№ 234
Письмо душевнобольного пастора Миллиеса доктору богословия Франке о вынесенных им страданиях и преследованиях и о содержании в заключении в Сибири и в Москве (9 ноября 1736 г.)
Перевод с немецкого (В книге немецкий текст письма размещен на стр. 710-714.)
/Л. 167/ Преосвященный, высокоученый, высокопочтенный господин профессор!
Господин пастор Фирорт 1 наверное извещал, как я о том просил, Ваше преосвященство о моих приключениях, насколько он мною был уведомлен. Увы, в сии четыре года приведен я был в такие обстоятельства, что службу мою частью с великим принуждением совести без радости отправлял, частью и вовсе того не делал, а тем паче не мог послать письмо Вашему преосвященству. Гонения [начались] вскоре после моего вызова в сию страну и распространились на мое естество, дарования души и фортуны, воспринятых мною из благой длани Господа моего, хотя сама Ее Императорское Величество Анна Ивановна — моя покровительница, и жалованье согласно приглашению выплачивали до 4 и 5 апреля 1734 года 2, поражали меня мне на погибель одни тайные смертоносные стрелы, а наипаче, в довершение того, с 4 и 5 апреля 1734 года поразила тело и душу непостижимая рассудком моим скорбь, языком моим невыразимая мука, пером моим неописуемая напасть и принуждение совести, как по 2 Пет. II, 8 с Лотом произошло, и описывать все сие излишним было бы 3. А особливо исторгнуты при этом величайшие хулы против Господа и службы ему в духовном и светском звании.
Мне очень скоро из того стала явна суть Антихристова, и решил я, после того как уже причинен мне был невосполнимый телесный вред, таковых, которые хотя и объявляли себя верными, а по всем свидетельствам Святого Писания выдали пред именем Божьим свою антихристову и дьявольскую суть и от своего ожесточения не отстанут, во-первых, их покинуть в рассуждении, что Ее Императорское Величество за такими, ибо оные и прежде таковыми были, право приглашения никоим образом не признавала, ведь Антихрист всегда не к праведной цели стремится, а к гонению служения и силы Божеской и Святого Духа в Божьих слугах. Понеже вижу себя ныне обязанным уехать, частью по должности [715] показать, что я ничего общего в Святом Духе с сими грешниками не имею, также и с их предательствами, смертоубийствами, клеветами и прочая по Мал. II, 5; Ис. XLVII, 11 и прочая, частью же по примеру Спасителя моего бежать должен по Мат. X, 16, 23; XII, 15; XIV, 13; Деян. IX, 25 и прочая, ибо недостойны они были богослужения, и Святое Писание запрещает за таких молить: Деян. XXVI, 29, 1; Ин. V, 16; Ин. XVI, 9; Иер. VII, 16; XI, 14; XIV, 11; XVII, 18; Плач. III, 64, 65; благочестивые церковные учителя, например, Гартманн в «Евангельской Пасторали» 4, советуют 1) бежать оттуда, где особу учителя ищут, дабы погубить, и 2) таковых обличать, когда сам не желаешь соучаствовать в преступлениях.
Итак, был я опричь того Антихристом (который прежде того хотел быть слушателем) 5 из Иркутска в Якутск в полон приведен и содержался под строгим 9-месячным арестом караульщиками, причинившими мне таковые страдания, хотя на вопросы мои отвечали, что ни в чем меня не обвиняют 6. Здесь я, сколько мог, писал о том, что со мною приключилось, по своей должности, и как сие учению Евангелия совершенно противно, оскорбления коего велики. Это происходило также с превеликими страданиями. Дабы, ежели паче чаяния службу Божию не доверили бы, можно было бы сие доказать, перечислил также, как обещанное в приглашении не было мне выдано и прочая, а после, хотя я уже с 12 августа 1734 года просил отпустить меня сюда, в Петербург, только 11 июля 1735 года, после строгого ареста, отправили меня под крепким караулом 7. В Тобольске караул усилили, отняли у меня нож, вилку, ножницы, письменный прибор и прочее, а меня тщательно осмотрели. На мой вопрос, для чего меня так строго охраняют, приставлен ли караул для безопасности или притеснения, последовал ответ: для того и другого. И когда я выезжал, лошади, удивительным образом вырвавшись у возницы, помчали с высокой обледеневшей горы, что в городе, по узкому мосту через реку и несколько саженей дальше, пока застрявшие сани не упали набок, так что я едва не был придавлен санями и прочая.
