СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЛАТИНСКАЯ РУКОПИСЬ НАЧАЛА XVIII ВЕКА
«ДНЕВНИК ВИЛЬНЮССКОЙ ИЕЗУИТСКОЙ КОЛЛЕГИИ»

(«Diarium Collegii Vilnensis Societatis Jesu»)

Памяти Витаутаса Богушиса

В отделе рукописей Научной библиотеки Вильнюсского университета хранится латинская рукопись начала XVIII в. «Diarium Collegii Vilnensis Societatis Jesu ab anno MDCCX ad anni 1723 Septembrem exclusive» (шифр F2-DC4). Это дневник Вильнюсской коллегии, своего рода подготовительного факультета при Вильнюсском университете (академии), который в рассматриваемый период принадлежал Ордену иезуитов. В коллегии «обстоятельно изучались классические языки и давались элементарные знания по многим другим предметам» ¹. И коллегия, и академия имели общее управление, одного общего ректора, лекции там читали одни и те же профессора, и вообще коллегия мыслилась неотъемлемой частью университета. Записи дневника отражают жизнь всего этого сложного коллектива старейшего высшего учебного заведения на территории бывшего Советского Союза, которому в 1979 г. исполнилось 400 лет.

К этому юбилею Вильнюсского университета и подготовлено предлагаемое ниже описание рукописи, которое тогда не было опубликовано. На литовском языке были напечатаны тезисы доклада на юбилейной конференции, составленные мной в соавторстве с заведующим отделом рукописей и инициатором проекта Витаутасом Богушисом и моей коллегой из этого же отдела, [98] выпускницей классического отделения Вильнюсского университета, также работавшей над текстом рукописи, Бируте Жинджюте: «Историко-лингвистическая характеристика дневника Вильнюсского университета» ².

Первоочередной нашей задачей было расшифровать латинский текст рукописи, переведя его в машинопись. Впоследствии мы подготовили перевод дневника на литовский язык, который хранился в отделе рукописей Научной библиотеки Вильнюсского университета. Работа была возобновлена в 1999 г. по инициативе новой заведующей Нийоле Шульгене. В 2004 г. рукопись издали в Вильнюсе отдельной книгой с параллельными латинским и литовским текстами в серии источников по истории университета «Fontes historiae Universitatis Vilnensis» при поддержке Министерства культуры Литовской республики ³.

Окончательно подготовила материалы к печати выпускница классического отделения Вильнюсского университета Ирена Катилене, заново сверив с латинским текстом, пересмотрев и отредактировав перевод, а также снабдив издание примечаниями, терминологическим словарем и указателями. В издании помещены и ее замечания относительно рукописи дневника и принципов публикации, а также предисловие Эугении Ульчинайте на литовском и английском языках «Между повседневностью и вечностью». В книгу включены в качестве иллюстраций семь факсимильных страниц оригинала.

При подготовке к печати рукописи дневника во время моих стажировок в Институте истории АН Литовской ССР (1979, 1981, 1984) ход работы обсуждался на заседаниях Сектора истории феодализма, которым руководил академик Юозас Юргинис. Научный сотрудник этого сектора Зигмас Кяупа высказал ряд конструктивных предложений по комплексному изучению памятника с точки зрения историка, «с максималистскими пожеланиями» и пониманием, что некоторые аспекты и невозможно выяснить до конца. Думается, что имеет смысл привести здесь основные задачи, намеченные тогда для будущих исследователей рукописи.

1. Коллегия. Ее место в структуре университета, ее задачи. Структура самой коллегии, ее члены, их обязанности.

2. Дневники. Когда начаты записи, постоянно ли они велись и до какого времени. Характер дневников – хроника. Цензура со стороны руководства. Кто вел записи: случайное ли лицо или был постоянный писец, назначался ли он на определенный срок в связи с обязанностями членов коллегии. Сколько дневников сохранилось, [99] к каким периодам они относятся, место исследуемого дневника среди них.

