№ 6
«При первом случае об Охотске рассуждение» — проект хозяйственного освоения и колонизации Дальнего Востока И. Кирилова, написанный в связи с назначением Г. Скорнякова-Писарева начальником Охотского порта — ок. 27 февраля 1731 г. 37
Правителствующему Сенату предложение
Ее Императорское Величество указала 38 Григорья Писарева 39, которой сослан в Сибирь и ныне за Якуцким в Жигайском зимовье, определить в Охоцк и дать ему полную команду над тем местом, и чтоб он то место людми умножил и хлеб завел, и пристань с малою судовою верфью, также несколко морских судов для перевозу на Камчатку и оттуду к Охоцку казенной мяхкой рухледи и купецких людей с товарами и для других потреб сделал. И о том о всем определение учинить в Сенате, дабы то яко новое место з добрым порядком к пользе и прибыли государственной приведено было. А понеже Сибирской приказ и Сибирь поручены в дирекцию мне, того ради к сему сообщаю об Охоцке рассуждение к рассмотрению Правителствующему Сенату.
У подлинного подписано тако: Павел Ягушинской 40.
1731-го февраля 27-го /л. 51/
При первом случае о Охотске рассуждение
Что касается о сделании пристани и верфи, о том уже указ Ее Императорского Величества есть, а понеже к тому надобны люди и протчае учреждение, о том следует ниже сего:
1. На житье перевесть охотников крестьян из Ылимского уезду или из других мест семей до пятидесят, а тунгусов хотя десятка три, и обселить при Оходске, и на пути в урочище называемом Крест между Юдомою (Испр. из Идомою почерком редактора рукописи.) и Ураком реками и на Уди, также и в камчадалских острогах сколко где по рассмотрению нужнея, снабдя их на подъем и на первой случай рублев по десяти на семью да хлеба года на два.
2. Тем новопоселенным для новозаводства дать лготы в податях и подводах года на четыре, а ежели когда нужда позовет в проезде служилых людей с казною и понадобятца лошади, то определить плату достойную, чтоб с охотою могли возить, а не из-за палки.
3. Служилых людей охотников же или по выбору человек ста три определить на житье в Охотск из тех 1500 человек, [39] коим велено быть в Якуцку, потому что из Якуцка каждой год переменяютца и толко что в проездах издерживаютца. А когда в Охотске оные будут, то могут содержать, из них переменяясь, Удской острог, также и камчадалские, пока там таким же образом людми удоволствовано будет. /л. 51 об./
4. К тем служилым людем определить афицеров хотя по примеру нерегулярной лантъмилицы и удоволствовать амуницыею, ружьем и порохом казенным, также иметь платье теплое, какое надобно в той стороне, сабак, нарты, лыжи для сухопутных зимних походов.
5. Мастеров судовых из сылочных или из других набрать человек дватцать и поселить там же. А для показания препорт ции в деле судов отправить из Адмиралтейства мастера или подмастерья, которой бы умел галиоты и карабелные боты делать. И к ним в помощь плотничного командора и человека четыре плотников лутчих.
6. Для варения смолы, понеже на Уди соснового, а на Камчатке листвиничного лесу доволно, и в бытность капитана Беринга 41 в ево команде для судов смолу из листвинницы сидели, послать человек двух из сибиряков, чтоб напрасного провозу смолы из Якуцка не было.
7. Также для дела железа к судам и к протчим работам человека два или три с Экатеринбурских заводов 42, которым за-весть ручные домницы и ковать не токмо нагели и другие припасы, но и якори, хотя небольшие, для судов, чтоб не возить железа ис Тобольска напрасно, ибо там железной руды, сказывают, есть довольно.
8. Для заводу с переведенцами и служилыми людми послать лошадей, кобыл и жеребцов, также рогатого и мелкого скота, потому что там того ничего нет, а пасть и содержать на (Испр. из а рукой редактора рукописи.) корму умеют тунгусы. /л. 52/
9. Хлебных всяких семен, также и конопли для пенки отправить из Якуцка и там роздать переведенцам и другим, кто пахать станут, около Охотска и Удскова и на Камчатке безденежно. А как уродитца, тогда семена возвратить или вовсе уступить, потому что место новое и не токмо в таком, но и в здешних местах, где селят деревни, дают семена без возврату.
