№ 227
Доношение профессоров академического отряда об их несогласиях с Берингом, как и для чего должны использоваться геодезисты (6 октября 1736 г.)
/Л. 333 об./ В Высокоправительствующий Сенат покорнейшее доношение
В посланном от нас прошлого 1735 году декабря 8 дня в Высокоправительствующий Сенат пятом репорте 1 в 52-м, 57-м, 58-м и в 70-м пунктах предложили мы о учиненном от нас отправлении геодезистов Петра Скобельцына, Василья Шетилова для сыскания ближайшего пути к Камчатскому морю обстоятелное известие, как оные геодезисты на вершине впадающей в Олекму Нюгзи-реки в построенном ими зимовье перезимовали, и откуды того ж 1735 году декабря 15 числа отправели к нам о своем до того места совершенном пути репорт с ландкартою. И во оном репорте на разбежавшихся от них служивых доносили, что де им за тем в надлежащей путь далее итти невозможно, и намерены де они плыть въниз по Олекме в Якуцк. С которого их репорту при сем доношении сообщается копия. То они, геодезисты, прошедшей весны сюды в Якуцк и приплыли и подали господину капитану-командору о своем пути репорт 2, также и ландкарту реки Олекмы.
Господин капитан-командор отправил их потом из Якуцка назад в Иркуцк, дав им инструкцию 3, чтоб им в вышеозначенной путь ехать по-прежнему, с которой инструкции мы от них, геодезистов, получили копию, и со оной при сем тако же де копию сообщаем. А о силе оной инструкции рассудили мы нашей должности быть Высокоправительствующему Сенату некоторые до Ее Императорского Величества интересу касающиеся /Л. 334/ и нам сомнительные пункты, и в чем нам при том учинено отягощение, к милостивейшему решению предложить.
Первое: господин капитан-командор дал помянутым геодезистам сию новую инструкцию сам собою, не сообща нам о том ничего. А в 6 пункте данной господину капитану-командору из Высокоправительствующего Сената инструкции написано, чтоб инструкции геодезистам, а особливо тем, которые назначены к Удским вершинам для сыскания ближайшего пути к Камчатскому морю, давать господину капитану-командору и нам, профессорам, с общего совету. И господин профессор де ла Кроер был тогда вь Якуцке, с которым бы он о наиспособнейшем их, геодезистов, вторичном отправлении и каким им ехать путем, посоветовать мог. [691]
Второе: от сего произошло, что вторичное оных геодезистов отправление, сколько наперед видеть можно, останется без надеемой пользы, и от выдачи прогонных денег отсюды до Иркуцка и до Нерчинска, а оттуды сюды возвратно учинится казне Ее Императорского Величества токмо напрасная утрата. Помянутым геодезистам в вышепоказанной инструкции ничего имянно не приказано, каким способом и с какими людьми им в тот путь отправиться, но все оставлено на их, геодезистов, рассмотрение. А что им потребно, того б требовать им от Иркуцкой провинциальной канцелярии, отъчего бесконечные трудности и к бесчисленным отговоркам причины воспоследовать могут.
Третие: что оны геодезисты отправлены возвратно в Иркуцк, то учинено от господина капитана-командора без довольного рассуждения, ибо что ближайшего пути через Нерчинск или от Байкала-моря к Камчатскому морю с надеемою пользою для пересылок ожидать не надлежит, /Л. 334 об./ оное мы в 58 пункте пятого нашего репорта основательно доказали, и господину капитану-командору оное ныне небез[ъ]известно. А в то время, как он в Санктпетербурге о том чинил предложение, тогда о тамошних сибирских странах еще довольного известия не было. И вся польза, ожидаемая от описания имеющихся между Байкалом-морем и между Удскими вершинами мест, состоит в исправлении ландкарт, и может к тому быть потребна, ежели впредь надобно будет с китайским государством о неразграниченой еще до Восточного окиана земле учинить новой пограничной трактат 4. А ради сего не надобно было ехать назад в Иркуцк и в Нерчинск, ибо все места от Нерчинска до вершин впадающих в Олекму рек помянутыми геодезистами уже прошлого году описаны и в карту внесены. Ныне можно бы их с гараздо большею пользою и с меньшею утратою Ее Императорского Величества казны отправить для описания Алдана водою до его вершин. Они могли бы с Алданских вершин как в западную сторону до вершин, впадающих в Олекму рек, где они уже были, так и в восточную сторону до Удских вершин способнее дойти. Так же могли бы они с собою по Алдану и провианту довольно взять, дабы всем сим местам как возможно наидостовернейшею ландкарту сочинить.
