№ 185
Рапорт Тайной конторы в Москве в Тайную канцелярию о подстрекательстве комиссаром Мировичем и поручиком Шкадером крестьян донести на Шпанберга (около 1 июля 1736 г.)
/Л. 213/ Репорт 1
В преждепосланном в Санктъпитербурх в Тайную канцелярию репорте маия с 1-го июня по 1 число сего 1736 году за свободою и за сылкою в разные места оставших в Москве в Тайной канторе в задержании колодников показано было налицо 197 человек.
А оного июня с 1-го июля по 1 число сего 1736 году в Тайную кантору колодники вновь прибыли, а имянно:
Присланы из Сибирской губернской канцелярии Илимского ведомства пашенные крестьяня деревни Ильинской Сергей Ильин, деревни Подымахинской Дмитрей Подымахин для того.
Камчацкой экспедиции камисар Петр Мирович 2 да Якуцкого полку порутчик Козма Шкадер [о которых напред сего репортовано] (Взято в квадратные скобки писцом; означает круглые скобки в современном понимании.) порознь, а имянно:
Мировичь показал: как де он послан был в Ыркуцкую правинцыалную канцелярию с порутчиком Шкадером по об[ъ]явлению своему о оказывании пастором Эрнестом Миллиэсом [которой был при капитане-камандоре Беринге] (Взято в квадратные скобки писцом; означает круглые скобки в современном понимании.) Слова и дела 3. И октября против /Л. 213 об./ 20-го числа 735-го году, едучи они дорогою, напевали у крестьянина Сергея Ильина. И оной крестьянин в разговорах при нем, Мировиче, сказывал, что де капитан от флота Шпанберх показывал им, крестьяном, обиды и говорил: «Ваш-де государь нагни города брал и разорял, а ныне мы вас так же» 4. [534]
Шкадер показал, как де они у вышеозначенного крестьянина Сергея надевали, и оной крестьянин в разговорах сказывал ему, Шкадеру, и помянутому Мировичю 5, что де от каманды капитана от флота Шпанберха чинились им, крестьяном, обиды. И он, Шкадер, говорил тому крестьянину: «Для чего де они о том [...] (Из-за повреждения бумаги предлог (в 1-2 буквы) неразборчив.) оного Шпанберха не просили?» И оной же крестьянин ему сказал: «Мы-де у него о том просить не смеем, понеже де оной Шпанберх говорил такие слова: ваш де государь наши городы брал и разорял, а ныне де мы вас насопротив так же станем брать и разорять».
А крестьянин Сергей Ильин в роспросе и с Мировичем, и с Шкадером в очных ставках сказал, что он вышеоб[ъ]явленных слов им, Мировичю и Шкадеру, не сказывал, и от Шпанберха не слыхал. Толко де как оные Мировичь и Шкадер у него напевали, и Шкадер спросил ево, Сергея, про капитана-камандора Беринга да про капитана Шпанберха: не чинили ль де они в проезде своем им, крестьяном, каких обид и разорения? И он, Сергей, ему сказал, что оные Беринг и Шпанберх обид им не чинили, /Л. 214/ толко де оной Беринг брал с них, крестьян, подводы, а прогонных денег им не платил. А при капитане де Шпанберхе плотники ронили на суда лес, а они, крестьяне, возили на берега, а заработных денег по силе плаката не получали.
А Мировичь и Шкадер в очных с оным крестьянином ставках утверждались на прежних своих показаниях. А он де, Шкадер, того Сергея про капитана-камандора Беринга да про капитана Шпанберха, что не чинили ль они в проезде своем им, крестьяном, каких обид и разорения, не спрашивал, и от оного Сергея слов, каковы тот Сергей показал, они, Мировичь и Шкадер, не слыхали.
Вышеозначенной же Шкадер показал: после де вышеоб[ъ]явленных крестьянина Сергея Ильина слов спустя с неделю, едучи они дорогою, напевали в деревне Подымахинской. Он, Шкадер, на квартере в доме у крестьянина Дмитрея Подымахина. А Мировичь на другой квартере. И оной крестьянин Дмитрей сказывал ему, Шкадеру, что капитан Шпанберх чинил им, крестьяном, обиды. И он, Шкадер, на то говорил тому крестьянину: «Слышал де и он, Шкадер, что оной Шпанберх в словах своих дерзок». И оной крестьянин ему сказал: «Это-де чево таитца, как де оной Шпанберх что говорил, то де слышали в народе разве человек с пятдесят». /Л. 214 об./ И он, Шкадер, на то говорил оному крестьянину: «Тоде хорошо, когда свидетели есть». А во время тех их рзговоров в [535] ызбу входил отправленной за ним, Шкадером, караулной якуцкой служилой человек Иван Кисинеев. А те их разговоры слышал ли, того не ведает, понеже оной Кисинеев на ухо крепок 6. А других при том никого быть не случилось.
