Еще четверть века назад восстание донских казаков под предводительством Кондратия Афанасьевича Булавина 1707-1709 г. относилось к числу приоритетных проблем отечественной исторической науки. С прекращением воздействия на исторический нарратив идеологического пресса, побуждавшего историков смотреть на антиправительственные движения прошлого сквозь призму марксистского учения о классовой борьбе, интерес к ним заметно снизился. Следствием отмеченной тенденции стало резкое сокращение исследований, посвященных народным восстаниям в России, в том числе Булавинскому.

Несмотря на серьезные достижения советской историографии, создающие иллюзию всесторонней и доскональной изученности Булавинского восстания, многие его сюжеты все еще ждут своего самостоятельного исследования. К числу таких сюжетов принадлежит и одно из ключевых событий этого движения — неудачный поход булавинцев на Азов в июле 1708 г., который можно считать апогеем всего восстания. Хотя данный эпизод неизменно освещается во всех работах, исследующих историю восстания, начиная с трудов А. И. Ригельмана и И. И. Голикова ¹, специальному изучению он еще не подвергался. Традиционно эта военная операция интересовала историков лишь с точки зрения ее влияния на судьбу движения К. А. Булавина и поэтому освещалась в литературе кратко и несколько схематично. В настоящей статье мы попытаемся определить цели и задачи Азовского похода булавинцев, установить соотношение сил противоборствующих сторон и проследить ход сражения.

Присоединение к России Северо-Восточного Приазовья в 1696 г. и его последующая правительственная колонизация не могли не вызвать недовольства широких слоев донского казачества: в военно-политической организации и жизненном укладе которого на рубеже XVII-XVIII в. еще сохранялись рудименты былой свободы и мечтания о возрождении уходящей вольницы. В историографии неоднократно отмечалось, что в это время Войско Донское попало под контроль администрации Азова. Однако степень этого контроля переоценивать не стоит: автономия Войска не была отменена и его атаман не перешел в прямое подчинение азовского губернатора. Тем не менее войсковые власти вынуждены были тесно сотрудничал» с руководством российского Приазовья и выполнять его отдельные поручения, но лишь по указу из Москвы.

По иронии судьбы, впервые прямая военная угроза нависла над Северо-Восточным Приазовьем не со стороны внешнего врага — Османской империи, а с тыла — со стороны донского казачества. Вспыхнувшее на Дону в 1707 г. восстание под предводительством К. А. Булавина напрямую затронуло города-крепости Азов и Троицкий (на Таган-Роге). [185]

В то время Северо-Восточное Приазовье представляло собой небольшой анклав, со всех сторон окруженный землями Войска Донского (на севере), Османской империи и Крымского ханства (на западе, юге и востоке) и на сотни верст удаленный от ближайших территорий Великороссии ². В начале 1708 г. общая численность населения Азова и Троицкого превышала 15 000 человек Среди них была масса людей, способных примкнуть к булавинцам: работные и ремесленные люди, жилые солдаты, матросы Азовского флота, каторжники, посадские люди и пашенные крестьяне, в числе которых было немало «свейских полоняников» ³. Петр I резонно опасался, что К. А. Булавин сможет «тайно взумутить» жителей приазовских крепостей, и 28 мая указывал азовскому губернатору Ивану Андреевичу Толстому: «...как возможно храни гварнизоны от прелшенья, для чего и денег не жалей» ⁴.

Тревога Петра I была не случайна, так как он знал о намерениях булавинцев захватить приазовские крепости, «и побить воевод, и начальных людей, и немцев, и тюрьмы роспустить». Уже в сентябре 1707 г., через несколько дней после убийства в Шульгине городке полковника князя Ю. В. Долгорукого, К. А. Булавин объявил о необходимости совершил, с повстанцами поход на Азов и Троицкий с целью освобождения находящихся там «ссылочных и каторжных, которые им будут верные товарыщи». В апреле 1708 г. козловец Козьма Анциферов сообщил на допросе о планах булавинцев взять приазовские крепости, «чтоб то место, где ныне Озов и Тоганрог, очистил, чтоб было все их, казацкое». Сам К. А. Булавин писал в июне И. А. Толстому, что его и офицеров он собирается «побить до смерти» ⁵.

Азов и Троицкий, как форпосты государства у южных границ земли Войска Донского, представляли для К. А. Булавина прямую и явную угрозу. Азовский губернатор с самого начала восстания фактически возглавлял борьбу с ним на месте вплоть до прибытия на Дон лейб-гвардии майора князя В. В. Долгорукого. Так, весной 1708 г. И. А. Толстой по просьбе войскового атамана Лукьяна Максимова направил в Черкасск «для оберегательства» десять азовских пушкарей и конный казачий полк полковника Николая Васильева с калмыками Но это не помогло изменить ситуацию: разбив 9 апреля на Верхнем Дону войско Л. М. Максимова, К. А. Булавин беспрепятственно двинулся к Черкасску и 1 мая овладел городом. После казни войскового атамана он занял его место во главе Войска ⁶. Стремясь ослабил, бунтовщиков, И. А. Толстой вел с помощью лояльных казаков разведывательную и подрывную деятельность в Черкасске. Ему удалось организовать угон в Азов войскового табуна из 11 000 лошадей с целью предотвращения возможного бегства К. А. Булавина в Прикубанье, на территорию Крымского ханства. 2 июня эту операцию осуществили 200 казаков Азовского и Троицкого конных полков, 100 азовских крещеных калмыков и 42 донских казака, в разное время бежавших из Чсркасска в Азов ⁷.