10. Ссылочного бывшего морского капитана порутчика Казанцова 43, которому для судов велено жить в Охотске, отдать в команду Писареву ж, а ему определить, х какому делу будет способен.
11. Ему ж приказать смотрить и за камчатскими прикащики, и кои будут посылатца из Охотска офицеры с служилыми [40] людьми для исправления дел и содержания острожков, чтоб они с тамошним народом поступали порядочно. И ежели происходить будут жалобы или по слуху сам уведает о каких непорядках, то как возможно унимать, понеже Охотск стал быть от Якуцка х Камчатке самой блиской порт.
12. А для лутчего содержания острогов определить в них командиров не так, как ныне каждой год переменных, но на несколко лет, или пока кто в вину и в подозрение впадет, дабы для своего житья лутче рачили, и скот и хлеб размножали, и народ приласкали.
13. Что надлежит на служилых людей годового жалованья и хлеба, также и припасов, то все из Якуцка отправлять водою до Креста заблаговремянно с самой весны якуцкими людми, а от Креста брать и привозить охотским, покамест там своим заведутца. И при возвращении судов в Якуцк собираемую казенную рухледь посылать на них /л. 52 об./ при одном камисаре с якуцкими людми, дабы как прежде было напрасно с казною и за жалованьем ис такой далности в Якуцк не ходить.
14. Также из Охотска в камчатский и другие остроги жалованье отвозить на морских судах охотским людем, и тамо забрав зборную казну, вывозить с собою, дабы оттуду люди напрасно в отволочке не были ж.
15. Когда хлебом и скотом в Охотске и в других тамошних местех розведутца, и припасов из Якуцка требовать нужды не будет, тогда понадобятца одни обыкновенные лехкия суды, которые будут ходить с мяхкою рухледью и с костью камчатскою до Якуцка, а из Якуцка (Слова а из Якуцка написаны на левом поле со знаком вставки.) с товарами до Креста.
16. Как Писарев в Охотцк отправится, то ему, едучи водою, прилежно смотрить худых и трудных мест в проезде, а особливо между Юдомою и Ураком реками, где надобно быть — землею переволоке, и сказывают, что место ниское и недалеко, не мочно ль комуникацию водяную сделать до Охотска. Буде ж трудно или весма не мочно, то б хотя дорогу росчистить. И о том о всем иметь ему, Писареву, старание, не описываясь за дальностию, но что сделает или намерение положит, о том писать.
17. Когда служилые люди поедут, то что возможно тем своим путем нужное по ево, Писарева, определению поправили, дабы в другой ряд (Так в рукописи, вероятно, следует читать раз.) назад из Охотска не отрывать и напрасного убытку и им волокиты не делать, потому что в тамошнем месте уездных людей нет и работу, кроме служилых, исправлять неким. [41]
18. Коль скоро в Охотск Писарев и мастеровые и служилые люди прибудут, то судна четыре или шесть сделать для обыкновенного переезду на Камчатку и в другие места служилым людем и купцам. /л. 53/
19. Штурманов человек трех и матрозов человек шесть послать из Адмиралтейства, х которым придать ис казацких детей молодых, и обучать морскому ходу, дабы там своих штурманов и матрозов завесть.
20. Для всегдашнего умножения людей таких, кои осуждены бывают на каторгу и в сылки или за долги заработывать за болшие суммы на многие лета, посылать в Охоцк на житье на казенном корму, толко чтоб были люди не старый и не увечный, но в службу и в работу годный, дабы напрасно чрез такой далной путь в даче корму денег не тратить. А уйтить оттуду уже некуду и воровать не у кого.
21. О строении церквей в камчатских острогах и о определении попов и причетников с ругою, и что кто из тамошнего народу креститца, о даче им лготы уже указ есть 44, однако ж подтвердить, и то, чтоб попы были сколко возможно люди искусный и во всяком бы остроге склоняли аманатов и других охотников учитца грамоте и показывали им закон христианской, понеже тамошней народ никакой веры и закону не знает. А в Охотске хотя б и нарочную школу не для одной грамоты (Слово грамоты повторено дважды и повтор взят писцом в квадратные скобки.), но и для цыфири и навигации Писарев завел и жалованье малое для содержания учеников давал, из чего могут люди, к службе знающие, выростать, а не дураками оставатца.