3. Данный дневник: авторство и хронология. Сколько людей писали, как часто и насколько регулярно менялись (устанавливается по почерку). Кто именно вел дневник. Пути установления могут быть следующие: а) в связи с обязанностями членов коллегии; б) сравнение почерка писца с имеющимися в университете или в его окружении рукописями того же периода, авторство которых известно. История дневника: где хранился и хранится теперь (коллегия – собрание Чарторыйского – Краков – Вильнюс, место хранения в настоящий момент). Когда введен в научный оборот, его использование. Следует изложить в хронологическом порядке наиболее важные события, затем упомянуть остальные.

4. Данный дневник: характеристика содержания. Следовало бы систематизировать имеющиеся в записях сведения, сгруппировав их тематически. Такими группами могли бы быть: а) организационные события жизни университета (выборы ректора, праздники, службы и т. д.); б) научная жизнь (защиты диссертаций, присуждение ученых степеней и др.); в) учебный процесс (что и как преподавалось, экзамены); г) хозяйство, в том числе и строительство в университете; д) быт студентов и преподавателей; е) события в городе, так или иначе связанные с жизнью университета (эпидемия, наводнения, пожары, праздники и т. п.).

5. Характеристика рукописи. Объем, внешний вид, обложка, бумага и водяные знаки, графика записей, разновидности почерка, сокращения, язык и его особенности.

Частично ответы на эти вопросы даны Э. Ульчинайте в указанном предисловии к изданию дневника. Она подробно характеризует место этого рукописного памятника среди других источников по истории Вильнюсского университета (как опубликованных, так и неизданных), останавливается на основных событиях, отраженных в дневнике, политическом контексте, академической деятельности, театральных постановках, бытовых реалиях.

Ниже, кроме необходимых общих сведений, предлагается характеристика рукописи прежде всего с палеографической, текстологической и лингвистической точек зрения. Отметим также, что лингвистический аспект особенно интересовал заведующего кафедрой литовского языка Вильнюсского университета профессора Зигмаса Зинкявичюса. [100]

Дневник составлен в Вильнюсе, столице Великого Княжества Литовского, в начале XVIII в ⁴. К этому времени в литовском государстве создалась сложная языковая ситуация с переплетением старобелорусского (славянского канцелярского), польского, литовского, латинского и других языков ⁵. Для нужд науки в основном использовался латинский язык. На нем читались лекции, велись занятия, по-латыни писали учебники, вели документацию, в том числе и дневник.

Дневник содержит краткие ежедневные записи наиболее важных и интересных событий из жизни университета за 13 лет. Записи обычно краткие: 3-4 строки, самые длинные – до 10 строк, бывают и в одну строку. Если ничего существенного за день не произошло, то так и указывается: Nihil occurrit ничего не случилось, Nihil speciale, Nihil singulare ничего особенного и т. д. В дневнике отражаются разные стороны жизни университета: выборы ректора, защиты диссертаций, экзамены, государственные и религиозные праздники, повседневные службы, проповеди. Записывается, где и как отдыхали студенты и преподаватели, откуда привезли провизию и в каком количестве, кто был в гостях, чем угощали, как прошли похороны. Выбор описываемых событий часто зависит от писца. Отражены драматические события 1710 г. – эпидемия в Вильнюсе. Отмечены пожары, строительство новых зданий университета, ливни и многое другое из жизни академии и коллегии.

Наша рукопись не была единственной в истории Вильнюсского университета. Записи, по-видимому, велись постоянно. Наблюдается связь с предшествующей книгой дневниковых записей, которую, вероятно, заканчивал тот же писец, который начал и эту. Ибо в записи от 7 мая 1710 г. говорится о настоятеле костела, о котором, по словам писца, уже упоминалось ранее. Однако на предыдущих страницах нашей рукописи такого упоминания нет. Кроме того, в Центральном государственном историческом архиве Литвы хранится дневник Вильнюсского университета за 1752-1761 гг.: Diarium Collegii Academici Vilnensis Societatis Jesu (шифр Fl 135, on. 20, № 303).