В мае 1708 г. три походных войска повстанцев отправились из Черкасска к Изюмской черте, на Хопер и в Поволжье ⁸. Несмотря на распыление своих сил, К. А. Булавин все-таки решил организовать поход на Азов. Подготовка к нему началась в июне.

8 июня атаман отправил посланцев на Кубань к ногайским мирзам с предложением, «чтоб Кубанская орда, собрався, пришла к нему в Черкасской и чтоб с ними заодно итить к Азову». Также он просил ногайцев пригнать 2000 лошадей на продажу, но те прислали лишь 500 голов. В тот же день К. А. Булавин послал И. А. Толстому войсковую отписку, в которой угрожал «итить войною к Азову и Троицкому» и требовал вернуть конский табун, гарантируя амнистию казакам, участвовавшим в его угоне. Одновременно атаман приступил к рассылке грамот в казачьи городки «по всем рекам», призывая их жителей в Черкасск «з десятка по 6-ти человек» (по другим данным — по семь человек из десяти), чтобы «итить к Азову войною». В этом была суровая необходимость, так как в войсковой столице в то время находилось менее 2000 казаков. На войсковом кругу, состоявшемся в Черкасске 13 июня, [186] К. А. Булавин даже объявил дату, на которую намечался «приступ к Азову» — 14 июня. Но казаки, присутствовавшие на кругу, констатировали, что их «малолюдно», и до прибытия казаков с Верхнего Дона просили отпустить их на сенокос. Атаман вынужден был согласиться ⁹. Поход пришлось отложил, почти на три недели.

Какие цели преследовал лидер повстанцев, организовывая операцию против Азова, и какие конкретные задачи он намеревался при этом решить, из источников неясно. Тем не менее в историографии утвердилась точка зрения о намерении К. А. Булавина овладеть Азовом. По мнению Е. П. Подъяпольской, взятие этой крепости восставшими могло обезопасить их с тыла и позволило бы им «более активно действовать в северном направлении» ¹⁰. По сведениям запорожского казака Трофима Верховида, находившегося в то время в Черкасске, К. А. Булавин отправил «к Азову для отгону лошадей, а не для взятья и разорения» Игната Некрасова, который якобы «приступал к Азову под слободы своею волею» ¹¹. Достоверность этого свидетельства вызывает сомнение, поскольку точно известно, что И. Некрасов в походе не участвовал: он еще 13 мая покинул Черкасск и в начале июня находился в Царицыне ¹². Удивительно, что ложные слухи о руководстве И. Некрасовым этой операцией в то время достигли даже Турции, где нашли отражение в анонимном трактате об османских крепостях Северного Причерноморья и Приазовья и в официальной хронике османского историографа Мехмеда Рашида ¹³. С другой стороны, побывавшие в середине июня в расположении повстанческого войска атамана С. А. Драного трос служилых казаков из Маяцкого острога были уверены, что «Булавин Озов доставать конечне хочет, для того что из Азова табуны у них угнали…». Так или иначе, но войсковой табун, угнанный из Черкасска при участии верноподданных донцов, среди которых ведущую роль играл Василий Фролов — сын бывшего войскового атамана Фрола Минаева (и будущий войсковой атаман), действительно был размещен под охраной на Каланчинском дельтовом острове, напротив Азова ¹⁴.

Запорожцу Т. И. Верховиду принадлежит уникальное свидетельство о существовании в Азове некоего заговора в пользу восставших. По его утверждению, незадолго до выступления булавинцев в поход на Азов, оттуда в Черкасск пришли «переметчиков человек з 20 тумов», которые звали их, «чтоб они пришли к Озову, и они Озов здадут». Когда булавинцы направились к городу, эти «переметчики» пошли с ними «и стояли под Озовом сутки», а в это время «выходили к ним озовские жители и з донскими казаками меж себя говорили», но о чем, «он не знает, стоя долече». После этих странных переговоров азовцы вернулись в город, а булавинцы «к себе в обоз». Е. П. Подъяпольская полагала, что упомянутые «переметчики» это сторонники К. А. Булавина из числа жителей Азова бежавшие из города после раскрытия их заговора о существовании которого спустя 70 лет сообщил А. И. Ригельман ¹⁵. Однако в синхронных источниках сведения об этом заговоре отсутствуют.