22. Для познания сего нового порта Охотского [или как высоким указом Ее Императорского Величества определитца оной порт имяновать] (Взято в квадратные скобки писцом, означает скобки в современном понимании.), чтоб узнали ево купечество, дать позволение лет на десять купечеству ездить и торговать свободно и бес платежа там и бес платежа ж при проезде чрез /л. 53 об./ Якуцк пошлин, и о том публиковать. И кажетца, в том убытку не будет, потому что до сего времяни того не было ж, а платить пошлину одну на приезде и на выезде в Верхотурье, как ныне платят, буде ж определитца особая компания, то могут, узнав Охотской порт, охотнее в компанию вступить, а хотя б и при компании торговать, то не может от волного торгу компания жаловатца, потому что оная будет великою суммою и особливым учреждением своего щастия искать, где богатея им покажетца, а не от мелочного, как обыкновенно руские купцы торгуют. [42]
К размножению ж сего нового порта новый доходы, какие не бывали, мнитца, быть могут.
1. Положить плату с казенных судов, на которых будут купцы и промышленный свои товары возить от Креста реками до Якуцка и от Якуцка до Креста, по чему с пуда и с человека по далности места и по трудности рассудит Писарев без тягости, ибо, того здесь не видев, росходу, во что содержание судна и людей станет, определить нелзя.
2. Положить же и с тех судов плату, которые /л. 54/ будут ходить морем на Камчатку и в другие места так, как выше о реках.
3. Завесть кабаки, а вино на первой случай, пока хлеб там заведут, привесть из Якуцка.
4. Понеже там денги не ходят, и тамошней народ не знают, то вместо денег будет збор провозной и на кабаках мяхкою рухледью [покамест денги завезут и в обычай войдут] (Взято в квадратные скобки писцом, означает скобки в современном понимании.), и тое рухледь отсылать прямо в Сибирской приказ или в Китайской отпуск, и по чему в Москве или в Китайской отпуск продана будет, ту цену ставить на щет охотской, а не оценку сибирскую.
5. На Шантарские острова, которые против Удского устья есть, так же и на те острова ж, кои от носу Камчатского к Японии пошли [и преже сего несколко лет бран с них ясак на Камчатку и для малолюдства давно опущен] (Взято в квадратные скобки писцом, означает скобки в современном понимании.), посылать и брать ясак, сколько возможность допустит, и как возможно, показывая ласку, и вводить в вольной и свободной с ними торг.
6. К вышеписанному всему присовокупить надобно команду капитана Павлуцкого 45, который отправлен был с Шестаковым 46, и Шестаков убит от чюкч, а о Павлуцком никакой резолюции нет, наступать (Испр., в рукописи поступать.) ли ему на тех чюкч или нет, ежели наступать, /л. 54 об./ то надобно морем итти, а не сухим путем. Буде же возвратитца, то впредь всегда юкатерей и коряков, подданных российских ясашников, оные чюкчи разорять станут. И не лутче ли тою командою возобновить при Алюторе реке прежней острог и оставить охотников, как о том соглашаетца капитан Беринг, чтоб имели страх чюкчи.
7. Капитан же Беринг представляет 47, что в ево бытность еще занесенный японцы видены были подле берегу, и приказано от него их сыскивать, и ежели найдут или впредь занесет, то, не грабя и не озлобляя их, надлежит отвозить в Японь по-прежнему в их жилища, и тем подать притчину дружбы и искать способа к свободному торгу. Также лежащие между [43] Японии острова осматривать, какие на них народы живут и какое доволство имеют, что все лехко добрым распорядком может известно быть.
