Перевод с письма татарского, присланного от гербенчуковскаго владельца Девлетгирея Черкаского на имя бр-ра фон Фрауендорфа мая в 6 день 1755 г.

По обыкновенном поклоне

В. высокор. изволите ко мне писать, зачем я к р.Тереку прибыл и с какого позволения, я один или с подвластными своими, и скоко [256] оных есть, и оные гребенчуковские ль жители — вам не известно и о таковом де моем к р. Терку прибытии надо думать, что оставя своих подвластных гребенчуковцов кажится дика и тако де еже при пашни моей, где доныне нахожусь, зачем либо быть неможно, то мне до резолюцы из ГКИД, как оная воспоследует об отдаче мне у Горячих колотцов места, быть жительством в Гребенчуковской деревни, где находитца до резолюцы, а как онаго и куда ныне я прибыл, так и у Горячих колодезей места отдать и мне обселитца жительством дать вам собою мне позволения, не дождав резолюцы, не можно, и ежели я и в Гребенчиковской деревни жить надежды не имею, то об оном, також и обо всем пред писанном, изъясняя обстоятельной вас немедленно уведомить, о чем вы донесть обещайте ГКИД.

И на оное в. высокр. доношу, к р. Терку против Червленаго городка я и со мною людей моих подвластных 25 чел., а при Горячих колотцах гребенчюковцов осталось 10 дворов, для того, что подданные е.и.в. чеченцы и протчие горские народы // возмутили на меня неприятелей е.и.в. шабутлы; и шабутлинской народы дабы они меня убили, которые и напав на дом мой и жену мою умер вили и всю пажить мою без остатка разграбили, ⁵¹ о чем я в. высокор. двоекратно письмами доносил, а третично, в бытие мое в Кизляре, персонально все без остатка объявлял и просил вас о приключившемся мне бесчастии, какое вспоможение учинить можите, и что пойманных злодеев, есть ли казаки не убили, тоб немалая в моем разорении последовала польза и чтоб в сем деле до воспоследования от е.и.в. резолюцы меня безопасно содержать изволили, что в том зависит власть божия, и печалится не надлежит, и к тому ж де ныне праздник, а после праздника старание преложить обещали, и то осталось доныне втуне.

Еже в. высокор. при оном же персональном свидании спрашивал, не соизволите ль мне приказать переселится на то место, в коем я вас просил, или безопасной караул определить изволите, ибо я верной раб е.и.в. На то вы изволили объявить, при форпосте де ныне людей состоит 25 чел. и еще де ныне прибавлю 25, итого будет 50 чел. Ис тех де людей и тебе будет довольно и до окончания де твоего дела те люди от вас не отделяются. И при том мне изволили дать два ордера для отдачи к стоящему при Горячих [257] Колотцах порутчику, которые я ему и отдал. Почему оной // порутчик, как скоро те ордеры получил, тотчас со всею командою пошел к Терку, на что я оному порутчику представлял, что кизлярской комендант объявлял мне, что вы вместе будите со мною. На то порутчик объявил, яко ему со мною стоять нельзя, а как де мне командир приказал, то и исполняю. И как он меня бросил, затем я по опасности к Терку приехал, где и живу. И в. высокор. мне на сем месте быть не дозволяйте, место ж у Горячих колотцов, о коем я просил, без указу не отдаете, а приказываете попрежнему ехать в Гребенчиковскую деревню. Какую я в. высокор. притчину зделал, сам не знаю?

О Гребенчиковской же дерене доношу я, от оной жил разно и тут мне от злодеев крайнее разорение последовать может, тогда никто не может меня после смерти выздоровить. Прошу в. высокор. для бога более меня не утеснять, а и вас причитаю, яко отца моего. Вышеписанным же письмом изволите, в. высокор. Для чего я приехал от Горячих колотцов к р.Терку и о протчем и от кого имею опасность требуите известия, упоминая в том ответ мой представить ГКИД, на оное я отвечу дать не имею, потому что в здешних заграничных местах находитесь главным командиром и обо всем, яко же и об моем деле надлежит исследовать основательно, к то прав или виновен и между здешними горскими народы надлежит разведывать, кем то намерение учинено ко умершвлению меня: чеченцами, брагунцами, или аксайцами и самими ль владельцами, или их узденями и холопьями // не подкупленная ль от кого злодейская партия меня разоряла и смертное убивство учинила. И потому по изследовании обстоятельного дела, в. высокор., куда соизволите представить, а мне буде самому объявить, кто меня разорял, то невозможно, а в.высокор., как вы главной здесь командир, отыскивать и изследовать весьма способно: сколько же чеченских воров притом было и те ныне наруже — о брагунцах же чабурклинцы толкуют, ежели де во оном разбое и смертном убивстве показать им и на оных брагунцов, ко и с ними ж был и, то де взятым их людем живым не быть, от которых чебурклинцов два письма на арабском диалекте я получил, в коих пишут: ежели де люди их живы, то за все мое разорение платою, что я пожелаю, и аманата отдать обещают. И притом просят, дабы [258] их поверенной тех людей персонально видел, где оные находятся, а после того как оной поверенной их увидеть, обещается подговорителя и вожака допрема объявить и присягою обещатца в плате же всего грабленого, что мною требуемо будет.