А крестьянин Дмитрей Подымахин в роспросе и с оным Шкадером в очной ставке сказал, что он вышеоб[ъ]явленных слов тому Шкадеру не сказывал 7. Толко де как оной Шкадер у него начевал и в разговорах спросил тот Шкадер ево, Дмитрея: «Не было ль де им, крестьяном, от капитана-камандора Беринга и от капитанов Шпанберха и Чирикова каких обид?» И он, Дмитрей, ему сказал, что от них обиды им, крестьяном, были великие. И оной Шкадер ему говорил: «Для чего они о том не били челом?» И он, Дмитрей, ему сказал, что они о том на них бить челом не смеют для того, что де оные Беринг, и Шпанберх, и Чириков люди почтенный. К тому ж они идут в далную сторону 8.
И оной же Шкадер ему говорил: «Пошлите-де со мною челобитную. Я-де тое челобитную довезу к самой Ее Императорскому Величеству». И он, Дмитрей, ему сказал, что де они, крестьяня, не в зборе и писать такой челобитной некому. И оной же Шкадер ему говорил: «И на низу-де пашенные крестьяня на оного Беринга с товарыщи жаловалис[ь] и сказывали про капитана Шпанберха, что оной Шпанберх /Л. 215/ в словах своих дерзок и говорит, что-де государь чюжие города [...] (Лист повреждён; утрачено приблизительно одно слово.), а свои разоряютца». И он, Дмитрей, ему ска[...] (Лист повреждён; утрачено одно-два слова.) от него, Шпанберха, в волости в народе разве человек с пятдесят заплакали.
А Шкадер в очной с оным крестьянином ставке утверждался на прежнем своем показании. А слов-де, каковы показал оной крестьянин, он, Шкадер, не говаривал. Толко-де как оной крестьянин ему сказал, что от Шпанберха обиды им, крестьяном, были великие, и он, Шкадер, говорил тому крестьянину: «Для чего они о том не били челом?». И оной крестьянин ему сказал, что они о том на них бить челом не смеют, для того, что де зде[…] [...]дить (Текст размыт; одно-два слова, утрачены.) не станут, потому что де они идут в далную сторону. А по присланному де из Ыркуцкой правинцыалной канцелярии указу в показанных от капитана Шпанберха им, крестьяном, обидах, подали они илимскому воеводе Игумнову 9 доношение. И оной де воевода то доношение у них принял, а в действие не произвел, знатно де боясь Камчацкой экспедиции. И он, Шкадер, ему говорил: «Ежели-де вы сумневаетесь, что тот воевода оного вашего доношения в действие не [536] произвел, и вы-де пошлите со мною в Ыркуцкую правинцыалную канцелярию об оном доношение. Я-де то доношение подам в той канцелярии». И оной крестьянин ему /Л. 215 об./ сказал, что де они, крестьяня, не в зборе и писать такова доношения некому.
И об оных Шкадере и Мировиче и о крестьянех, и ис прежних об оном Шкадере, також пасторе Миллиэсе [которой напред сего послан в Санктъпитербурх в Тайную канцелярию] (Взято в квадратные скобки писцом. Означает обычные скобки в современном понимании.) сочиняетца выписка.
Прислана 10 из Белевской воевоцкой канцелярии бывшего белевского воеводы Осипа Юшкова дворовая жонка Фекла Федорова, а в каком деле, и о том, тако ж и о протчих по оному делу сообщен в Санктъпитербурх в Тайную канцелярию экстракт июня 28-го дня сего 736 году.
Взят из собственной вот[...]ой (Из-за повреждения бумаги три-четыре буквы не читаются.)Ее Высочества Благоверный Государыни Цесаревны Елисавет Петровны канторы москвитина первой гилдии Дмитрея Зайцова сын Иван, которой послан в Санктъпитербурх в Тайную канцелярию под караулом июня ж 28-го дня.
РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 272, ч. 10, л. 213-215 об.
Подлинник. Документ довольно плохой физической сохранности, с незначительными утратами текста. Датируется косвенно, на основе упоминаемых в тексте дат.