А понеже все вышеписанное, от чего уповаемо быть прибыли, не может вскоре в казну приходить, а на самой первой случай без росходу казенного, как в первых /л. 55/ пунктах писано, обойтитца неможно, того ради для лутчего и всегдашнего щету надлежит с самого началу все, где б ни случились, в Москве и в Сибири и в Якуцке, росходы, денги, хлеб и припасы по настоящим ценам на щет ставить охотской и репортовать о том отовсюду в Сибирской приказ, где иметь ис тех репортов особую книгу [опричь обыкновенного жалованья якуцким служилым людем, кои переведутца в Охотск на житье, потому что они и прежде то жалованье получая в Якуцке, в Охотск и на Камчатку ходили ж] (Взято в квадратные скобки писцом.). А напротив того высылаемую из Охотска всякую казенную мяхкую рухлядь и кость или другая товары, какие там сыскатца могут, по продажным ценам ставить в возврат и смотрить, когда тем доходом издержаная сумма возвратитца и прибыль начнетца. Однако ж высылаемую мяхкую рухледь и кость не всю ставить в возврат, понеже до сего времяни высылка оттуда есть же, но взять лет за десять или пятнатцать ведомости из Якуцка, сколько в каждом году было оттуду вывезено, и росчислить, по чему на год придет, ту сумму взамен росходу, и в прибыль ставить /л. 55 об./ не надлежит, а что сверх того будет приходить, то действительно само собою покажет, что чрез учреждение присовокуплено. Протчие ж из тамошних доходов. И тамошние росходы к вышепомянутым не примешивать, понеже оные тамо были и там же издержаны, а вон не вывезены.
РГАДА, ф. 248, оп. 12, кн. 666, л. 50, 51–55 об.
Копия. Есть редакторская правка почерком, отличным от основного писца рукописи (А. Ананьев?), но это только мелкие описки. На л. 50 на верхнем поле отметка «Копия», сделанная писцом рукописи, и более поздний карандашный номер «№ 6». По боковым полям всего документа идут скрепы: «секретарь Семен Моисеев» и «с подлинным читал подканцелярист Артемон Ананьев».
27 февраля 1731 г. с этого документа в Сенате был сделан экстракт (РГАДА, ф. 248, оп. 12, д. 664, лл. 69-79 об.), посланный Берингу. Экстракт по сути просто повторяет текст настоящего документа, но интересно, что он называется «предложения Ягужинского». Такая же атрибуция док. 6 встречается и в других документах (см. например, док. 7). Но был ли действительно П. Ягужинский автором этого проекта или он просто представлял его в Сенат как глава Сибирского приказа?
Впервые обратил внимание на то, что автором док. 6 мог быть обер-секретарь Сената И. Кирилов 48, А. И. Андреев (Андреев 1943 а, стр. 37, комм. 6, 7), вслед за ним эту точку зрения поддержала и М. Г. Новлянская (Новлянская, стр. 88–90). Действительно, в записке 1733 г. Кирилов пишет [44] следующее: «Так же в 1731 году к лучшему произведению сего полезного дела сочиненной мною проект о тамошних местах и пользах, и что ныне иного и ближнего пути, как чрез Охоцк, нет, с показанием довольных резонов, вручил я бывшему тогда за генерал-прокурора графу Ягушинскому (ибо иного случая при дворе не имел). И как он в Сенате объявил Ее Императорского Величества конфирмацию, то о учреждении в доброй порядок и о умножении людьми и о заводе хлеба и скота и о прочем в Охоцке и на Камчатке действительно зачало возымелось...» (док. 138 — РГАДА, ф. 199, порт. 512, д. 1, л. 2 об.) Сравнение языка и стиля двух этих документов также не противоречит тому, что автором так называемого «проекта Ягужинского» был в действительности И. Кирилов. Хотя Кирилов был фигурой влиятельной, но всё же его должность обер-секретаря Сената была недостаточно высока для того, чтобы самому вносить предложения в Сенат. В феврале 1731 г. в изменчивой политической судьбе Ягужинского был период, когда он находился «в фаворе». Надо полагать, что он разделял взгляды Кирилова и считал его проект разумным, раз он взялся представлять его в Сенате от своего имени. [47]
Комментарии
37. Проект «При первом случае о Охотске рассуждение» написан на основе самых первых предложений Беринга о по устройству быта и жизни населения Дальнего Востока (док. 1) и является как бы ответом или реакцией на него.