Дневник неоднократно упоминался в научной литературе, особенно в связи с вопросом о роли литовского языка в общественной жизни Вильнюса начала XVIII в ⁶. Так, было установлено, что в университетском костеле обычно по воскресеньям и в праздники читали проповеди как на литовском, так и на польском языке, а во время пяти больших праздников проповеди читались почти исключительно по-литовски. Видимо, это зависело от состава прихожан. Во [101] время праздников в костел сплывались толпы народа, populus. Для них и читались, в основном, литовские проповеди. Для знати же проповеди читались на польском языке, в особо торжественных случаях – по-латыни. Таким образом, хотя вильнюсская знать в рассматриваемый период отказывалась от родного языка, переходила к польской культуре и языку, все же для большинства жителей Вильнюса и его окрестностей литовский язык был более близок и понятен ⁷. Материалами дневника воспользовался также проф. Романас Плечкайтис при подготовке книги о философии эпохи феодализма в Литве ⁸.

Дневник представляет собой однотомную рукопись в 142 листа. Нумерация страниц карандашом начинается со второго листа и содержит указание 281 страницы. Формат листа: 312 мм х 198 мм. Размер полей меняется в зависимости от манеры писца. Обычно левое поле больше (15-20 мм), чем правое (0-5 мм), нижнее – до 30 мм, верхнее – от 0 до 10 мм. Рукопись состоит из 15 тетрадей с неравным количеством листов: 1⁶, 2¹², 3⁸, 4¹², 58, 6¹⁰, 7⁸, 8¹², 9⁸, 10¹², 11⁸, 12¹², 13⁸, 14¹², 15⁶. Иногда встречаются кустоды, то есть внизу страницы указывается первое слово следующей страницы (например, с. 61-73).

Переплет (315 мм х 205 мм) из картона, с прямыми линиями, проведенными по краям, потрепанный, с утраченным нижним правым углом, не реставрированный. Изготовлен, очевидно, одновременно с рукописью. На переплете сверху надпись крупными печатными буквами: DIARIUM. Переплет имел по две кожаные завязки сверху и снизу. Сохранилась одна – сверху сзади. Все это, а также потрепанные нижние углы последних 16 листов рукописи, свидетельствует о том, что дневник побывал во многих руках.

На внутренней стороне обложки имеется оттиск печати с надписью: Depozyt XX. Czartoryskich № 4 – свидетельство о хранении рукописи в библиотеке университета, ибо Чарторыйские долгое время были его покровителями. Других данных о судьбе дневника у нас нет. Вели его члены коллегии, но точно сказать, кто именно, нет возможности, поскольку о себе писцы не оставили никаких заметок.

Материал – бумага с филигранью «Мадонна» № 2443 по атласу Э. Лауцявичюса ⁹. Этот знак представляет собой изображение Мадонны с младенцем, стоящей на полумесяце. Фигура заключена в овал с исходящими из него язычками пламени. Имеется и вторичный знак: две мужские фигурки с саблями, несущие на плечах палку, на которой подвешена большая виноградная гроздь.

Бумага с «Мадонной» была широко распространена в Европе, особенно в католических странах: в Литве и Польше – в течение всего XVIII в. и начале [102] XIX в. Производили такую бумагу на экспорт в основном мастерские Пруссии, а также Силезии и другие немецкие бумажные мастерские ¹⁰. Филигрань № 2443 в работе польской исследовательницы Я. Синярской-Чаплицкой ¹¹ рассматривается среди водяных знаков, употреблявшихся в мастерских Мазуров. Она считает эти филиграни имитациями прусских мадонн, характерными для бумажных мастерских Бреслау, Швейдница и Оливы. Э. Лауцявичюс указывает, что пока точно не установлено, в какой именно мастерской применялся водяной знак № 244312. Он находит бумагу с такой филигранью в документе 1711 г., хранящемся в Центральном государственном историческом архиве Литвы в Вильнюсе под шифром SA 5513.

