-

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О МЕДИЦИНЕ У БУРЯТ.

Сибирь не есть — как с незапамятных времен продолжают еще представлять себе многие — какая-то отдаленная колония, населенная лишь дикарями и ссыльными, страна будто бы состоящая из степей, покрытых вечным снегом, по которым ездят на собаках. Конечно, в этой «дистанции огромного размера» северные и восточные тундры занимают страшные пространства, и обитателей их Самоедов, Тунгусов и им подобных, нельзя не назвать дикарями; но зато Южная Сибирь лежит в умеренном климате, живописными горами и водопадами своими походит на Швейцарию, населена была еще до Р. Х., и коренных обитателей ее в отношении к гражданственности никак нельзя сравнивать с островитянами Австралии. У Бурятов, как известно, есть и религия и грамотность; а при [415] этих условиях нет дикости, нет глубокого невежества, нет грубости нравов. В прибавок к тому у этого пастушеского народа есть некоторые замечательные медицинские сведения, о которых помещаем теперь несколько слов, в дополнение к прежде сообщенным известиям о Бурятах (Ж. М. В. Д. ч. XXV, стр. 423-448, и ч. XXVI, стр. 69-103.).

Медицинские сведения, коими обладают Буряты, пришли к ним преимущественно с Буддизмом, с Тибетскою литтературою, с заведением училищ для образования Лам. Каждый Лама есть вместе и лекарь. Но еще и до принятия Бурятами Ламизма, известны уже были они с этой стороны: Персидский историк Рашид-эд-Дин, описывая народы обитавшие в XIII столетии близ Байкала, говорит, что Урасуты, Теленгуты и Кестимы (нынешние Кыштымы) славятся знанием врачебных трав. Таким образом, у Бурят теперь две медицины: Ламайская и своя старинная. Первая исключительно в руках Лам, вторая — в народе и передается наследственно от отцов детям.

Бурятские лекаря производят иногда чудеса в болезнях. Весь юг Восточной Сибири верует в их силу, прибегает к ним в важных случаях; и, надо сказать, редко бывает, чтобы больной воротился от Бурят с тем же, с чем поехал. [416] Приведем несколько тому примеров, достоверно известных.

В 1821 году, один миссионер, возвращаясь из Пекина, простудил ноги до такой степени, что более года лежал без движения. Пособия медиков не произвели в болезни ни малейшей перемены. Больному стали рекомендовать одного Бурята, известного лекаря. Узкоглазый эскулап был призван, осмотрел больного, ощупал у него ногу, и объявил, что болезнь происходит от «куйнов»; под этим он разумел «твердые катышки», рассеянные в обеих ногах у больного. Врачевание состояло в том, что он взял тупую палочку и, ставя, ее одним концом на затвердение, а по другому легонько колотя молоточком, обошел таким образом кругом обе ноги по нескольку раз, а затем обложил их припаркою из трав, и, отправляясь домой, велел переменять припарку через час, как скоро простынет. Спустя две недели, больной стал ходить по комнате с костылем, а чрез две недели отправился в дорогу.

Молодой человек в Иркутске захирел, заболел. Медики решили, что у него чахотка в высшей степени, что он умрет весною, а если и переможется, то непременно скончается осенью. Умирать, так умирать, подумал больной; а пока могу еще, дай съезжу за Байкал на Дарасунские кислые воды. Это было в марте месяце, когда к [417] означенным водам собираются и Русские и Буряты, и с жадностию пьют Шампанское природы, бочками бьющее из недр земли. Случилось, что между прочими Бурятами был тут на водах и один Лама, известный лекарь по всему Забайкальскому Краю: он лечил какого-то знатного родовича своего. Молодой человек рассказал Ламе припадки своей болезни. Со вниманием слушал его служитель Будды, щупал живот, и наконец торжественно объявил, что у больного не чахотка, а болезнь желудка, и он берется вылечить се. Можно представить как обрадовала эта весть молодого человека; мысль, что у него не чахотка, оживила его: он с верою предался Ламе, и летом возвратился в Иркутск здоровехонек. Прежде он задыхался от ходьбы, теперь стал проводить целые ночи в танцах. Способ лечения остался неизвестен; не потому, чтобы Лама скрывал его, а оттого, что пациент не обращал внимания на лекарства, и на вопрос о способе лечения отвечал коротко: «давал что-то пить!»