38. Видимо, речь идёт об устном указе, т. к. письменный указ и инструкция известны только от 31 июля 1731 г. (ПСЗРИ 1830, т. 8, № 5813, стр. 520–524; Док. 9).
39. Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев (или просто Писарев, даты рождения и смерти неизвестны) сыграл такую важную роль в истории всей Второй Камчатской экспедиции, что на его фигуре следует задержаться чуть подробнее. Он происходил из старинного дворянского рода, но начал свою службу солдатом, как и было принято в петровское время. Изучал математику и механику за границей, в течение 20 лет был бомбардиром Преображенского полка, участвовал во всех крупных действиях русской армии с 1700 по 1713 г. и, видимо, весьма успешно, так как Петр I ценил его инженерные и военные таланты. В 1722 г. им была написана первая русская «Наука статическая, или механика». Взлёту своей карьеры Скорняков-Писарев обязан участию в двух весьма грязных поручениях: сначала в 1718 г. Пётр поручил ему «розыск» над опальной царицей Евдокией, «вины» которой несмотря на все старания так и не сумели найти, кроме того «греха», что она была нелюбимой женой. В результате этого «расследования» удалось во всяком случае казнить некоторых сторонников царицы, а её саму заключить в отдалённый монастырь, откуда она была освобождена только при воцарении её внука Петра II. Вслед за этим Скорнякову-Писареву, как человеку надёжному и проверенному, доверяется участие в розыске над царевичем Алексеем, его подпись стоит под смертным приговором царевичу, он участвовал в допросах — миссия, вызывающая отвращение у потомков, но вызвавшая благорасположение царя. В отличие от политического сыска, на гражданском поприще Скорняков-Писарев полностью провалил порученные ему важные поручения по устройству школ, Морской академии, навигационной школы и т.п., а также строительство Ладожского канала, за что навлёк на себя немилость императора. Таланты Скорнякова-Писарева явно не лежали в той области, где надо было делать и создавать что-то конкретное, зато его умение плести хитроумные интриги, перекидываться в зависимости от ситуации с одной стороны на другую, сталкивать своих противников лбами кажется выдающимся даже на фоне окружения сановников петровского и послепетровского времени. Скорняков-Писарев был обер-прокурором Сената и помощником Ягужинского, но после его знаменитой ссоры в Сенате с вице-канцлером Шафировым в 1724 г. Петр I назвал его поведение «незаконным и неприличным». В конце концов Скорняков-Писарев пал жертвой политических интриг между «птенцами гнезда Петрова»: в последние дни жизни и правления императрицы Екатерины I находившийся в зените своей власти князь А. Д. Меньшиков узнал, что существует группа недовольных (генерал-полицмейстер Девиер, Бутурлин, Скорняков-Писарев), противящихся планам Меншикова выдать свою дочь замуж за царевича Петра и справедливо опасающихся, что в таком случае вся власть окажется в руках светлейшего князя. Меншиков жестоко разделался со своими противниками, сослав их всех в 1727 г. в Сибирь (Соловьёв 1993, кн. 10, стр. 71–80; РБС 1962, т. 18, стр. 603–608; Алексеев 1958, стр. 42–47; Анисимов 1994, стр. 132–143). Скорняков-Писарев был отправлен в Жигайское (или Жиганское) зимовье в низовье Лены. Идея назначить его начальником Охотского порта не освобождала его от ссылки; амнистию он получил только при восшествии на престол Елизаветы I в 1741 г. — интересная особенность сибирской жизни первой половины XVIII в., где ссыльные легко занимали высокие административные должности (Сафронов 1975, стр. 18–25).
Если говорить о моральных качествах Скорнякова-Писарева, то основным из них, пожалуй, была полная беспринципность. Забегая вперёд и рассматривая отношения в будущем между офицерами Второй Камчатской экспедиции и начальником Охотского порта, можно сказать, что для старого и опытного интригана высокого профессионального уровня, каким был Скорняков-Писарев, моряки были как малые дети, и, видимо, его любимым развлечением в ссылке было не только ругаться с ними, но и постоянно ссорить их между собой.