Четвертое: в 6 пункте данной им, геодезистам, новой инструкции господин капитан-командор кладет на нас вину, в чем мы перед Высокоправительствующем Сенатом оправдание принести должни. Во оном пункте между прочим упоминается: хотя де в данной им, геодезистам, от нас, профессоров, инструкции в 7-м пункте написано, чтоб им ехать, разлучась одному с другим, а имянно Петру Скобельцыну по реке Уди до [692] устья, а Василью Шетилову с Удских вершин сухим путем до ближних /Л. 335/ вершин впадающей в Алдан реки Учюра, а по Учюре водою до Алдана, а Алданом до устья Маи-реки, точию де то написано не по силе упоминаемого Ее Императорского Величества из Правительствующего Сената указу. К тому ж ежели де разлучится один от одного в разные пути, а бывает де один из них двоих занеможет или паче того волею Божиею и умрет, то де путь того уничтожится, от чего де и всему врученному их делу препятствие учинено будет и может в неисполнение воследовать.
А мы (А мы приписано писцом над строкой.) причины сего оным геодезистам приказанного разлучения в 58 пункте прежнего нашего репорта об[ъ]явили. И оное разлучение определили мы не в противность Ее Императорского Величества указов, но ради наилучшего описания сих мест. Также и в таком месте оному разлучению быть учредили, где весь путь уже почти за совершенный признать можно. И помянутая от господина капитана-командора объявленная причина неосновательна, что ежели де один геодезист по разлучении с другим умрет, то де путь того уничтожится, ибо сей случай и всем в дальние места отправленным приключиться может, и для того надлежало бы всегда одного чину и должности по два человека вместо одного отправлять, а наипаче, как выше упомянуто, оное разлучение определено было в таком месте, то есть на Удских вершинах, до которого нужнейшая часть всего пути уже совершена, также и из Удского острогу до того места рекою Удью способно дойти можно.
Но все сие от того произошло: господину капитану-командору было досадно, что мы в данных от нас вышепоказанным геодезистам в Нерчинске к прежней их инструкции прибавочных пунктах некоторый полезный учреждения учинили, о которых он прежде не рассуждал, и что мы оные им, геодезистам, без его ведома исполнить приказали. Но мы рассуждали нашей должности быть, чтоб оное отправление, сколько нам было возможно, наиполезнее учинить, /Л. 335 об./ а за удалением господина капитана-командора, понеже он в то время уже здесь был в Якуцке, как мы сии учреждения в Нерчинске чинили, того учинить было невозможно, чтоб прежде ему о том сообщить, кроме того, чтоб оное геодезистов отправление еще на год или больше отложить надлежало. В рассуждении сего уповаем мы, что Высокоправительствующий Сенат неосновательное обвинение господина капитана-командора не нам в вину, но токмо его зависти причесть соизволит. [693]
Пятое: понеже в 6-м пункте данной господину капитану-командору из Высокоправительствующего Сената инструкции 5 написано, чтоб геодезистам, отправляющимся для сыскания ближайшего пути к Камчатскому морю, с тем, что они учинят, приехать к нам, профессорам, в Охоцк, что господин капитан-командор и мы при сочинении первой их, геодезистов, инструкции в Тоболске так рассуждали, что оные геодезисты о своих делах нам репортовать должни, чего ради и в помянутой в Тобольске сочиненной инструкции, так же и в данных им, геодезистам, в Нерчинске прибавочных пунктах оное по силе того исполнить приказано, что ныне господин капитан-командор оное в новой инструкции отменил и приказал, чтоб геодезисты настоящий свои реляции посылали к тому, от кого они отправлены, то есть к господину капитану-командору, и о врученных им делах никому кроме его не писали, что мы в рассуждение Высокоправительствующего Сената оставляем, по силе ли оное Ее Императорского Величества указов из Высокоправительствующего Сената учинено.