У
одного крестьянина сделался рак на нижней губе; болезнь распространялась несмотря на пособие лекаря: хотели вырезать больное место, но крестьянин не согласился. Один любитель азиатской медицины узнал о том, сам пришел к больному и предложил пособие: болезнь была уничтожена в восемь дней, какими-то внутренними средствами. [418]

Еще в 1814 году, между Бурятами, обитающими в верховьях реки Лены, жила Бурятка, славная лекарка и знаменитая костоправка. Русские и Буряты осаждали ее с утра до ночи. Об искусстве ее рассказывают чудеса, конечно впрочем не без преувеличения. Вот два обращика этого искусства, совершенные над одним и тем же лицом. Крестьянин объезжал верховую лошадь. Дело шло обыкновенным порядком; но вдруг лошадь испугалась чего-то, бросилась в сторону, упала и смяла седока. Падение было несчастное: крестьянин переломил руку; кости прорвали кожу и страшно торчали кровавыми концами. Пока больного принесли домой, пока сыскали Бурятку-костоправку, прошло более половины дня, и рука страшно распухла. Лекарка велела заколоть барана, обложила парным мясом опухоль, и чрез полчаса она пропала. Тогда искусно сложила она переломленную руку, обвязала дощечками и уехала домой. Через неделю она посетила больного, осмотрела руку и сделала новую перевязку. Через четыре недели рука срослась и больной мог уже действовать ею. На коже остались только знаки. В другой раз, тот же крестьянин, на всем скаку тройки, выскочил из повозки и вывихнул ногу в ступне. К счастию это случилось близь юрты Бурятки-костоправки. Сделалась страшная опухоль; но ни один из близь живущих Бурят не согласился продать [419] барана. За невозможностию достать мясную ванну, Бурятка сделала припарку из трав, обложила больное, место, и опухоль пропала. Потом она вправила кость в свое место и не велела приступать на ногу трое суток. На четвертые все в ступне обстояло уже благополучно.

Буряты излечивают и умопомешательство; и притом психическим способом — посредством сильного нервного сотрясения. Лечение заключается в том, что больного стараются как-нибудь испугать внезапно; например, оставляют его одного в юрте, и когда заметят минуту его сильной задумчивости, стреляют из ружья, или ведут его, как бы ненарочно, на высокий берег озера, или пруда, или реки, гуляют с ним, и выбрав удобную минуту, свергают больного в воду: испуг производит сильное потрясение нервов, и больной приходит в первобытное состояние.

Падучую болезнь уничтожают они окончательно отваром какой-то травы; не было примера, чтоб болезнь возвратилась, или устояла против их лечения.

Один Лама вылечивал запой, давая внутрь какие-то пилюли. Выздоровевший не мог слышать спиртового запаха.

Теперь объясним, сколько знаем, какие лекарства в употреблении у простых Бурятских лекарей и у Лам. [420]

Из наружных средств, парное мясо и потроха только что зарезанного животного, играют во многих случаях важную ролю, и почти всегда успешно. Потом следуют припарки из трав. Иногда кладут больного внутрь только что убитого быка или коровы; иногда везут его на горячие или кислые воды, за которыми в Южной Сибири дело не стало.

Лекарства внутренние получаются частию из Китая. Мы знаем только некоторые из них; таковы: 1) орех куго (ignatius amara), плод твердый и чрезвычайно горький, как наша трилистка; 2)дензуй, по-Китайски «динь-зы-яо», то есть «лекарство в виде палочки», по большей части красного цвета: растертое в порошок и втянутое носом, производит сильное чиханье; принятое внутрь в малом количестве, останавливает кровавый понос; 3) сушеный молодой рог изюбря; и 4) драгоценный корень «жинь-шен»: это лекарство и очень редко и страшно дорого.

