СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

№ 165

Инструкция Беринга подштурману Щербинину отправляться с 15 служителями на бот «Иркутск» и принять над ним временное командование, так как члены экипажа или умерли, или больны; переписать все имеющиеся материалы и провиант; не дать судну погибнуть; советы Беринга по борьбе с цингой (3 мая 1736 г.)

/Л. 60/ Инструкция от капитана-командора Беринга подштюрману Михаилу Щербинину

Понеже по репорту, полученному ныне з бота «Иркуцка», которой зимовал, вышед из Ленского устья в речке Хараулан, от управляющего там каманду подштюрмана Васил[ь]я Ртищева к нам об[ъ]явлено, что из обретающихся на том боту морских и адмиралтейских служителей и протчих сибирских чинов многое число волею Божиею померло, а которые и остались в живых, и те лежат болны ¹. Да и сам он, Ртищев, болезнию ж обдержим.

И за таким от Бога посещением того бота смотрить и от наступающей вешней прибылой воды охранять будет некому. А казенных матриалов и всяких припасов и правианта на том боту немалое число имеетца. Да к тому ж хотя б он, Ртищев, и здоров был, токмо по некоторому делу надлежит ево взять в Якуцк ². И для того посылаесся ты ныне из Якуцка на тот бот с камандою на смену помянутого подштюрмана Ртищева.

/Л. 60 об./ Того ради по получении сей инструкции принять тебе здесь каманды нашей морских и адмиралтейских служителей и протчих чинов по приобщенному при сем имянному регестру пятнатцать человек, в том числе трех человек каманды Охоцкого правления служилых для толмачества якуцкого языка. И под оных служителей и под себя принять от Якуцкой воеводской канцелярии показанное число подвод, считая в каждую подводу по указу по три лошади, а имянно тебе одну подводу, то есть три лошади, боцманъмату Стрижеву две лошади, а рядовым служителем и протчим чинам четырнатцати человеком каждому по одной лошади. Да сверх того для отвозу их правианта пять лошадей, итого всех восем подвод. А лошадми считая, то будет дватцать четыре лошади со всем надлежащим конским убором и с проводниками. И на оные подводы подорожную и поверстные денги, что надлежит, и для платежа тех денег поверстной регестр расстоянию от Якуцка до означенной речке Хараулан. Також и для записки [457] поверстных денег принять от оной же Якуцкой канцелярии прошнурованную за печат[ь]ю книгу.

А хотя по указу из Государьственной адмиралтейской колегии /Л. 61/ и надлежало было тебе да боцманмату дать по половине подводы, а по здешнему обыкновению по полторы лошади. Токмо половину лошади разделить неможно, к тому ж и путь оной весма трудной, а посылаетесь туда для крайнего поспешения. Того ради тебе одну подводу, а боцманмату две лошади дать и определено, чтоб в пути ни малой остановки не было.

И приняв все вышеписанное, ехать тебе и с камандою из Якуцка на означенной бот «Иркуцк» сухим путем со всяким поспешением. И едучи из Якуцка, поверстные денги подвотчиком дават[ь] тебе кому за сколко верст надлежит при помянутых толмачах без удержания, записывая в росход в помянутую книгу с росписками. А ежели у них росписатца будет некому, то вместо росписок под теми стат[ь]ями, по которым выдача будет, во свидетелство верной и безобидной роздали прикладывали б они свои иноземческие знаки. И тое книгу по окончани оного росходу, оставя у себя точную с нее копию, прислать к нам подлинную при репорте для отсылки /Л. 61 об./ в Якуцкую воевоцкую канцелярию. А прибыв на означенной бот, чинить тебе нижеследующее:

1.

Имеющийся на том боту казенные матриалы и протчие припасы от подштюрмана Васил[ь]я Ртищева, буде застанешь ево в живых, принять тебе по описи с роспискою, також и каманду всю. А правиант принять на вес. А буде ево, Ртищева, в живых не застанешь, то те материалы и припасы и правиант переписать при всей каманде, и велеть им тое опись засвидетелствоват[ь] своеручною их подпискою, кто из них писать умеет. И сколко чего принято будет, о том нам репортоват[ь] обстоятелно, и тот репорт прислать к нам с вышеоб[ъ]явленными служилыми людми, кои посланы с тобою для толмачества, отправя из них в Якуцк двух человек, а трет[ь]яго для толмачества и для вспоможения в работе оставит[ь] на боту до прибытия туда лейтенанта Лаптева ³. /Л. 62/

2.

