№ 172
Проект «О хлебе и вине» (об усовершенствовании хозяйства, торговли и управления в Восточной Сибири и на Камчатке) — около 3 августа 1733 г. 517
/л. 292/ О хлебе и вине
Якуцк имеет доволство привозным хлебом из верховых мест Лены и протчих впадающих в нее рек, откуды сплавливают в барках и на плотах, потому что в Якуцку и около Якуцка [467] вверх по Лене-реке верст до 600 и болши хлеба не сеют, и сеять нелзя, потому что мест, к пашне удобных, нет, к тому ж студеной воздух.
Прежде такой привозной хлеб в Якуцке продавался ценами:
аржаной муки пуд по семи копеек и по гривне,
пшеничная по той же цене, а иногда дешевле и дороже,
а ячмень дешевле и арженой муки грошем и алтыном пуд,
овес копеек по пяти пуд,
горох алтын по пяти и по две гривны пуд,
конопля равно з горохом,
крупа овсяная, яшная гривны по две и по полуполтине пуд, а грешневая дороже копейками пятью.
Сия дешевизна была в те времена, когда в якуцком ведомстве и в верхоленских местах кабаков на откупы не роздавывано, а как не в давных временах лет за шесть /л. 292 об./ стали отдавать на откупы продажу винную, то хлеба болши в винное курение пошло, и оттого в Якуцк хлебного запасу привоз умалился, а от умаления привозу цена весьма умножилась, как и было в 732-м году: ржаная мука алтын по дватцати пуд, а протчей хлеб по такой же пропорции.
Ежели в рассуждение взять о прибыли и откупщиков, который в пустых местах побрали на откупы винную продажу, за которую платят откупу по два, по пяти, по десяти и по двенатцати рублев, а инде и болши. Однако ж как сказывают, едва полторы тысячи рублев в год в казну придет, в том числе самой болшой откуп в Алекминском остроге — около четырехсот рублев. А напротив того, в настоящем якуцком кабацком зборе от винной продажи двойной или тройной урон, потому что с таких откупных кабаков откупщики вино в город привозят, также и едущим мимо их кабаков, кои вверх по Лене-реке есть, в отвос продают. И кому было надлежало в Якуцку покупать вино с казенных кабаков, те вышепомянутым откупщиковым вином доволствуютца, а иные и торгуют. А смотрить и на заставах удерживать никак нелзя, ибо лутчие жители, дворяне и служилые люди, такие откупы за собою имеют, а заставщики в их команде /л. 293/ обретаютца. А притчина тому, что в Якуцке вино самою дорогою ценою продаетца, по четыре рубли ведро, и то плохое, чего ради откупщики на свое вино цену дешевле и вино лутче держат, хотя б ныне толь многолюдная и известная экспедиция не была, однако ж для охранения якуцких кабацких зборов старатца надлежит оные вредителные откупы перевесть и всем запретить вино сидеть, опричь казенного, как издревле бывало.
А для пополнения вместо отставленных откупов в Якуцке и по дороге Леною в знатных местах содержать самое лутчее вино, а продавать доброе, хотя б двойное есть, из чего что [468] прибыль великая рубли по два у ведра, а надлежало б прибыли и болши, токмо подряды вину на кабаки, как известно, еще в порядок не приведены, потому что подряжают из самой далности из Иркуцкой правинции простым вином и дают по два рубли за ведро подрятчиком со многою передачею. А ежели и двойным подряжать, то провоз что двойному, то и простому — одинакой. Буде же подрятчики, кои обыкли делитца с подряжателми, не захотели по два рубли за двойное брать, то могут и в верховых пристанях для Якуцка и в нынешнюю экспедицию насидеть, и станет (И станет повторено дважды и взято второй раз в квадратные скобки писцом.) с провозом не болея как по полутора рубли ведро, хотя и хлеб дорог. К тому ж в самом Якуцке сиживали, и по прежней дешевизне хлеба /л. 293 об./ менши полтины ведро простого надлежало быть в Якуцке, а двойного по рублю.
О сем далея не распространяя, ибо могут сами главную команду имеющие прилежные способы к ползе интереса Ее Императорского Величества показать и в порядок привесть, паки обратитца надлежит, что для Камчатской экспедиции, в которой немалое число людей быть имеет, заблаговременно о удоволстве дешевым правиантом постаратца.