Представляется, что суть описанных Т. И. Верховидом событий была иной. Запорожец неслучайно назвал перебежчиков из Азова «тумами», то есть полукровками ¹⁶. Именно так в ряде документов того времени названы те тридцать три верноподданных казака, которые бежали из Черкасска в Азов после отгона туда войскового конского табуна — «тумы Василей Фролов с товарищи» ¹⁷. То есть Т. И. Верховид считал их «переметчиками» не потому, что они бежали из Азова в Черкасск, а наоборот. Причину их возвращения в Черкасск, вероятно, следует связывать с провокацией, отголоски которой дошли до жившего Османской империи современника. Уже упоминавшийся анонимный османский автор писал о казаках из Азова, которые «вступили на путь хитрости» и сообщили булавинцам через посланца: «Если вы захотите, мы покоримся вам, откроем ворота и передадим вам крепость». К. А. Булавин, «приняв за истину все их ответы», сам остался в Черкасске, а в Азов во главе своего войска якобы послал казака «по имени Инад» (т. е. И. Некрасова). «Хитрое [187] намерение казаков» из Азова, вероятно, заключалось в создании иллюзорной надежды на успех операции ¹⁸. Возможно, К. А. Булавин осознавал, что атаковать город «в лоб» бессмысленно, и рассчитывал захватить его при помощи предателей из числа местных жителей — так же, как он овладел Черкасском. Возвращение двадцати «переметчиков» в Черкасск для булавинцев должно было выглядеть вынужденным и казаться им вполне оправданным, если вспомнить предшествующую этому событию переписку К. А. Булавина с И. А. Толстым. Атаман требовал от губернатора, чтобы он не принимал тум с угнанным конским табуном в Азове и прислал его назад, гарантируя В. Ф. Фролову и его товарищам прощение и одновременно угрожая казнить их жен, детей и родственников ¹⁹.

Был ли у булавинцев реальный шанс овладеть Азовом? Думается, что нет. В 1708 г. Азов уже давно не имел ничего общего с той далеко не первоклассной крепостью, которой овладели в 1637 г. донские и запорожские казаки ²⁰. Вспомним, что Петр I в 1696 г. смог взять город лишь в результате повторной осады, построив специально для этого военно-морскую флотилию и увеличив осадный корпус вдвое — до 70 000 человек ²¹. После этого в течение одиннадцати лет Азов планомерно укрепляли под руководством иностранных специалистов в соответствии с новейшими достижениями европейской фортификации. К 1708 г. основная часть этих работ уже была выполнена.

В плане Азов представлял собой неправильный ассиметричный многоугольник, широкой стороной повернутый к реке. Он имел земляную наружную ограду с обращенными в поле тремя бастионами и примыкавшими к Дону двумя полубастионами, периметр которой составлял 1046 саженей и 2 фута (2233 м). Эскарп главного вала был выложен из [188] кирпича. Три куртины из четырех прикрывали равелины. Дополнительную защиту города с восточной стороны обеспечивал Алексеевский горнверк из двух полубастионов и реданта, также усиленный равелином. Слабую горжу Азова защищала недостроенная крепость на правом берегу Дона — «город Петровский», в виде бастионного четырехугольника трапециевидной формы, длинной стороной обращенного к реке. Земляную ограду Петровского окружал частично вырытый ров шириной в 20 саженей (42 м). С противоположной стороны Азов огибал ров, наполненный водой из Дона, с гласисом и частоколом впереди (см. Ил. 2) ²². Город располагал довольно многочисленным гарнизоном — 3732 человека, по данным на январь 1708 г. В систему обороны Азова входили стоявшие поблизости на Дону военные суда Азовского флота, а также защищавшие подступы к нему укрепления Сергиев и Никонов, расположенные на обоих берегах рукава Каланча ²³. Артиллерия Азова (в том числе горнверка Алексеевского), Петровского, Сергиева и Никонова в 1709 г. насчитывала 297 орудий разного калибра ²⁴.

5 июля 1708 г. из Черкасска к Азову отправилось казачье походное войско во главе с атаманами Лукьяном Хохлачем, Иваном Гайкиным и Карпом Казанкиным. И. Гайкин командовал казачьей флотилией («плавной»), а К. Казанкин возглавлял конницу. По данным, исходящим от руководившего обороной города товарища азовского губернатора Степана Васильевича Киреева, численность пехотного и конного войска бунтовщиков доходила до 5000 человек. А. П. Пронштейн и Н. А. Мининков резонно посчитали это преувеличением, связанным со стремлением И. А. Толстого (поскольку он тогда находился в Троицком, речь должна идти о его заместителе С. В. Кирееве) «подчеркнуть свои заслуги в победе над булавинцами». По данному вопросу существует еще одно свидетельство, до сих пор не введенное в научный оборот. Казак Казанского городка Евсевий Мельников, бежавший в мае 1708 г. из Черкасска в Азов, сообщил на допросе в Воронеже 5 августа, что «вор Булавин отрядил от себя для воровства к Азову вора Карпушку Казанкина конницею, Лучку Хохлача судами, с ним четыре тысячи человек». В данном случае неясно, относится ли названное число ко всему булавинскому войску, отправленному к Азову, или лишь к той его части, которая находилась на судах под командованием Л. Хохлача. По словам же Т. И. Верховида, под Азов по суше и «в 12-ти мореходных лотках» отправилась тысяча булавинцев, в том числе 60 запорожцев ²⁵. Последние количественные данные представляются более достоверными. Сомнительно, что в условиях разделения повстанческих сил, с середины мая действовавших одновременно на трех направлениях (в Прихоперье, Поволжье и в районе Изюмской черты), К. А. Булавину удалось мобилизовать для похода к Азову 5000 человек, учитывая те сложности, которые помешали сделать это в середине июня.