Кто имяны на том боту служители померли и в которых числех, о том нам с помянутыми ж служилыми репортовать же. Також и пожитки тех умерших, платье и протчей шкарб и денги переписать верно при всей же каманде, и чтоб те служители, кои при описи будут, тою опись [458] засвидетелствовали ж своеручною подпискою ⁴. И переписав то плат[ь]е и обувь, все проветриват[ь] и окуривать можжевелником и елником. А служителем, оставшим в живых, того плат[ь]я и обуви и ничего ношеного надевать на себя отнюд[ь] не давать, и для того иметь в сохранени в особливом месте под крепким караулом до указу. А помянутую опись, оставя с нее точную у себя копию за свидетелевыми ж руками, прислать к нам при репорте. А буде явятца какие товары: камки, китайки, шар или обувь неношеная, и то продавать служителем, кто пожелает, за денги что чего стоит. А сколко продано будет и кому, о том репортоват[ь] же. /Л. 62 об./

3.

А ежели после их же, умерших, остался собственной их правиант и другой какой сьесной харчь, то переписать ево, и оценя применяясь против здешней якуцкой покупки, продават[ь] же, кто пожелает, на денги. А что за тою продажею останетца налицо, то б взять в казну и употреблять служителем с протчим казенным правиантом в указную дачю, записывая в росход имянно. А коликое число на кого правианта, муки или круп и протчего харчю осталос[ь] и у кого имяны и сколко продано будет и по какой цене, и что в казну возметца, о том обстоятелно нас (Так в рукописи.) репортоват[ь] же.

4.

Понеже на означенной речке Хараулан на берегу близ бота имеетца одна жилая казарма, в которой все служители зимовали, отчего признаваетца, что от мокроты и утеснения людского спирался тяжелой дух, от которого /Л. 63/ может быть, что и нездравие людем приключилось, или хотя и не от того, однако ж для предосторожности по прибыти твоем туда рассмотря зделать одну жилую юрту, в которой содержать болных людей, а в прежней казарме служителем никому жить не велеть. Или тех болных служителей отсылат[ь] на Быковской мыс, понеже там можно живую рыбу промышлять. И в том полагаетца на твое рассуждение, какой лутче по тамошнему обстоятелству ко охранению здравия усмотришь способ, так и чинить со всякою прилежностию неотложно. И к тем болным, кои останутца в помянутой новой юрте или отошлютца на Быковской мыс, приставить здоровых людей для хождения за ними и доводствия пищею. И велеть служителем на том мысу ловить живую рыбу для удоволствия [459] как болных, так и здоровых служителей, с переменою по очереди. А для здравого воздуху чтоб в помянутой юрте всегда откуривались мажжевелником или елником. /Л. 63 об./

5.

Також помянутым служителем, как болным, так и здоровым, всем по прибыти твоем туда и себе производить тебе морской правиант, записывая в росход имянно. А по сколку кому порцей давать, о том показано в данной бывшему на том боту камандиру лейтенанту Ласениусу табели. А что до прибытия твоего оного морского и сухопутного правианта от подштюрмана Ртищева в дачю употреблено, и с которого и по которое число, о том нас репортовать.

6.

Означенной бот от наступающей вешней прибылой воды всякими мерами охранять, чтоб лдом не оторвало или чем не повредило. А когда вода там вскроетца и усмотришь, что способно имеющимися в каманде твоей служителми оной бот переправить на Быковской мыс, то переправитца вам на тот мыс хотя до прибытия к вам означенного лейтенанта Лаптева. А ежели неможно будет, то /Л. 64/ стоять вам в удобном месте и ожидать ево, лейтенанта. И как он на тот бот прибудет, тогда явитца тебе и с камандою ему, лейтенанту, и обо всем ево репортовать.

7.

Будучи тебе в пути и на означенном боту как самому, так и каманды твоей служителем обид и разорения тамошним обывателем руским иноземцом отнюд[ь] не чинить под опасением тяжкого по военному артикулу штрафа. А ежели что потребуетца вам на пропитание, то покупать настоящею ценою безобидно, чтоб на вас жалобы не произошло.

8.