Остальные лекарства известны под их Тибетскими и Монгольскими названиями: они, по большей части, из растительного царства. Вообще целительные растения Ламской медицины исчислены в двух Тибетских книгах: Дымит-чил-гон и Дымит-чил-тырынь. Описания сделаны в них с большою подробностию: наружный вид, цветок, листья; на какой почве растет; каковы на вкус [421] корень, лист, кора и цветы; от какой болезни употребляется, и какое действие производит в человеческом теле.

В скарлатине лечат Ламы тремя травами: «баншин-горь», «жильжи-гарь» и «сарбун»; из них приготовляют отвар для внутреннего употребления.

От глистов и от внутренних воспалений, дают «тампарум»; оно производит опьянение и сон; растет на вершинах гор в разлогах на солнопеках.

Чахотку
вылечивают отваром из растений «сороли-гарь» и «адун-гарь».

«Хонь-алань» — дающий желтый сок корень, считается кровочистительным.

«Уань-лак» — пахучее растение, укрепляет и освежает.

«Сарт-гарь» и «сарать-сыр» — мочегонительное и потогонное.

«Гарну», или «мужик» — корень, восстановляющий силы.

«Буруза» — принимается от жабы.

«Прыжик» — корень, имеет сильное слабительное свойство.

«Дикдэ» — дается от разлития желчи.

«Ланна-медун» — разгоняет отвердение печени, восстановляет поврежденные внутренности.

«Жапаруза» — средство употребляемое в разных женских болезнях.

«Сараман» — заживляет свежие раны. [422]

«Нило» и «шумаза» — уничтожают жар в горячке.

«Ледрю» — гонит пот.

Большая часть этих растений водится у нас за Яблоновым Хребтом в Даурии.

Болезни и способы лечения их изложены в Тибетской книге Сантап. В ней заключаются: 133 рецепта, с описанием 404 болезней и 1,250 припадков или подразделений болезней. Буряты говорят, что книга эта написана в глубокой древности, и по откровению свыше. Да и всю медицину вообще почитают они не последствием опыта, а небесным откровением. Весьма уважается также книга Шимай-Джуть. Она переведена на Русской язык по желанию одного купца, но будет ли когда напечатана — не знаем.

Вообще народная медицина, не у одних Бурят, а и везде, есть дело стоющее гораздо большого внимания, чем какое на него обращается в ученом мире. Европейская наука — дочь опытов и наблюдения. Тот или другой медик печатает в том или другом медицинском журнале, что вот он в таком-то случае употребил с успехом такое-то средство, и средство это принимается к сведению, испытывается другими и получает место в Врачебном Веществословии: отчего же бы не стараться познакомиться поближе с различными средствами, употребляемыми там или тут простым народом, тем более, что многие из народных средств разных [423] стран, по испробовании их, признаны действительными, и получили право гражданства в Врачебной Науке? История — тоже, ведь, наука; а разве историографы наши и исследователи не слушают народных сказок и преданий, не роются в полуистлевших частных бумагах, в безграмотных лоскутках, оставшихся от старины? Все это делается с великою целью найти истину. Почему же бы и медикам не порыться в медицине народов, обитающих в бесконечном Русском царстве! Может много найтись такого, что наука, для пользы страждущего человечества, не погнушалась бы обратить в свое достояние. Медицина Азиатских народов в особенности может обогатить Европейскую науку любопытнейшими и важнейшими данными. Не может же быть, чтобы в огромном количестве лечебников, имеющихся у Персиян, Индийцев, Тибетцев, Китайцев, не нашлось многого нам неизвестного, многого, чем бы мы с пользою могли позаимствоваться! Что касается собственно до медицинских средств у Бурят, то к изучению их есть возможность приступить даже здесь в Петербурге: в прошлом году один любитель всего отечественного прислал сюда, из Нерчинска, образцы их лекарств: они находятся в Императорской Академии Наук.

Текст воспроизведен по изданию: Несколько слов о медицине у бурят // Журнал министерства внутренних дел, № 6. 1849

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info