Шестое: понеже возвратившиеся с геодезистами из первого пути нерчинские служивые, а особливо вож Гарасим Трутнев, вину оного неблагополучно совершенного первого пути причитают непорядочным их, геодезистов, /Л. 336/ поступкам, о чем помянутой вож в Олекминском остроге в проезд доктор Гмелину 6 и доношение подал, в котором он все обстоятельно доносит и об[ъ]являет, что хотя де вожей и служивых и мало осталось, то однако ж бы де до Удских вершин дойти можно было, и хотел де он их, геодезистов, до оных вершин довести, но они де итти не похотели, то по нашему мнению, от господина капитана-командора не по силе Ее Императорского Величества указов учинено, что он сих помянутых служивых жалоб и подлинных несовершенного первого пути причин не исследовал и для пресечения в вторичном пути больших непорядков не чинил лучшего учреждения. Мы рассудили здесь за потребно, чтоб господину капитану-командору с вышепоказанного вожа Трутнева доношения сообщить копию, и в промемории предложить ему наше мнение, чтоб помянутого вожа и нерчинских служивых в Иркуцке в провинциальной канцелярии в присутствии иркуцкого вице-губернатора о том, что вож Трутнев доношением об[ъ]явил, поведено было допросить, дабы из того усмотреть можно было, какую от вторичного геодезистов отправления недежду иметь надлежит.
Но господин капитан-командор оной нашей промемории с сообщенного при том с помянутого доношения копиею не принял, отговариваясь тем, что де все уже зделано, о чем мы во оной промемории писали, и то де [694] до него не касается. И вож Трутнев доктору Гмелину на Олекме словесно об[ъ]явил, что де он и нерчинские служивые, которые с геодезистами ис первого пути возвратились, к господину капитану-командору ни единожды допущены не были. И так де они ему своих до интересу Ее Императорского Величества касающихся жалоб принесть не могли. По сему рассуждали мы, что вышепоказанная господина капитана-командора отговорка неосновательна есть, И того ради мы, признавая в том великую нужду, определили, не смотря на оную господина капитана-командора /Л. 336 об./ отговорку, отписать в Иркуцк и требовать, чтоб вышеозначенных вожа и служивых повелено было там допросить, дабы того на нас не взыскалось, ежели б мы о сем до Ее Императорского Величества интересу касающимся деле умолчали. А какова от нас к господину капитану-командору послана о том промемория, то мы со оной, так же и с доношения вожа Трутнева сообщаем при сем доношении копии.
Седьмое: понеже мы в той же вышеоб[ъ]явленной промемории от господина капитана-командора требовали, чтоб он по данной от геодезистов Петра Скобельцына, Василия Шетилова репорт 7 с сочиненною ими Олекмы-реки ландкартою по силе 6 пункта данной ему от Высокоправительствующего Сената инструкции к нам прислать соблаговолил, то он, господин капитан-командор, оного репорту и ландкарты еще и поныне к нам не прислал. Он же в бытность всех нас здесь в Якуцке взял у профессора де ла Кроера геодезиста Ивана Свистунова и послал ево для измерения дороги отсюды до реки Амги 8, не об[ъ]явя о том ничего ни профессору де ла Кроеру, ни нам, и не справясь с нами, не надобен ли оной геодезист нам для нужных дел, отъчего впредь еще большие непорядки произойти могут, ежели в том, как мы надеемся и просим, от Высоко-правительствующего Сената не учинено будет препятия, и господину капитану-командору не подтверждено будет накрепко, чтоб он по силе своей инструкции впредь у нас геодезистов без нашего согласия не брал. И им бы, не имея о том с нами совету, никаких инструкций не давал.