Имеются и другие сведения о численности и составе направленных к Азову сил булавинцев, полученные, правда, опосредованно. 18 июня вернувшиеся от повстанческого атамана С. А. Драного трое маяцких казаков сообщили бригадиру Ф. В. Шидловскому о приходе к К. А. Булавину «Кубанской орды 2000 человек да их расколщиков с Кубану и с Орокони (р. Аграхань, впадающая в Каспийское море. — П. А.) 1100 человек». Также до них дошли слухи об отправке в Черкасск нескольких сотен запорожцев ²⁶. Если сведения о присутствии запорожцев в рядах булавинцев под Азовом (правда, в меньшем количестве) подтверждаются показаниями Т. И. Верховида, то о присоединении к ним ногайцев (и, вероятно, ку банских и аграханских казаков) говорить не приходиться, и не только в связи с отсутствием подобных данных в других источниках ²⁷. Дело в том, что предупредительный И. А. Толстой, знавший о попытках К. А. Булавина привлечь на свою сторону турок, ногайцев и кубанских казаков, еще 31 мая написал мухафызу Ачуева о бунтовщиках и их лидере, которые «чинят шалости на Дону и пишут от себя в сторону салтанова величества на Кубань к Сартлану-мурзе и к ворам, и [189] изменникам окреаном... (ахреянам ²⁸. — П. А.) о многих возмутительных делах к развращению мира Царского Величества с салтановым величеством». Губернатор призвал своего турецкого коллегу «не верить» таким письмам, а тех, кто доставит их в турецкие владения, «переловя, прислать бы в Азов». 6 июля, в день нападения булавинцев на Азов, там было получено ответное послание ачуевского мухафыза Хасана-паши и прибывшего на Кубань из Стамбула капыджибаши Али-аги, сообщивших, что посланцев К. А. Булавина «выслати они с Кубани с бесчестием». Содержание его писем они довели до сведения крымского хана Каплан-Гирея I, который, в свою очередь, «в Крыму и на Кубани учинили заказ крепкий под великим страхом, чтобы крымцы и кубанцы с азовцами жили смирно и в дружелюбии и задоров бы никаких не чинили и чтобы в Черкаск к Булавину никто ни для чего отнюдь не ездили и никаким словам его не верили» ²⁹. Следовательно, мнение И. И. Голикова о том, что «злодей Булавин был вспомогаем турками и татарами» ³⁰. не имеет под собой никаких оснований.

В тот же день повстанцы, направлявшиеся к Азову с северной стороны дельты Дона, переправились через Каланчу7 на Каланчинский остров и оказались поблизости с Петровским. Посланный из Азова конный казачий полк Н. В. Васильева не смог помешать [190] восставшим переправится через Каланчу из-за их численного перевеса. Булавинцы заночевали на левом берегу Каланчи. На следующий день, 6 июля, они пошли на приступ Петровского и засели на расположенном рядом с ним складе лесоматериалов под открытым небом. Утверждение Е. П. Подъяпольской о том, что восставшие оказались в черте «Алексеевского городка» и даже заняли его, противоречит данным источников. Горнверк Алексеевский находился на противоположном, левом берегу Дона, на который булавинцам так и не удалось переправиться. Сил для взятия Петровского у них было недостаточно. С. В. Киреев послал против восставших конницу — казачий полк Н. В. Васильева, подкрепленный бежавшими в Азов из Черкасска донскими казаками. Но в завязавшемся у «делового двора» бою, — писал 7 июля С. В. Киреев находившемуся в Троицком И. А. Толстому, — «за многолюдством того воровского собрания одною конницею ис тех мест выбить было невозможно, для того воровской их пехоты было многое число». Булавинцы не только удержали занятую позицию, но и немного продвинулись к Матросской слободе. Для поддержки вылазки конницы С. В. Киреев направил четыре роты солдат. Бой продолжался три часа и завершился поражением бунтовщиков. Важный вклад в победу над ними внесли пушки, которые вели непрерывную стрельбу с валов Алексеевского горнверка, Петровского и Сергиева, а также с судов Азовского флота. Под огнем артиллерии преследуемые силами азовского гарнизона булавинцы обратились в бегство и начали беспорядочную переправу через Каланчу, неся большие потери. По подсчетам С. В. Киреева, 423 повстанца было убито, более 400 утонуло в Дону и Каланче и 60 человек было взято в плен. Схожие цифры позже назвал донской казак Е. Мельников, находившийся во время сражения в Азове и, возможно, участвовавший в бою против булавинцев: «...тех воров побито семьсот человек, живем взято шездесят семь человек». Со стороны защитников города потери составили одного человека убитым и десять человек ранеными, как доложил С. В. Киреев губернатору. Их трофеями стало «воровское» знамя, большое количество ружей, панцирей и лошадей. «Воистину, государь, — писал И. А. Толстой князю А Д. Меншикову 24 июля, — удивлению достойно, какими малыми людми такое великое воровское собрание побито...» ³¹.