40. Павел Иванович Ягужинский или Ягушинский (1683–1736 гг.) — один из наиболее ярких государственных деятелей петровской и послепетровской эпохи. Он начал свою карьеру как денщик Петра I и был человеком, пользовавшимся полным доверием царя; ему поручались сложнейшие дипломатические поручения, а в 1722 г. он занял должность обер-прокурора Сената (где под его начальством служил Г. Скорняков-Писарев), контролировавшего деятельность Сената и коллегий и подвластного только императору. Во время правления Екатерины I и Петра II влияние Ягужинского на внутригосударственные дела было сильно ущемлено; хотя он сохранил свои чины и звания, реальной власти у него было немного. В начале 1730 г., при вступлении на престол Анны Иоанновны, Ягужинский сначала поддержал идею ограничения самодержавия, но потом фактически донёс императрице на «верховников». После восстановления самодержавия Ягужинский не сразу, но через некоторое время сумел добиться влияния и получить опять должность обер-прокурора Сената (2 октября 1730 г.). 20 декабря 1730 г. по сенатскому докладу был восстановлен Сибирский приказ в Москве, которому подчинялись все сибирские города (но в целом функции были урезаны, в частности, исчезло право дипломатических сношений с соседними государствами); во главе приказа был поставлен Ягужинский. 19 января 1731 г. он был пожалован графским титулом, но вскоре после этого фортуна опять ему изменила, а учреждение Кабинета министров при императрице практически лишило смысла деятельность обер-прокурора Сената. Несмотря на вздорный и неуживчивый характер и пристрастие к алкоголю, Ягужинский вне всякого сомнения обладал талантом, государственным умом и умением ясно излагать свои мысли (РБС 1962, т. 25, стр. 7–28; Звягинцев, Орлов 1994, стр. 11–36).
41. См. док. 1.
42. Екатеринбургский горный завод (и впоследствии город при нём) был основан в 1721 г. В. Н. Татищевым и достроен в 1724 г. Геннингом.
43. Капитан-лейтенант Василий Иванович Казанцев был сослан в Сибирь в 1728 г. за сказанные им слова в защиту опального князя Меншикова, и указом от 5 января 1728 г. прикомандирован к Камчатской экспедиции. В 1731 г. находился в Охотске, а на следующий год Скорняков-Писарев отправил его на Камчатку для составления описаний местности и острогов. В 1736 г. Казанцев представлял в Сенат географическое и этнографическое описание Охотского края и Камчатки (Русские экспедиции 1984, № 148, стр. 251–253), однако в истории Второй Камчатской экспедиции он больше известен как автор большого числа доносов — и на руководителей Камчатской экспедиции, и на Скорнякова-Писарева (Русские экспедиции 1984, стр. 298–299).
44. Ещё Петр I в 1702, 1705 и 1710 гг. выпустил ряд указов о материальных льготах (полное или частичное освобождение от ясака, в первую очередь) новокрещённым инородцам (Смолич 1997, стр. 222–226).
45. Капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Иванович Павлуцкий, участник отряда Афанасия Шестакова (см. следующий комментарий). 25 апреля 1730 г., узнав о смерти А. Ф. Шестакова, взял на себя командование экспедицией. 10 августа 1731 г. ему было присвоено звание майора и по распоряжению Сибирского приказа официально передано руководство экспедицией. По его указанию в 1732 г. Яков Генс, Иван Федоров и геодезист Михаил Гвоздев на «Св. Гаврииле» впервые пересекли Берингов пролив и достигли американских берегов. В 1734–1739 гг. он расследовал восстание ительменов на Камчатке, в 1740–1742 гг. служил якутским воеводой. 14 марта 1747 г. Павлуцкий был убит в бою с чукчами (Дивин 1956; Гольденберг 1984, стр. 39–93).