В составлении рукописи дневника участвовало несколько писцов с разными почерками. Первые страницы исписаны четким, аккуратным, почти прямым почерком, другие почерки имеют более размашистый, небрежный характер, иногда плохо разборчивы. Бывает, что почерки повторяются. Рукопись не разлинована. Чернила черные.

Страницы исписаны в один столбец с неравным количеством строк в зависимости от почерка: в среднем 50-60. На внутреннем поле нечетных страниц и нижнем поле четных идет регулярная нумерация дней месяца (Dies 1 ma, 2da, 3tia, 4ta, 5ta...). Иногда писец выносит нумерацию на нечетных страницах на внешнее поле (например, с. 79-103), но потом отказывается от этого менее удобного способа. Нумерация дней недели (например: Dominica Resurrectionis, Feria 2da, Feria 3tia, Feria 4ta, Feria 5ta, Feria 6ta, Sabbatho) сначала выдерживается строго, но затем некоторые писцы отмечают только праздничные дни (например, Dominica 5 post Pentecosten, Festum S. Маriж Magdalemж, Festum S. Georgij).

Заголовки – обозначения года и месяцев. Вверху страницы почти всегда стоит крестик, обычно указан и текущий год. Иногда среди месячных записей вклинивается запись о проверке дневника. Например, на с. 65, 92, 137, 165, 220 и др. есть пометка: Visum est hucusque diarium Дневник просмотрен до этого места. Видимо, дневниковые записи регулярно проверялись, что до известной степени ограничивало свободу писцов. В конце рукописи (с. 280), а также в конце записей за 1716 г. (с. 106) помещены посвящения Господу и Деве Марии: AdMDTOMG. B.V.M. nес nоn S.P.P. Venerationem = Ad Magni Dei Trinitatis omnis maiorem gloriam Beatae Virginis Mariae nес nоn Sanctorum Patrum Venerationem (c. 280); Ad M D.T.O M.G.B.V.M. Honorem = Ad Magni Dei Trinitatis omnis maiorem gloriam Beatae Virginis Mariae Honorem (c. 106). [103]

Встречаются исправления, зачеркивания, помарки (особенно на с. 58-77). Никаких украшений, миниатюр, заставок рукопись не имеет. Пометы на полях встречаются редко (например, на с. 101). Иногда появляются более поздние приписки – вставки другой рукой (например, к записи от 12 апреля 1710 г.).

Среди графических особенностей можно выделить как характерные черты, присущие всей рукописи, так и особенности отдельных страниц (писцов). Остановимся кратко на общих графических особенностях текста.

Под влиянием графики других известных писцам языков в латинский текст рукописи проникли обозначения носовых звуков (ą, ę). Иногда ставится знак долготы в виде крышечки û (в родительном падеже единственного числа существительного IV склонения Domûs, например в записи от 16 мая 1710 г.), видимо, для того, чтобы отличить эту форму от формы именительного падежа Domus (например, в записи от 10 апреля 1710 г.), однако это не выдерживается регулярно даже у одного писца (ср. в записи от 1 апреля 1710 г. форму Domus в родительном падеже).

Над предлогом а часто ставится черточка с наклоном влево (наподобие accentus gravis – à), например, в записи от 17 мая и 3 июня 1710 г.). Такой же знак иногда появляется и в других словах: verò (21 июня 1710), manè (7 и 23 июня 1710), наряду с mane (21 мая 1710). Для передачи е закрытого употребляется сочетание ie (Niemenczyno - 23 апреля 1710). В немецких именах собственных сохраняются умлауты (например, Möller – 23 августа 1710, Krüger – 29 июня 1716). Обращает на себя внимание небрежная постановка точки над i. Если же встречаются два i подряд, то второе имеет удлиненную форму (например, alij – 7 апреля 1710).