Рассуждается, чтоб сибирской губернатор отправил нарочных человек трех добрых людей в те верхоленские места, где хлеб сеют и в Якуцк водою сплавливают, которым посланным оброчной десятинной хлеб роду сего году на пристанях принимать, также и сверх того у крестьян доброволно покупать, а будущего 1734-го году весною, как придут из Якуцка суды с служилыми людми, и к тому заготовя барки и плоты, оной хлеб сплавить в Якуцк служилыми людми без найму посторонних, и не забирая с собою волостных крестьян в такую далность, как то чинилось напред сего с немалым разорением, ибо могут на меру в суды принимать выбранные из служилых людей, а за ними надзирать присланные от губернатора. И которой надобен /л. 294/ будет хлеб в Якуцке, тот оставя в Якуцке, а кои для охоцкова отпуску, тот ничем не задерживая, пропускать прямо Леною до Алданского устья, а от устья Алданом, Маею и Юдомою-реками вверх по тех мест, пока мочно с полным грузом судами иттить, и усмотри удобное место, сделать тут пристань и магазейн, где привезеной хлеб сложить немедленно. А суды нимало не задерживая, отпускать по-прежнему в Якуцк, а из Якуцка, не останавливая, отпускать в те верховые места, где весною нагружались, кои могут поспеть в сентябре месяце. И так впредь всегда к раннему вешнему отпуску готовы будут бес потеряния времяни и казенного напрасного росходу. [469]
Теми ж судами от Юдомской пристани камчатскую зборную казну, также и в Якуцке заранее казну заготовлять и оными судами вверх отвозить, а не нарочные особливые суды под тое казну с напрасным казенным убытком и с напрасным же служилых людей росходом посылать.
А понеже до сего времяни в верховых пристанях для сплавки хлеба в Якуцк строивались барки, кои подымали пудов тысяч по шти, а станавливались только рублев по дватцати, да плоты, на которых /л. 294 об./ клалось тысячи по две пудов, а становились рублев по десяти и менши. А илимские воеводы завели дощеники, в которые кладут толко сот по пяти пудов, а подряжают делать рублев по штидесят и болши, и тако провоз вместо дватцати рублев болши семисот рублев взрос. А у всего отпуску несколко тысяч лишку каждой год выходит.
Того ради надлежит такие дощеники к отпуску в Якуцк конечно запретить, а делать з будущего 734 году барки, в которых бы вмещалось тысяч по шти пудов, также и плоты, как прежде бывало. А для охоцкова отпуску особливые лехкие суды, которые бы подняли пудов тысячу грузу, опричь служилых людей правианта, ибо болшими судами Алданом, Маею и Юдомою реками подыматца трудно, а инде и невозможно. К тому ж такие малые суды лета четыре и болши служить могут. А надобно их хотя б по пяти тысяч четвертей в год к Охоцку отпускать, толко сорок судов.
Такими же судами все тягости и припасы для экспедиции удобно до Юдомской пристани отвозить.
Пристань Юдомскую в таком месте изобрать надлежит, где б можно быть поселению людскому и доволству в скотопастве, ибо по реке Юдоме таких мест доволно, /л. 295/ лесу соснового и елевого отчасти есть, хотя в реке мало рыбы, однако ж имеютца озера рыбные.
От той Юдомской пристани для перевозу до Креста надлежит иметь особливые суды, которые бы подымали сот по пяти пудов, кроме служилых людей правианта ж. И теми судами с весны раза по два и по три лехко обращатца могут, потому что останетца расстояние невеликое, верст не з болшим триста. Толко мешают в малую воду в дву местах мелкие пороги, который со времянем, когда росчистят, то пятью и шестью обратятца суды.
Для сего перевозу суды надлежит сделать тут же на Юдоме-реке, потому что лесов довольно и смолу насидеть могут, токмо одна пенька потребуется с верхоленских пристаней, а железо из Якуцка, пока там в близости железо ковать станут.
О изобретении сих способов к дешевому и к скорому провозу, хотя и писано в указе в Сибирской приказ и к сибирскому [470] губернатору, и в инструкции капитану-командору Берингу, однако ж кратко.
От Юдомского Креста для перевозу в Охоцк, которого расстояния менея 200-х верст, надлежит на пути, переехав Урацкой хребет, у реки Ураку в урочищах Горях /л. 295 об./ или где лутче и ближе найдетца, потому что имеютца к скотопаству травы и к пашне земли и места по Ураке-реке хорошие, обселить переведенцов и ссылошных несколко дворов, по рассмотрению Писарева, награди при первом случае хлебом и лошадьми, о чем и в указе 731 году 518 к нему было писано. И теми поселенными впредь, как обселятца, при первом случае служилыми людьми, дав им казенных лошадей, перевозить зимою з генваря месяца, как снеги уставятца, разве что нужное, то летом вьюками, ибо на телегах и роспусках ныне затем, что еще дорога не сделана, ездить нельзя. К тому ж можно летом малыми судами и Ураком спускатца до Охоцка прибылыми дождевыми водами, а весною всегда. А на строение судов лесу довольно. И тако останетца между Юдомским Крестом и реки Урака Сухова перевозу верст с сорок.
Буде же сие пренебрегут и по прежнему Первой экспедиции отправлению о хлебе заблаговремянного в верховых пристанях заготовления и в судах способу не учинят, а принуждены будут привозной в Якуцке покупать или подряжать, и из Якуцка чрез толь многое растояние в Охоцк вьюками возить, то несколко десятков тысяч денег напрасно издержут, /л. 296/ людей перемучат и лошадей переморят, ибо потребуется не менши пяти тысяч одних лошадей. Сверх того для подлого народа на хлеб и съестные припасы такая безмерная цена подойметца, что опасно смертного голоду, чему в пример вышепомянутая прежняя экспедиция, хотя немного людей в ней было, а лошадей с три тысячи ходило, и не возвратилося назад ста лошадей.