Источники позволяют получить приблизительное представление о численности военного контингента, посланного 6 июля из Азова против булавинцев. По данным донесения И. А. Толстого в Разряд от 8 декабря 1708 г., в «воровской приход» в сражении участвовал азовский конный казачий полк в составе 298 человек, в том числе полковник, 5 ротмистров, 6 поручиков, писарь и 279 рядовых казаков. В бою с бунтовщиками отличились также верные царю донские казаки из Черкасска под предводительством В. Ф. Фролова. Их отряд насчитывал 37 человек, по крайней мере, такое количество казаков во главе с В. Ф. Фроловым просило у князя В. В. Долгорукого «за службу свою воздаяния» в конце 1708 г. Помимо 33 донцов, перебежавших в Азов одновременно с угоном войскового конского табуна, в эту группу, вероятно, входило шестеро из девяти казаков, покинувших Черкасск ранее («Алексей Мартинов с товарыщи»). Численность сосланных в Азов разжалованных офицеров на январь 1708 г. составляла тридцать два человека. Тогда же в крепости находилось пятнадцать ссыльных дворян ³². Однако не всем из этих сорока семи человек довелось участвовать в вылазке против булавинцев. Согласно донесению И. А. Толстого от 8 декабря 1708 г., «на бою» были лишь четырнадцать «бывших афицеров» с десятью своими людьми (слугами), причем в ходе сражения им удалось захватить в плен восемь «воров». Остальные ссыльные офицеры «против тех воров все желали ехать, токмо одержаны были для осадного времени и для всяких нуждных случаев в Азове», — писал И. А. Толстой в Разряд ³³. Рота недоукомплектованных в то время азовских жилых солдатских полков (в трех полках числилось всего 878 солдат) ³⁴ могла насчитывать не более ста человек, следовательно, направленные [191] против булавинцев четыре роты состояли примерно из четырехсот солдат. Получается, что пятитысячное войско повстанцев было разбито контингентом в количестве около 860 человек, в том числе до 400 человек пехоты и 459 человек конницы.

Поражение повстанцев под Азовом стало прелюдией краха К. А. Булавина: на следующий день, 7 июля, он был убит заговорщиками в Черкасске. Активную роль в этом сыграл К. Казанкин, который, по имеющимся у князя В. В. Долгорукого данным, организовал также убийство Л. Хохлача (по свидетельству Е. Мельникова, Л. Хохлач был «застрелен из лука» в ходе боя под Азовом). В тот же день новым войсковым атаманом был избран старшина Илья Григорьевич Зернщиков, участвовавший в заговоре. 8 июля по его распоряжению в Азов «для уверения» был привезен труп К. А. Булавина. И. А. Толстой приказал отсечь у него голову и отдал ее на сохранение лекарям, предполагая, что она заинтересует царя. Тело атамана повесили за ногу недалеко от Петровского, на месте недавнего боя ³⁵.

С военной точки зрения Азовский поход булавинцев был абсолютной авантюрой. Неслучайно сам К. А. Булавин предпочел в нем не участвовать и остался в Черкасске. Следовательно, он либо не придавал операции большого значения, либо заранее сомневался в ее успехе. Судя по всему, истинной целью похода было все же не взятие города, а отгон к Черкасску табуна Войска Донского, необходимого булавинцам для бегства на Кубань, которое в условиях надвигающейся угрозы в лице корпуса князя В. В. Долгорукого могло стать единственным спасением. Маловероятно, чтобы атаман всерьез надеялся овладеть городом, для осады которого у него не было ни ресурсов, ни времени. Подтверждением этому служит выбранное командованием повстанческого войска направление удара: булавинцы подошли к Азову не по левобережью Дона — с юга, а с северной стороны, где подступы к городу преграждали Петровский и река. Именно у Петровского был размещен войсковой конский табун. Там же стояли и военные суда Азовского флота, чья артиллерия оказалась губительной для атакующих, которые даже не смогли приблизиться непосредственно к Азову.

Рассмотренный фактический материал позволяет предположить, что при организации нападения на Азов К. А. Булавиным не в последнюю очередь двигали своекорыстные интересы популистского характера. Создавая видимость реализации давно декларируемого намерения уничтожить Азов, повстанческий лидер отвечал чаяниям значительной части своих сторонников (как убежденных, так и вынужденных), усматривавших угрозу казачьим интересам со стороны этого оплота государственной власти, и тем самым сохранял свое лицо.