46. Афанасий Федотович Шестаков — якутский казачий голова, полковник. Летом 1725 г. он приехал в Петербург с предложением организовать экспедицию для открытия новых земель на востоке и приведения их народов в подданство Российской империи. Шестаков привёз с собой карту северо-восточной Сибири, Курил и Японии, вычерченную им на основе рассказов местного населения и сведений Козыревского; характерной особенностью его карты было отсутствие на ней мифической земли де Гамма, вводившей в заблуждение многих, в том числе экспедицию Беринга. В Петербурге он разговаривал сначала с вице-адмиралом Сиверсом, а затем с Меншиковым, в тот момент фактически управлявшим Россией. В результате проект Шестакова был поддержан, но указ об отправке его отряда последовал лишь 23 марта 1727 г. (Русские экспедиции 1984, № 36, стр. 59). Традиционно считалось, что экспедиция Шестакова фактически дублировала Первую Камчатскую экспедицию, потому что в Петербурге в тот момент ещё не получили никаких сведений от Беринга и ожидали от миссии Шестакова больше практической пользы. Однако на основании новых данных Л. А. Гольденберг пришёл к выводу, что экспедиции Беринга и Шестакова не дублировали, а дополняли друг друга. Основной задачей экспедиции Шестакова было исследование Курил и пути в Японию, приведение в подданство населения Чукотки и Камчатки и сбор с них ясака. В распоряжении Шестакова было четыре судна, разбитых на три отряда, в состав экспедиции входили капитан Д. И. Павлуцкий, И. Козыревский, рудознатец Гардеболь, штурман Генс, геодезист Гвоздев, сын и племянник Шестакова и многие другие; в море они вышли осенью 1729 г. Экспедиция, однако, оказалась в целом неудачной (скорее всего, из-за постоянно раздиравших участников ссор и конфликтов); самым большим её успехом было, пожалуй, посещение пяти первых Курильских островов и сбор там ясака. Сам Афанасий Шестаков, шедший на «Восточном Гаврииле», 14 марта 1730 г. был убит «немирными чукчами», с которыми он вступил в бой на р. Эгач, недалеко от Пенжины. (Русские экспедиции 1984, № № 34, 36, 37, 38, 39, 41, стр. 55, 59–62, и комментарии — стр. 287–288; Гольденберг 1984, стр. 8–77; Черевко 1999, стр. 76–78).
47. См. док. 1.
48. Иван Кирилович Кирилов был человеком незнатного происхождения, службу в Сенате он начал ещё в 1712 г, в 1727 г. стал его обер-секретарём. Это высшая чиновничья должность в Сенате, но одновременно существовало два-три обер-секретаря, так что имя Кирилова известно благодаря не служебному положению, а его роли в развитии географии и освоении новых территорий. Кирилов был просвещённым и широкообразованным человеком своего времени, а его подлинной страстью были география, картография и статистика. В 1726–27 гг. им был составлен фундаментальный труд «Цветущее состояние Всероссийского государства», в котором на основании анкет приводились статистические сведения по всем губерниям России. Он принимал непосредственное участие в руководстве работой геодезистов, разосланных Петром I по стране. На основе карт и материалов, присылаемых геодезистами в Сенат, Кирилов взялся сам составлять генеральную карту и атлас Российской империи, которые он издавал в 1726–1734 гг. за свой счёт, в том числе им была нарисована карта Камчатки по материалам экспедиции Евреинова и Лужина. В процессе изготовления Генеральной карты Российской империи (опубл. в 1734 г.) Кирилов постоянно советовался с Академией наук, однако их подход к делу был различным. Академия наук (Жозеф Делиль, в первую очередь) считала, что лучше не торопиться с изданием карт, но сделать их на высоком профессиональном уровне на основе астрономических наблюдений, а Кирилов, исходя из насущных потребностей государства в тот момент, полагал, что важнее опубликовать карты как можно быстрее. Его точка зрения одержала верх, но это серьёзным образом сказалось на качестве всех Кириловских карт.
Кирилов проявлял большой интерес к географическим открытиям на Дальнем Востоке страны и к устройству там жизни, и соответственно к Камчатской экспедиции — свидетельством этому публикуемый документ, а также док. 138. Но если в данном случае Кирилову приходилось ограничиваться ролью советчика, то в 1734–1737 гг. ему посчастливилось самому возглавлять большую экспедицию (так называемую «Оренбургскую»), снаряжённую по его же собственному проекту в 1734 г. для окончательного подчинения и освоения новозавоёванной Киргиз-Кайсацкой орды. Кирилов умер в ходе этой экспедиции 14 апреля 1737 г. (Новлянская; Кирилов 1977, стр. 5–31).