Также и водою от Якуцка шол капитан Шпанберх с командою и за опущением летнего времяни принужден, замерзнув с судами на пути на Юдоме-реке в пустом месте, из судов служилыми людьми зимним первым путем нартами тащить до Креста, а от Креста таким же образом до Охоцка людьми же и лошадьми перебиратца, от которой тягости и зимнего времяни человек де с тритцать служилых людей померло.
В протчем засвидетелствовал о перевозе из Якуцка сухим путем до Охотска и Камчатки будучей там капитан-порутчик Чириков, что становился каждой пуд рубля по два, что и подлинно статца может, потому что купцам, кои сами для себя дешевизну выгадывают, становитца от Якуцка до Охоцка провозу гривен по осьми с пуда, что принуждены чинить /л. 296 об./ за неимением порядочного отправления судов, о каковом выше писано. [471]
А по вышеписанному порядку строением судов и з жалованьем в первых годех, пока в обычай и в порядок не придет, не станет болши от самых верховых ленских пристаней до Охотска как от 40 до 50 провозу на пуд. А что далее и прилежней рачить станут, и пустые по пути места обселятца, то год от году дешевле. Да и то немалой способ, что от верховых ленских пристаней одним летом до Юдомского Креста поспеет, чего никогда не бывало.
О вине в Охотск и на Камчатке
В Охотске и на всей Камчатке винная продажа отдана на откупы от якуцкого воеводы, как сказывают, в Охотске рублев за двести, на Камчатке в Большерецком остроге за сто за дватцать рублев, в Верхнем Камчатском остроге за тритцать за четыре рубли, в Нижнем /л. 297/ остроге рублев с шестьдесят и болши, итого около четырех сот с небольшим. А вино продают в Охотску простое рублев по пятнатцати на денги, на соболи и лисицы. В Камчатских острогах руское хлебное простое вино по тритцати по пяти и до сорока рублев, а тамошнее травеное вино рублев по дватцати ведро.
Росход в тамошних местах на вино одним служилым и промышленым людем, а ясачные народы не покупают, разве кого по случаю подчивают, то пьют.
Хлебное вино откупщики, а иногда и другие, кто там бывают, покупая в Якуцке по четыре рубли ведро, ежели кто с кабака купит, отвозят и там торгуют вышепомянутою высокою ценою, в немалое раззорение служилых и промышленых людей приводят, потому что у них то и лекарство, что вино на всякие болезни служит, для того других забав нет.
И когда в рассуждение принято будет об одной винной продаже при нынешнем в Охотск и на Камчатку умножении людей, то всемерно надлежит откупы отставить, а для пополнения казны /л. 297 об./ и доволства людского продавать вино из казны в Охотске и в камчатских во всех острогах, на Юдомской и Урацкой пристанях таким образом.
Несмотрй на якуцкие тамошние подряды, губернатору тоболскому или тем афицерам, который пошлютца для отправления правианта, подрядить из Иркуцкой правинции самого доброго двойного вина на первой случай до 2000 ведр в бочках от 15 до 20 ведр, чтоб удобнее чрез сухую переволоку перевозить.
Когда без собственных прихотей подряд учинитца, то около полутора рубли с поставкою на пристани верхоленские подрядить. А чтоб в том отговорки не имели те, кто станут подряжать, надобно знать хлебную цену, по тому и винная цена явна. [472]
То подрядное вино на пристанях приняв, обще с хлебными и протчими припасами отпустить до Юдомской пристани, а у Юдомской пристани, сколько потребно оставя на продажу, протчее отпустить на Урацкую или прямо до Охотского, а в Охотску, по тому ж оставя на тутошнюю продажу, отпустить в камчатские остроги. /л. 298/
К приему на верхоленских пристанях выбрать ис тех служилых людей, которые в Охотск назначены на житье, и принимать на меру и пробу, и будучи в пути, от утечки беречь и хранить до самых тех мест, куда оной в продажу надобно. А на усышку и на утечку, бес чего пробыть нелзя, положить некакую часть по рассмотрению далности мест и время провоза. Им же то вино и продавать, а за то награждать их двойным и тройным жалованьем, денежное и хлебное, чтоб видя такое награждение, менши лстились неблагословенной прибыли искать.
Вину цену перед нынешнею откупщиковою продажею с немалым уменшением положить: на Юдомской пристани по шести рублев, на Урацкой пристании по семи рублев, в Охотском остроге по восми рублев, в камчатских острогах по двенатцати рублев.
Хотя кажется сия перед нынешнею откупщиковою продажею убавка немалая, но прибыль будет перед их в казну платежем по несколку тысяч, а народу тамошнему немалое облехчение.
Можно ж для поживления в таких отдаленных новых местах жителям такое вино отдавать по указной цене для чарочной между собой продажи по примеру тому, как /л. 298 об./ в Питербурхе в волные домы за готовые денги отпускают. А чтоб не могли для болшой себе прибыли в чарочной продаже цену возвышать, в каждом месте казенной кабак иметь же, чтоб питухи, кто захочет купить с кабака, те отогнаны б не были. Однако ж с таким осмотрением, дабы всегда на кабаках вина доволно было и не могли б все с кабаков выкупя вино, паки по-прежнему высокою ценою распродавать.