Таким образом, Азовский поход булавинцев призван был решить не только военные, но и политические задачи, стоявшие перед К. А. Булавиным. Катастрофа, постигшая булавинцев под Азовом (как и разгром отряда С. А. Драного у реки Северский Донец), послужила катализатором, ускорившим трагическую развязку в Черкасске и оказавшим решающее воздействие как на исход восстания, так и на судьбу самого К. А. Булавина.

1708 г., декабря 8. — Из отчетных «статей» азовского губернатора Ивана Андреевича Толстого в Разрядный приказ в ответ на ранее полученные указные «статьи»

|л. 69об.| Против воров и бунтовщиков булавинцов, как они приходили к Азову, на бою были бывшие афицеры, которые сосланы в Азов. А кто имяны и по сколку с ними людей их было и кто с того бою тех, воров взяв, живьем в Азов привели писано /л. 70/ ниже сего:

Князь Дмитрей княж Андреев сын Колцов-Мосалской, с ним 2 человека.

Князь Иван княж Алексеев сын Вадбалской, с ним 2 человека. [192]

Князь Иван княж Борисов сын Лвов.

Князь Федор княж Савинов сын Горчаков, с ним 2 человека, с собою привели 4-х человек.

Василей Тимофеев сын Аргамаков, с собою привел 1-го человека.

Василей Иванов сын Еропкин, с ним 2 человека.

Иван Болшой Иванов сын Булгаков, с ним 2 человека.

Иван Меншой Иванов сын Булгаков, с ним 1 человек, Гаврило Богданов сын Засецкой, с собою привел 1-го человека. /л. 70об./ Гришрей Федорович сын Черевин.

Антон Ларионов сын Бернов, с собою привел 2 человек.

Демид Яковлев сын Петров-Саловой.

Григорей Михайлов сын Минин.

Гаврило Гаврилов сын Малыгин.

А досталные присланные в Азов бывшие афицеры против тех воров все желали ехать, токмо одержаны были для осадного времени и для всяких нуждных случаев в Азове. //

1. Ригельман А. И. История о донских казаках. Ростов н/Д., 1992. С. 139-140; Голиков И. М. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. М., 1788. Ч. 2. С. 447; Сухоруков В. Д. Историческое описание земли Войска Донского. Ростов н/Д, 2001. С. 406; Чаев Н. С. Булавинское восстание (1707-1708 гг.) // Булавинское восстание: (1707-1708гг.). М., 1935 (Труды Историко-археографического института АН СССР. Т. 12). С. 47-49; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. М., 1962. С. 154-157; Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России XVII-XVIII веков и донское казачество. Ростов н/Д, 1983. С. 266-269 и др.

2. Аваков П. А. Северо-Восточное Приазовье в составе Российского государства в конце XVII — начале XVIII в.: завоевание, колонизация, управление: дис.... канд. ист. наук: 07.00.02. Ростов н/Д, 2011. С. 120-121.

3. РГА ВМФ. Ф. 176 (Адмиралтейская канцелярия при Адмиралтейств-коллегии). Оп. 1. Д. 54. Л. 556-562об.; Аваков П. А. Северо-Восточное Приазовье в составе Российского государства... С. 122-123, 158-160, 194-196, 232-234.

4. ПБИПВ. Пг., 1918. Т. 7, вып. 1. № 2355. С. 148; № 2366. С. 154; № 2372. С. 160; № 2403. С. 188; № 2405. С. 189.

5. Булавинское восстание. № 15. С. 130; № 43. С. 200; № 45. С. 206; № 83. С. 264; ПБИПВ. М.; Л., 1946. Т. 7, вып. 2. Примеч. к № 2355. С. 649; Примеч. к № 2408. С. 838.

6. Булавинское восстание. № 57. С. 230-231; № 60. С. 233; № 66. С. 238-239; № 81. С. 260-261; ПБИПВ. Т. 7, вып. 2. Примеч. к № 2355. С. 649; Примеч. к № 2382. С. 747; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 143-145; Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России ... С. 248-250.

7. ПБИПВ. Т. 7, вып. 2. Примеч. к № 2372. С. 736; Булавинское восстание. № 80. С. 258; № 83. С. 264; Новое о восстании К. Булавина // Исторический архив. 1960. № 6. С. 122; № 2. С. 126-127, 129-131; РГАДА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 7. Л. 1262-1262об.; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 164; Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России... С. 264-266.

8. Булавинское восстание. № 84. С. 267; № 93. С. 276; № 216. С. 423-424; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 150-154.

9. Булавинское восстание. № 83. С. 264; № 84. С. 266; № 87. С. 269-270; № 93. С. 275-276; № 96. С. 278; ПБИПВ. Т. 7, вып. 2. Примеч. к № 2405. С. 821-822; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 155-156.

10. Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 154-155.

11. Булавинское восстание. № 111. С. 296; № 112. С. 297-298.

В опубликованных в этом издании показаниях запорожца Трофима Ильича Верховида от 14 июня 1708 г. его прозвище передано неверно: «Верховир». Ошибка обнаружилась при знакомстве с оригиналом документа (РГАДА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 7. Л. 835).

12. Булавинское восстание. № 216. С. 423-424; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 164; Макашов Е. К., Мезин С. А. Города Саратовского Поволжья петровскою времени. СПб., 2010. С. 105-106.

13. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVШ в. // Восточные источники по истории народов юго-восточной и центральной Европы. Т. 2. М., 1969. С. 129; Галенко О. И. Схидна Европа 1704-1709 рр. у висвиленни османськой хроники Мегмеда Рашида // Украйна в Центрально-Схидний Европи. Киив, 2010. Вин. 9-10. С. 272.

14. Булавинское восстание. № 92. С. 275; Новое о восстании К. Булавина. № 2. С. 129-130.

15. Булавинское восстание. № 112. С. 297; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 156; Ригельман А. И. История о донских казаках. С. 140.

16. Рыблова М. А. Тумак и лампасы: к вопросу о посвятительных обрядах донских казаков // Казачество России: прошлое и настоящее: сб. научных статей. Ростов н/Д., 2006. Вып. 1. С. 118-120.

17. Новое о восстании К. Булавина. № 2. С. 129-130, 131; ПБИПВ. М.; Л., 1950. Т. 9, вып. 1. № 2962-2963; С. 14, 15.

18. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII в. С. 129.

19. Новое о восстании К. Булавина. № 2. С. 131; Булавинское восстание. № 83. С. 264.

20. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 287; Куц О. Ю. Донское казачество времени Азовской эпопеи и 40-х гг. XVII в.: Политическая и военная история. М., 2014. С. 71.

21. Богословский М.М. Петр Великий: Материалы для биографии: В 6 т. М., 2005. Т. 1. С. 265-279.

22. РГА ВМФ. Ф. 233 (Канцелярия генерал-адмирала Ф. М. Апраксина). Оп. 1. Д. 19. Л. 440-443об.; Ласковский Ф. Ф. Карты, планы и чертежи к II части материалов для истории инженерного искусства в России. СПб., 1861. Л. 31. Ил. 103; РГВИА. Ф. 846 (Военно-ученый архив Главного штаба). Оп. 16. Д. 21602; РГАДА. Ф. 192 (Картографический отдел библиотеки МГАМИД). Оп. 1 (Екатеринославская губ.). Д. 25.

23. РГА ВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 54. Л. 556, 557об.-559; Там же. Ф. 233. Оп. 1. Д. 19. Л. 443об.; РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 1535.

24. РГАДА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 10. Л. 354-354об., 357-357об.

25. Булавинское восстание. № 108. С. 292; № 112. С. 297; № 123. С. 311; Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России... С. 268; Новые материалы о восстании на Дону и в Центральной России в 1707-1709 гг. // Материалы по истории СССР. М., 1957. Вып. 5. № 3. С. 539, 543; Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 155; РГАДА. Ф. 9 (Кабинет Петра Великого). Оп. 2. Д. 18. Ч. 1. Л. 594об.

26. Булавинское восстание. № 92. С. 275.