Осмое: мы, два нижеподписавшиеся профессоры, все сие, токмо охраняя себя, предложить запотребно рассудили, дабы неблагополучное совершение первого вышеозначенных геодезистов пути, в которой они от нас из Нерчинска отправлены, нам в вину причтено не было. А третей наш товарищ, профессор Делиль де ла Кроер в сие дело не вступился /Л. 337/ для того, что он до помянутого геодезистов из Нерчинска отправления ни в чем не касается, и что мы в небытность его данные оным геодезистам в Нерчинске прибавочные пункты, за которые господин капитан-командор на нас озлобился, одне сочиняли. Сверх того [695] профессор Миллер поныне тако ж де и о географическом описании Сибирской губернии и о сочинении принадлежащих к тому ландкарт и о всех отправлениях геодезистов больше старания имел, дабы ему со временем о всей Сибирской губернии совершенное описание сочинить. И того ради потребно б было, чтоб господин капитан-командор не токмо то, что геодезисты Петр Скобельцын и Василей Шетилов учинили, но что и от отправленных из Ленского и Обского устьев на дубель-шлюпках и ботах в Северное море геодезистов или что морской команды от офицеров в географии учинено, ему сообщил. Но он, господин капитан-командор, ничего того не сообщает, и тем в деле профессора Миллера чинит остановку.
О сем доносят профессоры Академии наук.
Из Якуцка, октября 6 дня 1736 году.
ПФА РАН, ф. 21, оп. 2, д. 24, л. 333 об.-337.
Копия (отпуск?).
Комментарии
1. Пятый рапорт академического отряда Сенату (в 112 пунктах), написанный 8 декабря 1735 г. в Иркутске — ПФА РАН, ф. 21, оп. 5, д. 117, л. 81-118 об.
2. Рапорт от 3 июня 1736 г. — док. № 178.
3. Инструкция Беринга от 5 августа 1736 г. — док. № 200.
4. См. док. № 62.
5. Инструкция Берингу «что касается до земли» от 16 марта 1733 г. — ВКЭ 2001, № 122, с. 344-353.
6. Гмелин Иоганн Георг (Johann Georg Gmelin), 1709-1755, натуралист, химик, врач. Изучал медицину, естественные науки и минералогию в университете Тюбингена. В августе 1727 г. Гмелин приехал в Петербург по приглашению Академии наук, с 1731 г. он занимает должность ординарного профессора химии и естественной истории. В 1733 г. он выехал из Петербурга в Камчатскую экспедицию в составе академического отряда. В академическом отряде Гмелин отвечал за минералогию, географию, ботанику, биологию и прочие естественнонаучные дисциплины. В Сибири Гмелин провёл около 10 лет, изъездив почти всю Сибирь, часто в сопровождении своего большого друга, историка Миллера. В 1747 г. Гмелин поехал в Германию в отпуск и больше не вернулся в Россию. В Германии он начал издавать свои экспедиционные материалы, что вызвало большой гнев Петербургской академии наук, поскольку участникам академического отряда было запрещено публиковать за рубежом результаты своих открытий в Камчатской экспедиции. Четырёхтомный труд Гмелина «Flora Sibirica» до сих пор является классикой ботанической науки, хотя и был написан в до-линнеевское время. Гмелин оставил также и описание своих путешествий по Сибири: Gmelin J. G. Reise durch Sibirien von dem Jahr 1733 bis 1743,1-IV, Goettingen, 1751-1752. (См.: Белковец 1990).
7. Док. № 178.
8. См. док. № 224.