Комментарии
1. Перед нами первый документ из «дела Мировича-Шкадера», составленный по горячим следам, сразу после их прибытия в Москву, в Тайную контору. Дело рассматривалось в Москве больше года и обросло многочисленными свидетельскими показаниями, очными ставками и перекрёстными допросами. В результате следователи пришли к выводу, что наветы Шкадера и Мировича на Шпанберга не имеют достаточных оснований. На основе этого дела в Московской конторе Тайной канцелярии был составлен экстракт на 80 листах с оборотами! (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 477, л. 113-193). Экстракт вместе с сопроводительным письмом, суммирующим суть дела, был направлен в Петербург руководителю Тайной канцелярии графу А. И. Ушакову. В сопроводительном письме (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 477, л. 111-112), датированном 3 октября 1737 г., руководитель Тайной конторы в Москве С. Салтыков среди прочего пишет: «И на оное Вашему превосходителству государю моему для общего рассуждения предлагаю, что показанию оных Мировича и Шкадера на вышепомянутых крестьян Подымахина и Ильина якобы о слышанных от них про капитана от флота Мартына Шпанберха словах (о которых явно в экстракте) верить невозможно, понеже те крестьяня в роспросех и в очных с ними ставках сказали, что они им таких слов не говаривали, а выспрашивали де их об оном капитане Шпанберхе они, Мировичь и Шкадер, собою» (там же, л. 111).
2. Не совсем ясно, явлется ли комиссар Петр Мирович тем же лицом, что и известный в истории русского летописеведения тобольский сын боярский и впоследствии енисейский воевода Петр Федорович Мирович, у которого профессор Г. Ф. Миллер в 1734 г. приобрёл ценнейший источник по истории Сибири — Ремезовскую летопись (при содействии сибирского губернатора А. Л. Плещеева) (Андреев 1965, с. 80; Андреев 1999, с. 133). Во всяком случае, если это не одно лицо, то оба они вероятнее всего принадлежали к известной в Сибири семье Мировичей. Семья была весьма незаурядной. Мировичи были сосланы с Украины в Сибирь при Петре I, поскольку их отец, Фёдор Мирович, бежал в 1709 г. в Турцию вместе с Мазепой. Несколько детей Мировичей (в том числе и одна девочка) обучались в Тобольске в школе, основанной пленным шведом Вреехом и проникнутой духом пиетизма. Наиболее знаменитый выходец из сибирских Мировичей — подпоручик Василий Яковлевич Мирович (1740-1764), пытавшийся освободить из заточения «шлиссельбургского узника», имп. Ивана Антоновича, и свергнуть с престола Екатерину II (Корф 1993, с. 236-294; Черказьянова 2001, с. 164). О «нашем» Петре Мировиче известно, однако, что он 19 октября 1732 г. по определению Кабинета министров был «за некоторые вины» сослан в Сибирь (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 477, л. 182) — но то, что он был сослан в Сибирь, не исключает того, что он мог и происходить из Сибири или принадлежать к украинской ветви семьи.
3. См. док. № 99, 107, 153.
4. Приписываемое Шпанбергу заявление вызывает недоумение. Шпанберг был датчанином, и хотя точное место его рождения до сих пор не установлено, но это в любом случае была южная часть Ютландии в Дании, граничащая с Северной Германией (более подробно о его месте рождения см: Мёллер, Хинтцше 2003). Ни один российский государь никогда не брал и не разорял никаких датских городов, так что уже в силу этой причины датчанин Шпанберг никогда такой фразы произнести не мог. Интересно, к какой национальности относили его Шкадер и Мирович? Наиболее вероятно, что они его считали или немцем (поскольку он говорил по-немецки и происходил из области, исторически и культурно тесно связанной с Германией) или шведом (поскольку он был скандинавом), в таком случае представление о том, что русский государь воевал его родину, получается оправданным. Но это по-прежнему странно. Для Мировича, потомственного сибирского казака, наверное, действительно не было большой разницы между немцем, шведом или датчанином. Но Шкадер, который сам был по происхождению шведом (см.: Шебалдина 2005, с. 145; см. также биографические сведения о Шкадере в комментарии к док. № 68), должен был бы видеть эту разницу. Наиболее вероятно, что доносчики не придавали большого значения точности или хотя бы правдоподобию фактологической стороны своих наветов.