В именах собственных встречаются буквы k, w, не свойственные классической латыни (Kwek), обозначения шипящих с использованием сочетаний букв, принятых в польской графике:, sz ш, cz ч (Bartoszewicz), szcz щ (Dworzyszcze), а также ż ж (Żodisci), ń для передачи мягкого n (Jeleński) и ł для

передачи твердого l (Myszygoła). Буква r имеет только прямую форму. Буква s имеет две формы s и ʃ (обычно в начале или конце слова либо в сочетании sʃ, но иногда может встретиться и в середине слова).

Надо отметить обилие заглавных букв, причем не только в словах, связанных с религиозным культом (Ecclesia Cathedralis, Sacra Communio), но и в других случаях. Это можно объяснить тем, что каждая должность, каждый институт и учреждение мыслились как нечто единственное, как имя собственное (Rector, Professor, Alumnatus, Congregatio). Но иногда даже заведомо нарицательные имена тоже пишутся с большой буквы (например, Noctis – 6 IV 1710, Sine 10 IV 1710, in Prandio 5 IV 1710). В таком случае [104] можно говорить и об эстетической стороне письма: на сравнительно аккуратно написанных первых страницах дневника именно заглавные буквы выписываются особенно тщательно, с росчерками и завитками (ср. М, А в записи от 12 апреля 1710).

Знак переноса обозначается или двумя точками (:), или черточкой (-).

Разные писцы используют сокращения в разной степени. Из наиболее характерных отметим следующие их группы.

Специальные знаки используются для конечных -us (например, в формах Professoribus, 25 IV 1710; Alumnatus, 26 IV 1710 и др.), -que (например, 10 IV 1710), -um (например, Scholarum, 19, 21 V 1710); для начального con- (например, concionatus, 2 IV 1710). Используется надстрочный знак для обозначения удвоенной согласной над буквой или после нее (например, 9 IV 1710), а также специальный знак для сокращения предлога per (22 VII 1710).

Через всю рукопись проходят контракции: Рг = Pater, Pre = Patre, Dnus =Dominus, Illmus = Illustrissimus, Mgnfco = Magnifico, Dnica = Dominica, Chmus =Carissimus, tn = tamen и др. Встречаются и суспенсии: Р. = Pater (чаще, чем контракция), RP = Reverendus Pater, S = Sanctus, SS = Sancti, MD = Magnificus Dominus, e = est, n = поп. Повсеместно – лигатуры æ = ae, oe, & = et.

Дать характеристику всех индивидуальных почерков дневника (их было до десяти) - задача специального исследования. Ограничимся сравнением особенностей манеры письма первых двух писцов.

Первый писец заполнил страницы 1-6 (записи с 1 по 24 апреля 1710 г.). Аккуратные округлые мелкие буквы. Перо тонкое, чернила неяркие. Указаны и дни недели, и числа. Число может быть обозначено цифрой с окончанием (25-ta), подчеркнутым (18) или с точкой (14.). Сокращений немного, характерны суспенсии (MD, RD, RP, Ch, P), иногда контракции (Рг). На первой странице есть вставка другой рукой (12 апреля).

Записи второго писца начинаются с 24 июня 1710 г. и заканчиваются 15 июля 1713 г. Почерк более размашистый, с большим наклоном вправо и с большей длиной выносных линий, буквы то мельче, то крупнее. Чернила темнее, перо толще. Записи короче. Дни месяца без точки, но подчеркнуты. С марта 1712 г. писец перестает указывать дни недели. Встречаются кустоды, больше сокращений. По сравнению с записями первого писца больше контракций, но не суспенсии: не MD, но Mgfcus Dnus, чаще указано рядом с фамилией и имя. Иначе передана немецкая фамилия Siberch, ср. у первого писца Ziberk (Officialis Livoniae).

Латинский язык рукописи имеет особенности как фонетического, морфологического, так и лексического и стилистического характера, которые связаны с местом и временем написания дневника. [105]

Прежде всего надо отметить фонетические (отраженные в рукописи графически) особенности. Это некоторые звуки литовского и польского языков, для передачи которых в латинском языке не было своих знаков, встречающиеся преимущественно в именах собственных (антропонимы, топонимы). Очевидно, все эти звуки до известной степени сохранялись и в латинской речи членов академии и коллегии, а именно, в морфологически (но не фонетически!) оформленных по латинским правилам именах собственных.