Винные меры ведерные, полуведерный, четвертирублевые, полтинные, гривенные сделать медные в Тоболску и заклеймить тоболским клеймом и отправить в те места с вином вместе, причем в мерах надлежит расположить по препорции цен, а имянно шти, семи, осми и двенатцати рублев каждое ведро. Такие меры разные сделать и особливо тех мест новые клейма положить, чтоб не стали камчатскими мерами в Охотску и на Юдомской пристани вино продавать.
Для подспорья привозному вину есть способ: на Камчатке сидят ис травы вино, о чем в указех и в ынструкциях упомянуто. /л. 299/ [473]
Трава, ис которой вино сидят, почитай, во всей Камчатке есть, она родитца при реках и при лесах в низменных потных местах, наподобие борша ростом, от земли ростом в аршин с четвертью и в полтора аршина. Семя издает как и борш, сырая вкусом так, как борш. В июле в последних и августа в первых числех срезывают под корень, листья очищают и с стволов кожу скребают, тогда ж сырую розрезывают стволы, толстую на четверо, тонкую на двое, и сушат на солнце, развешивают на веревках и на тонких шестах. И в то время выходит сок и становитца подобно муке чистой и поспевает дня в два жаркие, то сымают и ту муку вытресают в одно место, а цволы связывают по-своему пластинами.
Мука так сладка, подобна сахару, которую разводят на воде и употребляют в пищу с хлебом и з сухарями, а иногда вместо меду и кутьи руские на поминки употребляют.
А ис травы или ис цволья режут на три доли и кладут в теплую воду и заквашивают вместо хмелю голубелью, и квасят два или три дни, а как /л. 299 об./ закиснет, то положа в котлы с россолом и травою, замазывают вместо муки, разжевав рыбью икру, и гонят чрез огонь. В первом перегоне будет подобно хлебному простому вину вкусом и силою, а ежели в другой ряд перегнать, то явитца как добрая водка и никакова запаху не имеет.
Той травы весом пуд даст из себя три четверти вина первого перегону, равно как руское простое вино.
Такой травы ежели доброволно купить по четыре рубли пуд. А служилые люди у ясачных людей берут нападками таким образом: кто когда поедет ради збору ясаку, берут с собою китайского табаку фунта по два и болши и королков, игол и других мелочей и при зборе ясачником навязывают щепоти две или три, королков по десятку, иглы две, и другой мелочи якобы в долг, хотя ясачник и не рад тому и за тот долг несколько годов выбирает травою пуда по два и по три. И так принуждены ясачники неволею заготовливать. А буде не заготовит, то собольми и лисицами /л. 300/ выплачиваетца. Однако ж и служилые люди при выбирании таких своих долгов еще ясачником табаком и протчею мелочью долг на долг прибавливают, и разве кто умрет или в те места не добьетца, то тот долг минетца.
Привозя траву в остроги, откупщиком дают, уговорясь за сиденья, по чему с пуда, лисицами и собольми, и сидят вино про свой обиход, а иные и торгуют перед хлебным вином дешевле, выручая за ведро рублев по пятнатцати.
Для ползы интересу Ее Императорского Величества можно объявить ясашником, чтоб они ради своей ползы более помянутой травы готовили для отдачи в казну, за которую давать им китайским табаком, королками, оленинами — что кому угодно, щитая за каждой пуд травы надобного им товару рубли [474] на три. И с чего будет та полза, что охотнее ясачники более травы наготовят, а к товару при той мене приставитца лишняя цена как обыкновенно. И тако у товару и у пересижинова вина сугубая будет казенная польза, а ясачники от тягостей избавят-ца, чего ради надлежит /л. 300 об./ тем служилым людем накрепко заказать, чтоб они на свои прихоти от ясачников ни под каким предлогом не домогались, а кто и привезет, у тех обирать и вина из нее сидеть отнюдь не допускать, опричь кипрею, которой ис той же травы делаетца иным маниром для квасу, бес чего им пробыть невозможно, и заказывать не надлежит.
Кипрей сырую такую ж траву разнимают на многие части и сообщают пластинами, вялят на солнце и сушат на огни, и от того кипрею сахарной муки не бывает. А для квасу, налив воды в горшки или в котлы, ставят в печь, будет как и хлебное на квас сусло заквашивают ягодой брусницой, будет вкусом как и хлебной квас.
Вышеписанное травеное вино сидеть особливым служилым людем, кто лутче силу в сиденье знает, которым на заквашиванье голубель заготовлять, котлы и трубы иметь казенные. И можно надеятца при добром учреждении, по несколку сот ведр такого вина на казенную продажу заготовят, а цену продажную с кабаков пред хлебным двойным вином дешевея, /л. 301/ определить рублев по осми, и той прибыли доволно будет.
При той же траве, которая будет слаткая мука, можно из нее пробу сделать, не будет ли сахарной песок. Буде же и того не удасьса, то для иных потреб. А случаетца, от пуда травы отрясают по полуфунту и болши.