Ежели что в государьственных делах подлежать будет тайности, оного отнюд[ь] в партикулярных писмах никому не писат[ь], ниже к тому, от кого отправлен, кроме /Л. 64 об./ настоящих реляцей. А ежели какое препятствие от кого в том или ином будет его делу, то писать волно куда за благо рассудит, толко упоминая о врученном ево деле генерално, отчего оному повреждение есть. Также ежели случатся дела посторонние, тайне подлежащие, а в реляциях к тому, от кого отправлен, писать будет за каким подозрением невозможно, то волно писать, кому о том поверить. А о врученном своем никак. И как толко, как выше писано, под [460] жестоким наказанием по вине преступлению. И сей указ посланным от тебя всякому писать в инструкциях.

Мая 3-го дня 1736 году.

W. Bering

/Л. 65/ Регестр морским и адмиралтейским служителем и протчим сибирским чинам, отправленным на бот «Иркуцк».

РГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 47, л. 60-65 об.

Подлинник, собственноручная подпись Беринга на л. 64 об. Текст инструкции и реестр написаны почерком одного писца. На боковом внутреннем поле л. 60 канцелярская помета «В № 431». На нижнем поле л. 65 об., после окончания реестра другим почерком стоит помета: «за секретаря Иван Селиванов». На л. 66 запись, сделанная Щербининым или членом его команды: «Сия инструкция получена маия 3 дня. А отправились мы с командою из Якуцка 5 дня маия. На бот «Иркуцк» прибыли июня 10 дня, и команду от подштюрмана Ртищева принял того ж 10 числа июня 1736 году».

Комментарии

1. Зимовка 1735-1736 гг. команды бота «Иркутск» на р. Хараулах оказалась наиболее трагичной за всю историю Второй Камчатской экспедиции. Из 52 человек команды к весне умерло от цинги 37 человек (Башмаков 1941, с. 69; Белов 1956, с. 315; Lind, Moeller 1997, s. 213-252). Миллер пишет, что из 52 человек остались в живых только священник, подштурман Ртищев и 7 человек рядовых (Миллер 1996, с. 71-72). Вероятно, роковую роль сыграло сокращение продовольственного рациона (см. док. № 129). Первой жертвой стал сам командир отряда — лейтенант Петр Лассениус (в литературе указываются разные даты его смерти, но судя по записи в судовом журнале, он умер 19 декабря 1735 г. — РГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 533, д. 5, л. 33). По мнению В. Н. Звягина (Российский Федеральный центр судебной экспертизы), основанном на описании вскрытия тела Лассениуса, предпринятого судовым врачом «Иркутска» Тренером, причиной смерти самого лейтенанта была не цинга, а уремия — самоотравление организма ядовитыми продуктами обмена веществ, что часто встречается при остром нефрите (болезни почек), который в свою очередь часто возникает в результате переохлаждения. Попытки археологов найти место зимовки и могилы моряков пока никаких результатов не дали. (Исторические памятники 2002, с. 72-86).

2. Во время зимовки «Иркутска» 1735 г. разыгралась ещё одна драма: 6 ноября подконстапель Росселиус, геодезист Баскаков, подлекарь Тренер и иеромонах Феофил «показали измену» на лейтенанта Лассениуса (РГАДА, ф. 199, оп. 2, портф. 533, д. 5, л. 30). 19 ноября подконстапель Расселиус был послан в Якутск «под арестом» в сопровождении солдата (Там же, л. 31). Был он послан в Якутск за ложный донос или как свидетель и обвинитель по «слову и делу государеву»? По мнению Гмелина, необоснованный донос окончательно сломил «этого честного человека», каким был Лассениус (цит. по: Lind, Moeller 1997, s. 244). В любом случае Ртищев, принявший команду во время болезни Лассениуса, и бывший старшим в команде, был вызван в Якутск в связи с разбирательством этого доноса. Миллер, основываясь в первую очередь на ходивших в Якутске слухах, сообщает, что Ртищев самовольно отправился в Якутск 11 июня 1736 г., взяв с собой оставшихся в живых 7 человек. Миллер вообще пересказывает историю доноса на Лассениуса несколько иначе, чем она отражена в судовом журнале (Миллер 1996, с. 71-72).

3. Имеется в виду Дмитрий Лаптев, назначенный новым командиром «Иркутска».

4. Список оставшегося имущества умерших членов команды «Иркутска», проданного с аукциона, см.: док. № 237.