Можно говорить и о некоторой специфике в морфологии, особенно в отдельных формах глагола. Так, у глагола ео, i(v)i, itum, ire идти постоянно употребляются формы перфекта от основы iv- (например, iverunt – 15 IV 1710; ivit — 24 IV 1710). Однако в приставочных глаголах возможны формы и от основы i- (abiit – 2 VIII 1710, abierunt 30 VIII 1712, redierunt – 1 XII 1715).

Часто опускается глагол-связка. Можно сравнить записи от 1 и 10 апреля 1711 г.: Nihil speciale ничего особенного и Nihil speciale erat не было ничего особенного, в первой из которых опущена форма глагола esse. В аналитических формах глаголов наблюдается то же явление: Pro prandio invitati hospites На обед были приглашены гости, где опущена связка sunt в форме 3 лица множественного числа Perf. ind. pass. (3 IV 1710). А в записи от 17 IV 1710 г. тот же глагол дан в полной форме: invitati sunt.

Наиболее интересна лексика дневника. Здесь нужно обратить внимание на обилие специальных терминов, обозначающих должности, институты, подразделения академии (Rector, Infirmarius, Domus Professa, Ordinarius, Procurator, Minister, Capitulum, Congregatio, Alumnatus). Представлено также множество слов из религиозного обихода (concionor проповедовать, communio причастие, matutinum заутреня, vesperae вечерня). В издании дневника помещен специальный словарь, разъясняющий литовские церковные, литургические и административные, связанные с Орденом иезуитов термины, имеющие латинское происхождение.

Текст изобилует именами собственными: антропонимами, пришедшими из разных языков (Borkowski, Sawicki, Sapieha, Rudomina, Bucholc, Kulesza, Rymsza, Reyter, Scipion del Campo), и разного происхождения топонимами (Janisci, Łukisci, Kamienołog, Dworysci, Myszygoła, Grodno, Minscum, Vilia, Regnum Poloniae). Их передача по-латыни у писцов может варьироваться (например: Alba Russia, BiałoRussia; Kamienołog, Kamiennyj Łóg, Kamienny Łoh, Kamienołok, Camienołogum). Иногда различное написание встречается даже у одного писца (например Myszygoła 16 мая 1710 и Myszogoła 18 мая 1710). В изданной книге все это отражено в указателях: «Иезуиты Вильнюсской коллегии 1710-1723» с приведением их статуса по годам, «Именной указатель» более широкого характера, включающий все упомянутые в тексте имена, и «Географический указатель». [106]

Некоторые слова употребляются только в специальном значении. Глагол tracto тащить, тянуть, влечь здесь имеет смысл угощать, услаждать, чаще всего вином (например, 4 апреля, 2 и 12 мая 1710 г.). Интересны оформленные по-латыни варваризмы (например, Makaron макароны, Carevicij царевича – 1 апреля 1710).

Язык записей отличается краткостью, наличием формульных выражений, переходящих со страницы на страницу. Однако авторы стремятся иногда высказывать и свою оценку происходящего. Так, подчеркиваются места, где говорится об особо важных с точки зрения пишущего событиях (19 сентября 1716 г., где на полях даже стоит NB, ср. 1 августа 1713 г.). Сообщая, откуда доставили провизию, добавляют, что ее было мало (например, 11 апреля 1710 г.). Или дается оценка тому, как была прочитана проповедь (17 мая 1723 г.). Описывая голод нищих, автор возносит хвалу Господу, что в коллегии хлеба достаточно и для себя, и для помощи голодным (10 апреля 1710 г.). О членах коллегии всегда говорится наши. Стиль зависит во многом от писца, хотя можно отметить и общие черты стиля рукописи: краткость, даже формульность записей, обязательное и подробное перечисление рядом с именем всех титулов данного лица.