Понеже всякая трава и деревье, которые в диче не таков плод приносит, когда пересадитца, то уповать можно, что и помянутая сладкая трава, в диких местах собираемая, ежели на копаных огородных местах сеять и рассаживать, силняя и споряя быть может. Того ради не позволено ль будет сделать в том пробу: несколько мест кореньем рассодить и семенами насеять, и смотрить, что удобнее, в том и прилежать к болшому размножению.
О казенном китайском табаке, о королках, о оленьих кожах.
Бывает зборная десятилная казна на Верхотурье и в Тоболску с руских товаров, ис которой в Якуцк /л. 301 об./ отправлетца, а из Якуцка в камчатские и другие тамошние остроги на роздачю ясачным людем в то время, когда ясак платят, одни королки, а китайской табак подряжали в Ыркуцку, как сказывают, рублев от восми до двенатцати пуд, и кои приложен был в Камчатку, тот весма плохой, и хотя ясачником ни во что во употребление не годен, однако ж раздают им того ради, чтоб из казны росход был. [475]
Ежели для нынешнего умножения в Камчатке и что будут у ясачников выменивать слаткую траву на вино, туда не завесть доброго табаку, также ис Тоболска не отпущено будет королков, то не может вышеписанное исполнено быть. А кажетца, табаку по пятидесяти пуд, а королков по дватцати тысяч на целой год доволно будет. А цена оному табаку самому доброму на границе не более бывает десяти рублев пуд, а королков в Тоболску по полтора рубли тысяча, за которой товар ясачником при роздаче и на траву ставить цену на каждой фунт /л. 302/ табаку травы пуд, королков ста по два за пуд.
Еще ж из Охотска посылать зборные ясашные оленьи кожи и к тому вменивать на казенный правиант [ежели кто для своих нужд требовать будет, поставя правианту умеренную цену с некоторою прибылью] (Взято в квадратные скобки писцом.). А цена в Охоцке деланным и не деланным оленьим кожам по полтине. А в мену пойдет за пуд травы три кожи. И тако недорого в ыстинне травное вино обходитца может, а сверх того розданной вместо подарков при зборе табак немалое ясашником поощрение к предбудущим приездом подаст, потому что табак любят паче всякого воздаяния и употребляют по малой части в трубки, и курят, глотая дым в себя, иногда затягиваютца, что обземь ударит, и то ставят себе за лутчее.
Также и из казны табак поставя, умеренную цену в Охоцке и в протчих местах на денги и на мяхкую рухлядь продавать.
О порохе
Прежде сего порох в сибирские городы и в Якуцк приваживали купецкие люди, как и протчие товары с платежем обыкновенной пошлины и продавали волною торговлею. А употребляют служилые и промышленые /л. 302 об./ люди для битья зверя и дикой птицы, а ясачные люди никогда не покупали и купить не по что для того, что не имеют огненного ружья, а бьют звери из луков и самострелами. Назад тому года три или четыре заказано такой порох продавать, и за тем великую имеют нужду без пороху у промыслу. И так бывает, что в камчатских острогах между собою служилые и промышленые, у кого случитца оставшей, покупают винтовошного пороху по полтине и по дватцати алтын фунт. А ныне при умножении в Охоцке и в Камчатке людей и наипаче дороже быть может.
Того ради не соизволят ли в рассуждение взять, по-прежнему порох позволить продавать одним руским для звериного и птичья промыслу, а ясашным народом не продавать и пошлину с продажи особливо положить с пудов, по чему рассуждено будет, от чего будет пошлинной збор множитца. А [476] покупать купцам в тот сибирской отпуск в Москве из артилерии по указной цене и отвозить в Сибирь с выписми за таможенными печатми, потому что кроме артилерии, купить негде. /л. 303/
О аманатах
Издревле, как в сибирских городех, так и на Камчатке для верности ясашных людей велено по указом брать, и берут от лютчих людей детей в аманаты и переменяют по году и по два.
Тех аманатов содержут во всех тамошних острогах, кто где ясак платит. А на корм им в камчатских острогах со всех ясачных людей берут с каждого человека по сту юкол или сухой рыбы, да по несколку пудов в каждой острог слаткие травы, кипрею и сараны [сарана — то есть в низменных луговых местах копают в черноземле между травным кореньем в вешнее и в осенье время, а знают ее по траве, которая сарана ш называется, в земли ростет как чесноковица и вынутая разваливаетца на разные части так мелко, как горошины продолговатый, и сушат на солнце. Другой род называется гусиная сарана, ростет около болот, и выкопывают ее в такое ж время. Головка той гусиной сараны рассыпаетца на многие части, /л. 303 об./ подобно как пшено сорочинское. И сушеные обе сараны вместо круп в каши и в пироги употребляют. Еще в собирании той сараны такой способ имеют: мыши заготавливают знатно что к зиме в свои норы, кои для той сараны особливые делают, а ясачники и служилые люди, сыскивая те норы, выгребают ту сарану из нор, которой бывает по получетверику и болши, а ради пропитания в зиму тем мышам по несколку оставливают] (Взято в квадратные скобки писцом рукописи, сразу вслед за этим взято в кавадратные скобки слово оставливают. В первом случае квадратные скобки соответствуют скобкам в современном понимании, во втором случае они означают зачёркивание ошибочно написанного слова.), сколко у кого случитца. А ис того зборного аманатского корму посланный зборщики и служилые люди про себя употребляют, а аманатом разве малое дело юколы ради пропитания дают, а болши питаютца, собирая под окнами милостынею, и хуже скота содержут, что немалое озлобление такому дикому народу [юкола — то есть сухая рыба, готовитца она в майе и в ыюне месяцех, когда лов бывает, подобна семги. Сушеную размачивают в воде и толкут в ступах, пока будет как тельное, ис того делают кулебаки с свежею и с свежепросолною рыбою, а иногда /л. 304/ и кладут вышеписанную сарану вместо круп] (Взято в квадратные скобки писцом.).