Я приехал в Москву и здесь содержался под еще более крепким караулом. От меня потребовали — не ведаю, откуда, — бумаги. Я отказался их давать, ибо не обязан оные никому показывать по государственным правам, да и моя должность и самое дело учат меня сие в своем месте и надлежащим образом делать, и просил меня не удерживать, потому что сами себе тем навредить могут. Однако держали меня несколько недель, до января 1736 года, и принужден был я составить из пространных писем экстракт на 4 листах, состоявший исключительно из доказательств, ибо сказали мне: сила пред правом преимущество имеет. Наконец я был [716] отпущен, снова под караулом, сюда, в Петербург и содержался под арестом, еще более строгим 8, в тюрьме, о чем говорится в различных местах Святого Писания: Пс, CXLII, 8; Пс. LXIX, 34 (?); Иов. XLII, 10; Иез. XLVI, 2 и прочая. Со мною не по праву пленных обходились, обеспечивать меня едой и питьем и свободным проездом 1) согласно приглашению, 2) как пленного. За все должен был я платить, и притом у меня часто и помногу крали. И даже за собственные деньги не мог поесть. Украдены были здесь мои письма, приглашение и все бумаги. Меня отпустили, а на мое прошение согласно Деян. XVI, 37 не последовало никакого удовлетворения, и свобода, которой Павел пользовался под властью иудеев и язычников, не была мне дана, а именно говорить о сем деле в своем месте основанным на Слове Божьем образом (как, впрочем, и было запрещено Деян. IV, 17), ежели не желал подвергнуться наказанию.
Итак, с августа 1734 года содержался я 18 месяцев под арестом. Имущество мое мне не возвращено и доселе в паспорте отказано. Не сделано совсем никакой разницы между царством Божьим и дьявольским, или антихристовым, между церковью и государством, да и дьявольские и антихристовы дела предпочли всем Божеским и христианским делам и творениям, а также всякому человеческому учреждению. Я здесь ныне в болезни и бедности нахожусь, не имею хороших знакомых, все мое имущество принужден был проесть [...] и от продолжающихся еще страданий и притеснений не могу выходить из дому. Также доныне [...] господ прусских королевских посланников за столь долгое время (что почти невероятно) не могу посетить, ибо 1) от того в начале меня отговаривали и 2) не могу выйти. Да и ныне из-за срамных речей, злобы и незнакомых и непонятных речей, кои меня преследуют и к погибели приводят, не способен был писать. Сперва я должен был, не угодным Господу образом проповедуя в сих землях закон, который обрел и заповедал мне Христос (то же и императрица от меня требовала), в сих муках сперва обрести: состояние, религию переменить, жену взять, ни во что не верить, не вкушать, не думать, не говорить, не молиться. Кроме того, меня преследующие [...] мучают и пытают меня без причины и, не отдавая паспорт и обещанное, запрещают Слову Божьему следовать, точно так же, как сначала мне препятствовали бежать. Сии греховные преследователи, мучая злее, чем дьявол, не только христианами желают именоваться, но даже священниками, как у Марк. XIII, 22: назовут себя Христом, хотя и ложным.
Прошу Ваше Преосвященство оказать мне великую милость и написать сюда, что поскольку 1) требовали от меня службы в силу [717] приглашения, но 2) а после, в скором времени, словами и поступками доказали, что в том не было нужды, то б меня отсюда отпустить с выплатой обещанного по письмам и приглашению (которые и должны быть возвращены), ибо я никому не навязывался, что я Господу в христианской церкви служить могу и исполнять то, что Он мне вверил. Препоручаю себя молитвам Вашего Преосвященства. Ежели Богу угодно будет, напишу как-нибудь в другое время пространнее. За сим пребываю
в молитвах за Ваше преосвященство
моего высокопочтенного профессора
покорный слуга
X. Э. Миллиес
Санкт-Петербург 9 ноября 1736 года
Р. S. Ежели Вашему преосвященству угодно господину барону Мардефельду 9 или одному из здешних писать, то пожалуйте сколь скоро возможно адресовать чрез курьера господину пастору Трефурту 10.
Господину Франке 11
профессору богословия и прочая в Галле
Франко 2 ...
Staatsbibliotek Berlin, фонд А. Г. Франке, stab/F 28/21, л. 167-168 об.
Оригинал. Немецкий язык, готический курсив и в отдельных случаях антиква (передана курсивом).
Комментарии
1. Пастор Фирорт — Vierorth, Albert Anton, 28.8.1697-29.9.1761. Изучат теологию в Йене и Галле. Так же как и Миллиес, но раньше, в 1719-1720 гг., был учителем школы для мальчиков знаменитого Сиротского приюта Галле (Weisenhaus). С 1722 г. он переезжает для службы в Россию. С 1726 по 1743 гг. служил в кафедральном соборе Ревеля, где его пути опять пересекались с пастором Миллиесом. (Amburger 1998, s. 501-502).