5. Сохранилась также справка, составленная в Тайной канцелярии на основе рапорта из Московской конторы от июня 1736 (число не проставлено): РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 397, л. 145-146. Этот документ плохой физической сохранности, с большими утратами текста, к тому же почти полностью повторяющий публикуемый здесь рапорт. Но в справке есть два сообщения, не вошедшие в публикуемый рапорт (второе сообщение см. в комментариях ниже). В показаниях Мировича о словах крестьянина Сергея Ильина далее говорится: «И потом того ж октября 31-го числа помянутой Шкадер, будучи в Ыскуцком остроге у себя на квартере, говорил ему, Мировичю, на одине: помнит ли де он, Мирович, вышеписанные крестьянские речи? И он, Мировичь, ему сказал, что он помнит. И оной же Шкадер говорил ему, Мировичю, что де он, Шкадер, про капитана Шпанберга речи не от одного оного крестьянина слышал» (РГДДА, ф. 7, оп. 1, д. 397, л. 145-145 об. См. также копию этой справки: РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 272, ч. 10, л. 168 об.).
6. Служилый Иван Кисинеев был совсем не так глух и всё прекрасно слышал. Его свидетельское показание в Московской конторе Тайной канцелярии: «А вышепомянутой свидетель служилой Иван Кисинеев в роспросе сказал: как де они, едучи изь Якуцка в Ыркуцк, у означенного крестьянина Подымахина начевали. И в то де время оной Шкадер с тем Подымахиным, играючи в карты, спрашивал того Подымахина: «Как де на Устье Куцком был капитан от флота Мартын Шпанберх, не чинил ли им каких обид?» И Подымахин де говорил: «От того де Шпанберха им, крестьяном, была великая обида». И Шкадер же говорил: «Веть де есть в Ыркуцку губернатор. Надобно де на него подать челобитную». И Подымахин же сказал: «У нас де есть челобитная написана вчерне». И Шкадер же говорил: «Перепишите де ее и пошлите со мною к самой Ее Императорскому Величеству». А более того никаких разговоров от оных Шкадера и Подымахина он, Кисинеев, не слыхал» (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 272, ч. 10, л. 283 об.). Не следует забывать, что Кисинеев находился в подчинении у Шкадера, что значительно снижает ценность и достоверность его показания.
7. Свидетельское показание Подымахина предельно лаконично: «А крестьянин Подымахин в роспросе и с оным Шкадером в очной ставке сказал: вышеоб[ъ]явленного разговору у него, Подымахина, с тем Шкадером не было» (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 272, ч. 10, л. 283).
8. Составленная в Тайной канцелярии справка содержит колоритное показание Мировича после разговоров в деревне Подымахинской (см. комментарий выше): «И после того, а на другой ли день, а потом и в ноябре месяце, а в котором числе — того не упомнит, будучи он, Шкадер, в Ыскуцком и Верхоленском острогах, помянутому Мировичю о том, что помнит ли де он, Мировичь, вышеписанные крестьянина Сергея речи, говорил. И оной Мировичь ему сказал, что он помнит. Та же Шкадер тому Мировичю о том же, что де он, Шкадер, про капитана Шпанберха речи не от одного оного крестьянина и деревни Подымахинской от крестьянина ж Дмитрея Подымахина слышал. И что он, Шкадер, рад тому, что оной крестьянин Подымахин сыскиваетца в Ыркуцк, говорил, для того, что в то время повстречался с ними посланной из Иркуцка для взятья оного крестьянина Подымахина в Ыркуцк салдат, а по какому делу [...] солдату и прозвища не знает. И он де, Шкадер, [...] вышеоб[ъ]явленных словах на помянутых крестьян донесть в Ыркуцку, о чем оной Мировичь по прибытии в Ыркуцк в правинцыалной канцелярии и доношение подал. А он де, Шкадер, в той канцелярии о том не доносил за тем, что держался под караулом» (РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 397, л. 146; утраты текста из-за дыр на листе. См. также: РГАДА, ф. 7, оп. 1, д. 272, ч. 10, л. 170). Совершенно очевидно, что инициатором сбора и фабрикования «компромата» на Шпанберга был Шкадер, который не только буквально вкладывал обвинительные слова в уста крестьянам, но и постоянно «подогревал» память Мировича.
9. Иркутский дворянин К. Игумнов занимал должность илимского воеводы с 1734 по 1736 гг. (Ананьев 2005, с. 185).
10. Последние две записи в рапорте не имеют отношения к Камчатской экспедиции. В них речь идёт о других «клиентах» Тайной конторы в Москве, попавших туда в июне месяце.