Ежели указом Ее Императорского Величества повелено будет збор на аманатов отрешить и аманатов доволствовать казенным кормом, как прежние указы повелевают, и содержать [477] ласковея, без озлобления, то всему ясачному народу немалое облехчение будет, ибо более в такое время те аманацкие кормы правят, когда у них в год рыбу запасают и тем от того промыслу безвремянно отлучают, их же самих под те кормы в то ж время и зимою в подводы до острогов берут.
А с курилских народов и с островов с первого, со второго и с третьего, которые прилежат к японской стороне, те зборщики и служилые люди вместо таковых аманацких кормов берут с каждого ясачника по камчатскому бобру, понеже в курильском местечке и на островах юколы и слаткие травы кипрею и сараны не родитца. А взятые грабежем те бобры разделяют по себе. /л. 304 об./
О торговли камчатской
Торг в Камчатку по нынешнее время был в худом состоянии, одними служилыми людьми, а купечество не ездят, а которые и были, и те с мелочными товаришками. Да и быть с большими товарами не для чего, что купить некому.
А имянно отвозят:
табак китайской, порох, китайка, пестредь синяя, выбойка бухарская, крашенина, шолк персицкой крашеной, каролки, котлы медные и железные, кожи оленьи деланые и неделаные, топоры и ножи, и сковороды, и огнива, кремни, иглы и наперстки железный и медные, холст тонкой и толстой, сукна недорогая немецкие, сукна сермяжные и другая москотилная мелочь. /л. 305/
Напротив того с Камчатки вывозят соболи, лисицы, бобры камчатские.
Ежели с нынешнего времяни в Камчатке и в Охотске рускими людми умножать станут, то росход на руские товары прибудет, потому что при прежнем малолюдстве ежели бы кто на тысячю рублев рускова товару привес, в пять лет расторговатца не может.
Также, когда на далные острова, лежащие к Японии, или до самой Японии путь узнают, тогда надеятца можно, что и туда товаром росход будет, ибо обретающийся ныне на Камчатке с розбитого судна оставшие два человека японцов сказывают, [478] что к ним ис китайского города Наньжина много таких товаров привозят, которые в Китай из России отпускаютца, также и на немецких караблях особливые немецкие товары привозят же. Еще ж за Камчаткою, как сказывают, земли великие и многолюдные. Когда к ним ходить и торговать станут, то прибавки росходу на руские товары надеятца можно ж. /л. 305 об./
И понеже по всемилостивейшему Ее Императорского Величества указу позволено для торгу в Охотску и на Камчатке купецким людям с товарами ездить свободно и пошлин там и в Якуцке десять лет брать не велено, кроме обыкновенной в Верохтурье, однако ж буде особливого учреждения о проезде купецких людей с товарами выдано не будет, то от воевод не бес помешателства и приметок произойдет, как и ныне есть, что иркуцкой вице-губернатор Жолобов велел указом всем едущим из Якуцка купецким людем с товарами заезжать в Ыркуцк для осмотру у них товаров и платежа десятой пошлины под тем предлогом, якобы лутче сам усмотреть может, а не рассуждая, что купцам в том заезде более полуторы тысячи верст лишнего пути и лишнего ж росходу в провозе рубли по три на пуд становитца, и что крепкое смотрение напереди в Енисейску, в Маковской заставе и на Верхотурье имеется (На правом поле приписано: То ж делается и с купцами, который торгуют на китайской границе, что они принуждены все свои товары в Ыркуцку розбивать, от чего делается мешкота и убыток и товару вред, и за тем в настоящее время до городов, где надлежит осеновать, не поспевают, но в пустых местах принуждены осеновать с немалым разорением и претерпением нужды. А прежде всегда осматривали товары и пошлину плачивали на границе, где торгуют, а не на дороге.).
Того ради для исполнения /л. 306/ вышеписанного позволения свободного купечества не позволено ль будет таким образом подтвердить: Тех купцов, которые в Якуцк, в Охоцк и на Камчатку с товарами поедут, по старому обычаю и указом в Верхотурье осматривать и по взятье пошлин места по узлам и по сшивкам печатать и давать выписи, в которых выписях имянно товары и места и на них печати описывать, и с теми запечатаными товарами и выписями (запечатаными товарами и выписями приписано на поле со знаком вставки.) свободно ехать, нигде не разбивая мест, до самого Охотска и Камчатки. А кои в Якуцке расторгуютца, тем до Якуцка так, что кто где станет продавать, тут таможням по выписям и досматривать.
