королевские сберег» ².

Шифровка из Парижа

Расчет д’Аржансона провалился, но, похоже, французскому аристократу трудно было понять, почему русские отказываются от его «приятных предложений». Российский министр в Париже канцелярии советник Генрих Гросс докладывал Бестужеву в шифрованном донесении, что «оный маркиз» в раздражении «назвал ваше сиятельство совершенным англичанином» и даже заявил, что «не всегда политика российского министерства согласуется с намерениями самой императрицы». При этом маркиз не скрывал, что больше всего его беспокоил возможный поход русских войск в Германию на помощь Австрии. Гросс протестовал, но д’Аржансон продолжал недипломатические выпады: в новой реляции Гросс информировал, что тот «вторично мне говорил о вашей, будто, преданности к Англии, о различности персональных сентиментов ея императорского величества и ее министерства к здешнему двору; одновременно дал понять, что и меня здесь пристрастным считают к английским и австрийским интересам» ³. Так же вели себя с российскими представителями французские дипломаты и их друзья в других столицах и особенно в Берлине.

Французский посланник д’Аллион был вызван к Бестужеву и получил ноту о «непристойных Дар-жансоновых об нем к Гроссу отзывах». В ответ маркиз не нашел ничего лучшего, как объявить «доношение» ложным, поскольку Гросс якобы «нарочно хотел поссорить его с канцлером». Самому же Гроссу он намекнул о желательности его отзыва и не допускал к аудиенции у короля ⁴.

Дочь Петра Великого восприняла инцидент серьезно. На полях реляции она написала: «Весьма непристойно, что чужестранному министру в глаза столь предерзостные выговоры и нарекания чинят», — и приказала дипломату продолжать исполнять свои обязанности. Российские посланники А. Г. Головкин в Гааге и П. Г. Чернышев в Берлине получили указание объявить «выговор» своим французским коллегам ⁵.

Поход в Саксонию

В декабре 1745 г. Елизавета повелела Бестужеву разослать российским послам за границей циркулярный рескрипт за ее собственноручной подписью, повелевавший дипломатам жестко отвечать на любые оскорбительные выпады в адрес России: не терпеть «грубых нареканий», ибо «чужестранным указываниям и устрашениям у нас место иметь отнюдь допустить не намерены». На подобные «к предосуждению и безславию клонящияся поступки» представителям России надлежало «встречею (отповедью. [100] — Авт.) и доказательством непристойности оных достаточным образом ответствовать» — но таким образом, чтобы не давать оппонентам «поводу к поссориванию».

К тому времени императрица и ее министры определились с курсом внешней политики. 3 октября 1745 г. было принято решение не допускать дальнейшего усиления Пруссии и поддержать Саксонию, направив туда русский армейский корпус ⁶. Первый министр курфюрста Саксонии Генрих Брюль именем своего государя молил Россию о помощи ⁷. Но после очередного поражения саксонских войск при Кессельдорфе в декабре 1745 г. Австрия и Саксония заключили с Пруссией мир. Мария Терезия вынуждена была уступить почти всю Силезию, а спешивший заключить мир Фридрих I! в свою очередь признал императором Священной Римской империи мужа Марии Терезии Франца I Стефана, а Август III получил обратно свое захваченное прусскими войсками герцогство.

Русские войска двинулись на Рейн только зимой 1748 г., после того как был заключен новый союзный договор с Австрией и подписаны «субсидные конвенции» о содержании вспомогательного корпуса за счет Англии и Голландии. Это заставило Францию прекратить военные действия и согласиться на безрезультатный для нее мир. В итоге Россия, не участвуя в войне, сделала еще один шаг к признанию своего статуса и роли в европейском «концерте» держав.

Д’Аржансон покинул пост в январе 1747 г. Перед этим Генрих Гросс все-таки получил аудиенцию Людовика XV «со всеми обыкновенными обрядами», что, впрочем, не улучшило тогдашние русско-французские отношения.

Высочайший рескрипт

Публикуемый ниже рескрипт императрицы от 20 декабря 1745 г. был адресован российскому полномочному министру при польском и саксонском дворах, брату канцлера, тайному советнику, обер-гофмаршалу и графу М. П. Бестужеву-Рюмину. Текст публикуется по копии — «отпуску» из канцелярии Коллегии иностранных дел.

Не без удивления и справедливаго неудоволъства мы о том уведомились, еже пред нескольким времянем в Париже и в Берлине случилось, а имянно: что тамошния министры по случаю разговоров о делах с нашими тамо же резидующими министрами без надлежащей умеренности и почтения поступали и некоторыя на поступки двора и министерства нашего в приемлемых здесь резолюциях и поведении дел при нынешних кон’юнктурах несправедливыя и отчасти грубыя нарекании произносили, подавая при том свои неприятныя виды, яко бы тем некоторое устрашение подать хотели. Но яко поступки такой натуры веема не обыкновенны и непристойны будучи, мы с своей стороны просто оныя толь мало принимать, как и всяким чужестранным указываниям и устрашенияму нас место иметь
отнюдь допустить не намерены; тако изапотребно разсудили вас, как и других всех наших при чюжестранных дворах находящихся министров, чрез сие таким нашим имянным повелением снабдить: дабы вы в таких случаях, ежели б в вашем месте от министерства или от других персон вам в разговорах такия и подобныя тому нарекании и презрителныя отзывы, или какия либо к некоторому нашей стороне предосуждению и безcлавию клонящияся поступки оказаны были, отнюдь оных не промалчивали и просто не пропускали, но, когда б сие или нечто из того случилось, то вам (неподавая однако ж со своей стороны наперед никакого озлобления и поводу к поссориванию) для сохранения чести двора и характера своего надлежит без отлагагпелства не токмо все то по состоянию дела опровергать и тому, от кого б оныя произошли, с пристойною встречею и доказателством непристойности оных достаточным образом ответствовать, но и в то же время с надлежащею твердостию прямо им уразуметь давать, что здесь никогда и ни от кого такия нашей стороне к безcлавию или умалению чести клонящияся отзывы и поступки просто и без надлежащаго за то вступления приняты не будут; а в потребном случае, ежели б вам иногда говорить стали, что вы будто собою, а не по указу таким образом ответствовать им будете, то дабы вы сей указ и показать могли, для того вам оной за собственноручным нашим подписанием дается, и пребываем [к] вам впротчем императорскою нашею милостию благосклонны. Дан в Санкт Петербурхе декабря 20 дня 1745-го году

Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 79. Оп. 79/1.1745 г. Д. 5. Л. 316-318 об.

Игорь КУРУКИН, доктор исторических наук

Комментарии

1. Черкасов П. П. Елизавета Петровна и Людовик XV. Русско-французские отношения 1741-1762. М, 2010. С. 116.

2. Цит. по: Соловьев С. М. Соч.: В 18 кн. Кн. XI. M., 1993. С. 347.

3. Цит. по: Черкасов П. П. Указ. соч. С. 119-120.

4. Там же. С. 120.

5. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 79. Оп.1. 1745 г. Д. 5. Л. 300-301.

6. Мартенс Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с державами иностранными. СПб. 1880. Т. 5. С. 359.

7. АВПРИ. Ф. 79. Оп. 79/1. 1745 г. Д. 7. Л.53б об — 537.

Текст воспроизведен по изданию: Императрица Елизавета Петровна: «Поступки такой натуры весьма непристойны!» Как дочь Петра I ставила на место европейских правителе // Родина, № 2. 2019

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info