27. Данный вопрос стал предметом дискуссии между Д. В. Сенем и О. Г. Усенко. Д. В. Сень, опираясь на процитированные выше данные из донесения Ф. В. Шидловского князю В. В. Долгорукому от 18 июня 1708 г. (историк ошибочно отнес его к «отпискам булавинцев») и на свидетельство анонимного автора трактата об османских крепостях Северного Причерноморья и Приазовья начала XVIII в., пришел к выводу об участии кубанских казаков «в боевых действиях на Дону летом 1708 г.» на стороне К. А. Булавина (Сень Д. В.: 1) «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»: исторические пути казаков-некрасовцев: (1708 г. — конец 1920-х гг.). 2-е изд., испр. и доп. Краснодар, 2002. С. 26; 2) Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в отношениях с мусульманскими государствами Причерноморья: (вторая половина XVII — начало XVIII в.). Ростов н/Д., 2009. С. 224-225). О. Г. Усенко не без оснований счел такую точку зрения парадоксальной, квалифицировав два вышеупомянутых известия, «явно основанные лишь на слухах» (применительно к изложенным Ф. В. Шиддовским показаниям маяцких казаков эта характеристика вполне справедливая), как недостоверные, что «доказывают многочисленные данные других источников». Историк отметил, что «кубанских казаков к 1708 г. было не более 250 человек» и что «никто из очевидцев захвата Черкасска булавинцами не заметил в их рядах выходцев с Кубани — ни казаков, ни татар» (Усенко О. Г. Рецензия на монографию Д. В. Сеня «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. — конец 1920-х гг.). 2-е изд., испр. и доп. Краснодар, 2002. 285 с. // Клио. 2003. № 4 (23). С. 241). Д. В. Сеня аргументация рецензента не убедила, а критический подход к анализу источников он посчитал «не менее "парадоксальным" способом уточнения реальности (свершенности) исторических событий». Исследователь рассматривал свидетельства трех маяцких казаков (ошибочно называя их донскими) и османского автора как основание «для определения причинно-следственной связи между непреложным фактом установочного посыла со стороны Булавина ("Я в ожидании помощи!") и неслучайным свидетельством о приходе именно к Булавину крупной вооруженной группировки с Кубани» (Сень Д. В. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа... С. 224-226). Однако нельзя исключать того, что сведения о присоединении к К. А. Булавину незадолго до похода к Азову более трех тысяч ногайцев, кубанских и аграханских казаков, полученные маяцкими казаками в стане повстанческого атамана С. А. Драного, могли быть целенаправленной дезинформацией булавинцев или, по меньшей мере, беспочвенными слухами. В данном случае происхождение этой информации, на которое Д. В. Сень не обратил внимания, свидетельствует не в пользу ее достоверности. Вместе с тем, вполне возможно, что немногочисленные казаки с Кубани и Аграхани затесались в ряды повстанческого войска и остались незамеченными для сторонних наблюдателей. Но участие ногайцев в осаде булавинцами Черкасска или Азова, несомненно, должно было привлечь внимание современников и не осталось бы неотмеченным в источниках. Источников о борьбе повстанцев за Черкасск и Азов сохранилось немало, но они упорно молчат о роли в этих событиях ногайцев, кубанских и аграханских казаков. Осведомленность османского автора, писавшего о присутствии кубанских казаков в войске булавинцев при взятии Черкасска, можно объяснять как наличием в Османской империи собственных информаторов о событиях на Дону (при этом вопрос о достоверности данной информации остается открытым), так и элементарной ошибкой, возникшей в результате соотнесения современником первых кубанских казаков с казаками-некрасовцами, присоединившимися к ним позже, после бегства на Кубань.

28. Ахреяне (ахреяны, охреяне), в данном случае — кубанские казаки, подданные крымского хана, проживавшие в г. Копыле, административном центре Кубанской орды (Сень Д. В. Ахреяне как образы «чужого»: Славяне Приазовья и Кубани XVII — начала XVIII вв. // Caucasica: Труды Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона. М., 2013. Т. 2. С. 139-143).

29. Булавинское восстание. № 80. С. 258; № 87. С. 268; № 88. С. 269; № 245-246. С. 460-465; Бумаги, относящиеся к Бупавинскому бунту // РА. 1894. Кн. 3. № 11. № 3. С. 305.

30. Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России... Ч. 2. С. 447.

31. Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 155-157; Булавинское восстание. № 108. С. 292-293; № 115. С. 302-303; Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России... М., 1789. Ч. 11. № 894. С. 392-393; ПБИПВ. М., 1951. Т. 8, вып. 2. Примеч. к № 2498. С. 478; Бумаги, относящиеся к Булавинскому бунту. № 3. С. 303-304; Новые материалы о восстании... № 3. С. 539-544; РГАДА. Ф. 9. Оп. 2. Д. 18. Ч. 1. Л. 594об.; Архив СПбИИ РАН. Ф. 83 (Походная канцелярия князя А. Д. Меншикова). Оп. 1. Д. 2183. Л. 1; Д. 2223. Л. 1об.

32. РГА ВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 54. Л. 66, 136об., 557об.; Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. Д. 2223. Л. 1об.; Д. 2231. Л. 1; Булавинское восстание. № 115. С. 302-303; № 116. С. 305; ПБИПВ. Т. 9, вып. 1. № 2962. С. 14; РГАДА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 7. Л. 1262.

33. РГА ВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 54. Л. 69об.-70об., 112об.-113об.

34. Там же. Л. 558-558об.

35. Булавинское восстание. № 108. С. 293; № 111. С. 296; № 120. С. 308-309; № 123. С. 311; О подавлении народного восстания 1707-1708 гг. № 1. Л. 188 // Документы // Восточная литература. URL: http:// www.vostlit.mfo/ Texts/ Dokumenty/ Russ/ XVIII/ 1700-1720/ Bulawin/ O_podawlenii/ texthtm (дата обращения: 14.01.2015); Новые материалы о восстании ... № 1. С. 524; № 3. С. 541-542, 544; РГАДА. Ф. 9. Оп. 2. Д. 18. Ч. 1. Л. 594; ПБИПВ. Т. 7, вып. 2. Примеч. к № 2438. С. 892; Подъяпольская Е. Л. Восстание Булавина 1707-1709 гг. С. 163-176.

Текст воспроизведен по изданию: Азовский поход булавинцев 1708 г. // Меншиковские чтения. Научный альманах, Вып. 6 (13). 2015

© текст - Аваков П. А. 2014
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Андреев-Попович И. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Меншиковские чтения. 2014

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info