Таким же образом с Камчатки и из Охотска тамошние товары, в первых местах осматривая, тюки или места печатать и давать проезжие выписи, с которыми в Якуцке, в Ылимске, в Енисейске, в Маковской заставе и в Тоболску и по другим местам не останавливать и не розбивать до самого Верхотурья, где обыкновенно осмотр и взятье пошлин бывает. /л. 306 об./ [479]
Для способу в проездах от верхоленских пристаней до Юдомского Креста, которые купцы судов себе делать не похотят или не могут, давать места самим и под товары в казенных судах, в тех, которые будут возить хлебные запасы. А за провоз положить плату с пудового числа против вышеписанного в полтора или вдвое, от чего будет в казну возврат, а купечеству великая полза и безопасной проезд.
О морском пути от Охотска на Камчатку
С начала сыскания от Охотска до Камчатской земли морского пути было сделано одно суднишко наподобие городских, обшитое вичами, на котором перевозилися до Болшой реки. А в бытность Беринга сделано один бот да другое особливым манером на изготовленом прежде ево днище, на которых имел свой морской путь. Да Шестаков в бытность свою сделал два судна с вичами. Еще по указу 731 году повелено сделать в Охоцку /л. 307/ три или четыре судна, к чему посланы мастеры из Адмиралтейства, а сделаны ль, о том не известно. А хотя б и не были сделаны, то можно прежними судами все, что надобно на Камчатку в нынешнюю экспедицию перевозить морем бес переволоки землею, как в Первой Беринговой экспедиции принуждены от Болшерецкого острогу до Камчатки сухим путем служилыми и ясачными людьми с немалым разорением на себе и на собаках всякие припасы и правиант перевозить, ибо расстоянием более двухсот верст, а все места пустые. А морем далность не великая, и никто ис тамошнего народу никакой тягости не почювствует.
Таким же образом купецким людем и другим, кто пожелает, с товарами ехать на Камчатку, давать места в тех же морских судах и положить плату с пуда гривны по четыре да с человека по рублю.
А всего б лутче особливые определить два судна, чтоб одно от Охотска, а другое /л. 307 об./ от Нижнего Камчатского Устья обыкновенно во определенное время отходили, например, кое пойдет от Охотска с купецкими людьми и товарами, то б прежде зашло к Болшей реке, где тех, кто хочет выттить, с судна ссадить, а с протчими морем к Нижнему Камчатскому острогу иттить, а другое от Устья Камчатского к Охотску таким же образом прежде к Болшой реке заттить и взять купецких и кто ехать хочет, и с ними итти к Охоцку. И тако всегда от места до места свободно переезжать имеют и, ведав назначенное время, станут заранее собиратца, когда на лежащих островах к Японии, ис которых четыре в подданстве росийском, сыщетца удобное купеческое место, то туда особливые одно или два судна для купечества определить, покамест в Охотске жителми [480] умножитца и собственный свои морские купецкие суда заведут, и в том охоты для лутчего распространения не отнимать, ибо удобнее без убытку казенного сами купцы и промышленики во отдаленные и поныне неизвестный места путь сыщут, как и Камчатка и иные прежде неизвестный места купцами и промышлениками сысканы, /л. 308/ например, исчисление о перевозе с верхоленских пристаней до Охотского острогу.
Суды обыкновенно делают казенный на Муке-реке: а купецкие люди на Ускуте и пониже того в верстах 18, в Казарской деревне.
Ежели положить подрядом одно судно годное для сплавки к Юдомской пристани, а клади подняло бы тысячю пуд, например — 12 рублей, да на гвозди, скобы, на паклю, на смолу — 20 рублей.
Как Шестаков на Камчатку отправлялся и делал суды по наряду работниками ис платежа по плакату, становилися ему осмисаженные по 8 рублей 50 копеек, девятисаженные по 11, десятисаженные по 12 рублей опричь гвоздей, скоб, конопати и смолы. Такие ж и ныне потребны.
Такое судно может служить лет пять и болши, ежели в добром охранении ото лдов, и потому иметца на одно лето 10 рублей 40 копеек.
На то ж судно надобно канатов, парус холшевой и протчих снастей по примеру купецких цен рублев на 50. /л. 308 об./
Можно на парусы холст ис Тобольска, изборного десятилного, которой дешевле покупки енисейской, потому что в Енисейск ис Тоболска на продажу привозят. На канаты купить пенку в Енисейску, где бывает пуд по полтине, а иногда и болши, и тут сделав, канатами отпустить. А как привезут к пристани, чтоб прочнея были, в смоле варить. А ныне несмоленые употребляют, те скоро преют.
Такая оснаска когда в бережи будет, по последней мере может служить года три и придет на год с прибавкою на починки и потереному на перемену — 20 рублей, на повсягодную починку и смоленье судна — 5 рублей.