2. О назначении Миллиесу жалования см. док. № 20 и 26.
3. Свидетельство о лишении пастором Миллиесом рассудка — док. № 67.
4. Hartmann, Johann Ludwig. Pastorale Evangelicum Seu, Instructio Plenior Ministrorum Verbi, libris Quatuor Pastoris Vocationem, Ordinationem, Investituram, & c. Ratione Personae... Norimbergae: Wolfgangi Mauritii Endteri, & Joh. Andrae Endteri Haeredum, 1678. Более позднее издание: Hartmanni, Joh. Ludovici Pastorale Evangelicum, seu Instructio plenior Ministrorum Verbi, Libris quatuor, Pastoris Personam, Vitam, Spartam et Fortunam sistens ... Recensuit emendavit ... et adauxit Jo. Daniel Herrnschmid Norimbergae, 1722.
Йоханн Людвиг Гартманы родился 3 февраля 1640 г. в Ротенбурге. Изучал теологию в Виттенберге и Страсбурге. Был пастором и суперинтендентом в Ротенбурге вплоть до своей смерти 18 июля 1684 г. Ему принадлежит большое число сочинений по практической теологии. Пиетист. (Allgemeine Deutsche Biographie 1879, s. 685).
5. Вероятно, Миллиес говорит о Беринге, который сам пригласил этого пастора-пиетиста в Камчатскую экспедицию (См. ВКЭ 2001, № 77, с. 245).
6. Жалобы Миллиесаот 15 апреля 1735 г. на притеснения — док. № 99.
7. Рапорт Беринга в Сенат от 7 июля 1735 г. об отправке сумасшедшего Миллиеса в Петербург — док. № 107.
8. См. переписку Сената и Тайной канцелярии — док. № 153 и 154.
9. Барон Аксель фон Мардерфельд — тайный военный советник и камергер, прусский посланник в России с 1728 по 1746 г.
10. Trefurt, Ludolph Otto, 22.12.1700 — 11.1.1766. Изучал теологию в Йене. Был пастором в Петербурге с 1725 до своей смерти в 1766 г. (Amburger 1998, s. 496-497).
11. Франке Готтхилф Август (Francke, Gotthilf August, 1696-1769), с 1729 г. профессор теологии университета Галле и директор Franckesche Stiftungen (Учреждения Франке) после смерти своего отца, Августа-Германа Франке. Август-Герман Франке (August Hermann Francke, 1663-1727) — богослов и педагог, один из основателей пиетизма (наряду с франкфуртским богословом Шпенером). Пиетизм — мистическое течение в лютеранстве, ставившее религиозное чувство выше религиозных догм. Отвергая внешнюю церковную обрядность, пиетисты особое значение придавали внутренним эмоциональным переживаниям, молитве, способствующей религиозному чувству, призывали к нравственному самоусовершенствованию. Кроме стремления к самоусовершенствованию и к преобразованию церкви во имя нравственного принципа, пиетистам присуще аскетическое осуждение всех мирских удовольствий и равнодушие к науке и государству. Центром пиетизма в Германии стал г. Галле, где Франке основал так называемые «Учреждения Франке» (Franckesche Stiftungen), состоящие из многочисленных учебных и воспитательных учреждений, в том числе школы для бедных детей, латинской школы и сиротского приюта (Waisenhaus). Пиетисты придавали огромное значению воспитанию детей и распространению своего учения. Обращает на себя внимание, что все немецкие пасторы на службе в России, упоминаемые в письмах и Миллиеса и Вейзе, принадлежат к тесному кружку пиетистов — все они связаны с Галле и Franckesche Stiftungen, получили там образование и преподавали там. Их желание приехать в Петербург и ещё дальше — на Урал, в Сибирь и на Камчатку продиктовано стремлением распространять пиетистские идеи и в отдалённых уголках Земли. Нам неизвестно об отношении Витуса Беринга к пиетизму, но сам он был в Петербурге прихожанином лютеранской церкви Св. Петра, где пиетисты были сильны. Вероятно, его выбор пиетиста Миллиеса в качестве пастора Камчатской экспедиции не был случайностью. Среди участников академического отряда по крайней мере о Штеллере и Фишере известно, что они были пиетистами, Гмелин и Миллер были также подвержены сильному влиянию просветительских идей, идущих из Галле (См.: Winter 1953, s. 326-328; Мюльпфордт 2000, с. 159-169).