На которые письма присланным я объявил, что люди их все живы, только они в том не вероют и говорят, яко слышали они, что люди их побиты: брагунцы же, слышев, что чебурклинцы вызываются к намерению объявить о их бывшем на меня разбое, для того в страхе состоят, скот свой крепко берегут, сами ж всегда живут в лесных местах. Из вышеписанных же присланных ко мне от чебурклинцов одно письмо при сем в. высокор. приношу, из коего обстоятельство // сами соизволите усмотрить, а другое послал к е. с-ву родителю моему, кн. Бековичу Черкаскому.

При сем же, в. высокор. объявляю, я ехать и жить на вашу сторону не желаю, то ж и оставя свое владение никуда отъехать умысла не имею, токмо нижайше прошу до окончания моего дела безопасно меня в милости своей содержать и дозволить быть попрежнему караулу при Горячих Колотцах, где я с пашнею своею жительство иметь буду, а здесь мне жить весьма не способно.

Я же в. высокор. нижайше совет приношу послать от себя для обстоятельного о здешних горских обрасчениях разведывания нарочного человека и к чебурклинцам писать по арабски о людях их, что находятся живы, и притом упоминать в письме, яко они то учинили не с вымыслу, но по подговору, и дабы они о тех подговорщиках объявили и со мною б помирились, почему и люди их отданы будут, и потом и в. высокор. явно изволите увидить, а паче чеченцы друг друга сами обличать будут, а более всем деле как поступить надлежит сами, в. высокор., как далее мене знать можите, и естл б при мне был караул, то б я зачинщиков злодейства сам мог обличить по нашим обыкновениям, ваше же высокородие, не сыскав начала и некончав дела, как можиете представить в КИД, о том я не знаю, и не лутчел прежде послав человека и обстоятельно разведать а потом и представить, и всем деле без обстоятельнаго изследования прошу меня не оставить, дабы я не пропал вовсе, ибо я раб е.и.в. ваше ж // высокор. сказывали, что чеченскаго владельца Расланбека Айдемирова к себе вы призывали и он скоро де будет, токмо и поныне оной здесь находится [259] и чувствея ничего, и не изволитель ево призвать, и может он что видел или слышал (может)* объявить обстоятельно, ибо он такой же раб е.и.в., а более состоят на рассмотрении в. высокор.

У подленнаго подписано в. высокор. верны раб кн. Девлетгирей Черкаской.

ЦГА РД. Ф. 379. Оп. I. Д. 336. Л. 55-57 об. Подлинник перевода

* Скобки в тексте.

51. Князь Д.-Г. Черкасский, приглашенный в Герменчик в качестве правителя в 1747 г., продержался там недолго. В 1753-1754 гг. он переселился в междуречье Терека и Сунжи на Сунженский хребет к левому берегу Терека, якобы из-за преимущества климата, где основал новое селение за счет узденей, холопов и беглых людей. Подлинная причина его ухода из Герменчика согласно документам, состояла в том, что "подвластные...явились ему ослушны".

14 мая 1755 г. "горская партия", сотоявшая из шатоевцев ("шабутлы", "чебутлы"), напала на селение Девлет-Гирея, при этом "все его пожитки разграблены, жена его ранена..., отчего она и умерла, да уведено той партией она девка и 2 жонки, и убито 2 чел." Общие убытки, по оценке Девлет-Гирея, составили 4000 руб. Как выяснилось, инициаторами нападения "горской партии" были чеченские и брагунские князья (в частности Расланбек Айдемиров и кн. Кичибике) и их важные уздени, недовольные поселением герменчиковского владельца на подконтрольных им землях по Тереку. В развязавшихся феодальных междоусобицах царские власти приняли сторону Девлет-Гирея, чем вызвали резкое обострение политической обстановки на Тереке (Ахмадов Я. З. О характере движения в Чечне в 1757-1758 гг. // Социальные отношения и классовая борьба в Чечено-Ингушетии в дореволюционный период (XIX нач. XX в.). Грозный, 1979. С. 95-96).

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info