На такое ж судно надобно для сплавки в работу служилых людей с возвратом от Юдомской пристани к верхоленским пристаням пятнатцать человек. Им жалованья на летние месяцы с прибавкою против нынешнего годового окладу, что даетца по 7 рублей, давать по 10 рублей — 150 рублей. /л. 309/
В зимние месяцы для выгоды тех служилых людей, что они в летнюю пору непрестанно будут в работе, давать волю на себя работать, а на другая дела не спрашивать.
И того от верхоленских пристаней до Юдомской пристани провозу на тысячю пудов с судном с припасами и с работою станет — 185 рублей 40 копеек, на пуд придет — по 19½ рубля [481]
От Юдомской пристани до Креста
Суды, которые бы по 500 пуд поднели, хотя они сделаютца и служилыми людьми, однако ж станет на пример 60 рублей, служить может лет пять и на каждой год придет 12 рублей. А годом трижды оборотитца, и тако отвезет 1500 пуд, служилых людей надобно человек десять. Им жалованья и перед вышеписанным с прибавкою например по 13 рублей, да на починку повсягодную судна и припасов — 5 рублей.
Итого на тысячю на пятьсот пуд от Юдомской пристани до Креста — 195 рублей.
Имеетца на пуд — по 13 рублей. /л. 309 об./
От Креста до Охоцка
Понеже до Юдомского Креста всякая кладь может доходить, последняя в осеннея время, то без далной трудности можно, наделав саней, перевозить на Урак зимним путем к тому месту, где назначено будет селитца. А расстоянием будет до гарей верст с 60, и можно зимою лехко десятью одной лошади оборотитца, а на лошадь хотя по 15 пуд класть, вести может.
К весне зимою заготовить суда на одну вешнюю сплавку, и на сплавку ж, когда в летнее время от дождей вода прибывает, и на тех судах всякую кладь сплавливать до Охотска, а из Охотска за тем, что вверх по Ураку подымать нельзя, употреблять на строение.
Сей перевоз от Юдомского Креста до Ураку, Ураком до Охотска со всем росходом уповать можно не з болшим, разве по гривне станет. Можно ж для нужды от Креста прямо возить зимним путем санми до Охотска з генваря месяца, как снега уставятца, /л. 310/ толко труднее и с ызлишком малым росходом будет.
Всего по сему исчислению от самых ленских верховых пристаней до Охотска станет около 42 с половиною с пуда. А когда пустые места жильем заселятца и обращение судов без упущения времяни с надлежащим береженьем будет, то уповать можно, еще знатная убавка из провозу.
РГАДА, ф. 248, оп. 12, кн. 664, л. 292–310.
Подлинник. На л. 292 канцелярский номер «№ 2030». По всем листам документа идёт повторяющаяся скрепа: «секретарь Семен Моисеев». На листе 310 пометы, сделанные почерком, отличным от почерка писца всего документа: «Сей проэкт прислан в канцелярию Сенатскую от его сиятельства тайного советника и кавалера графа Михаила Гавриловича Головкина» 519 и «Докладывано августа 3 1735».
Опубл.: Ефимов 1950, стр. 288 (опубликованы только л. 304 об.–305, «О торговле Камчатской», из этого документа, с явно ошибочным заголовком «Из проекта адмирала Н. Ф. Головина, внесенного им в Сенат. 1782 г.», но в конце публикации указана дата 1733 г. Ни авторство Головина, ни первая [482] дата никак не аргументируются и несомненно появились в результате недоразумения).
Комментарии
517. Документ датируется косвенно на основании канцелярской пометы.
Автор проекта неизвестен. Несомненно, это человек, прекрасно знающий все детали жизни Восточной Сибири, в первую очередь Якутска, и в то же время это высокообразованный человек, обладавший для своего времени хорошим литературным языком и государственным мышлением. Не мог ли это быть Скорняков-Писарев? Он, правда, упоминается один раз в тексте в 3-м лице, но это не противоречит этикету того времени. Как ещё одного гипотетического кандидата на авторство можно назвать бывшего президента Коммерц-коллегии Генриха фон Фика, бывшего в ссылке в Якутске с 1732 по 1741 г. и написавшего «Записку» о положении ясашных народов (См.: Иванов 1974, стр. 124–128).
Весь проект назывался современниками «Проектом о хлебе и вине», сохраняем это выразительное название и мы, хотя по сути это заголовок только первой главы проекта. О дальнейшей судьбе проекта см. также док. 180.
518. Док. 9.
519. Ясно, что М. Г. Головкин, никогда не бывавший в Сибири (см. о нём комментарии к док. 7), не мог быть автором проекта (как считал, например, Греков — см.: Греков 1960, стр. 67), через него это сочинение просто передавалось в Сенат. М. Г. Головкин был сенатором, заведовал монетной канцелярией и денежным двором, а в 1733 г. стал ещё и председателем комиссии по горному делу (Соловьёв 1993, т. 10, стр. 487), в ведомство которой попадала и Сибирь. Если автор проекта не был высокопоставленным лицом, то для практики того времени было вполне обычно передавать документ в Сенат через покровителя — см., например, так называемый «проект Ягужинского» (док. 6), автором которого был И. Кирилов.