Публикация рукописи открывает новые возможности для исторических и лингвистических исследований. Регулярные дневниковые записи помогут расширить представление о самых различных сторонах жизни университета: экономической, учебно-научной, религиозной, культурной, бытовой. Представленные указатели дают богатый материал по антропонимике и топонимике латинского и литовского языков. Публикация рукописного памятника имеет большое значение для изучения истории Вильнюсского университета и традиций европейского образования вообще.

В заключение я хочу поблагодарить заместителя директора Научной библиотеки Вильнюсского университета Бируте Буткявичене, приславшую мне роскошное издание дневника, и своих коллег Бируте Синочкину и Далю Сташкявичене, способствовавших этому.

РЕЗЮМЕ

В отделе рукописей Научной библиотеки Вильнюсского университета хранится латинская рукопись начала XVIII в. «Diarium Collegii Vilnensis Societatis Jesu ab anno MDCCX ad anni 1723 Septembrem exclusive» (шифр F 2-DC 4). Это дневник Вильнюсской коллегии, своего рода подготовительного факультета при Вильнюсском университете (академии). В 2004 г. рукопись была издана в Вильнюсе отдельной книгой с параллельными латинским и литовским текстами. В издании помещены примечания, [107] терминологический словарь и указатели, а также предисловие, которое определяет место этого рукописного памятника среди других источников по истории Вильнюсского университета. Предлагаемая статья дает характеристику рукописи с палеографической, текстологической и лингвистической точек зрения.

ЛИТЕРАТУРА

Лазутка С. 1979: Основание Вильнюсского университета и его деятельность до начала буржуазных реформ (1579-1773) // История Вильнюсского университета. Вильнюс. С. 9-42.

Пашуто В. Т. 1959: Образование Литовского государства. М.

Basanavičius J. 1913: Švento Jono bažnyčia ir lietuvių kalba Vilniuje. Vilnius.

Bogušis V., Malinauskienė N., Žindžiūtė B. 1979: Vilniaus Universiteto dienoraščio istorinė- lingvistinė charakteristika // Aktualiosios kalbotyros problemos. Mokslinės konferencijos pakvietimas-programa ir tezės. P. 19-21.

Laucevičius E. 1967: Popierius Lietuvoje XV-XVIII a. Vilnius.

Lebedys J. 1976: Lietuvių kalba XVII-XVIII a. viešame gyvenime. Vilnius.

Plečkaitis R. 1975: Feodalizmo laikotarpio filosofija Lietuvoje. Vilnius.

Rukša A. 1961: Diarium Societatis Jesu ir lietuvių kalba Vilniuje (1710-1723) // Tautos praeitis. T. 1. Kn. 3.

Siniarska-Czaplicka J. 1960: Znaki wodne papiemi Mazowsza. Łódź.

Vilniaus jėzuitš kolegijos dienoraštis 2004: Vilniaus jėzuitš kolegijos dienoraštis 1710- 1723 metai. Diarium Collegii Societatis Jesu ab anno 1710 ad anni 1723 septembrem exclusive.

Vilniaus universiteto istorija 1976: Vilniaus universiteto istorija. 1579-1803. Vilnius.

Zinkevičius Z. 1977: Lietuvių antroponimika: Vilniaus lietuvių asmenvardžiai XVII a. pradžioje. Vilnius.

Комментарии

1. См. например: Лазутка 1979: 14.

2. Bogušis, Malinauskienė, Žindžiūtė 1979.

3. Vilniaus jėzuitų kolegijos dienoraštis 2004.

4. Подробнее об историческом контексте см.: Пашуто 1959.

5. Zinkevičius 1977: 12-33.

6. См., например: Basanavičius 1913: 5, 7; Rukša 1961; Lebedys 1976; Vilniaus universiteto istorija 1976:202-203.

7. Rukša 1961: 412-414,422-423.

8. Plečkaitis 1975.

9. Laucevičius 1967: 333.

10. Ibidem: 133.

11. Siniarska-Czaplicka 1960: 24.

12. Laucevičius 1967: 134.

13. Ibidem: 208.