№ 73
А. А. Закревскому, 17 августа 1818
А. А. ЗАКРЕВСКОМУ
Лагерь на [реке] Сунже, 17 августа 1818*
* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 28 авг[уста]», «Отвеч[ено] 10 сент[ября]».
Почтенный Арсений Андреевич!
С чудесною деятельностию твоею, друг любезный, дела мои разрешаются с неимоверною быстротою.
Благодарю за указ о казачьих офицерах 1; уверяю тебя, что я только на первый раз употреблю его силу и потом сколько можно редко, ибо надеюсь делать много страхом и совсем не желаю делать несчастливых, если можно исправлять их другим образом.
Как могу я благодарить тебя за егерского Ермолова, ты угадал желание мое и точно он того достоин. Видел я из приказов, что в одно с ним время выписанные из полка офицеры все возвращены в гвардию, следовательно, не могу некоторой не допустить надежды, чтобы и ему отказали милость. Но все тебе будем, и я и он обязаны. А для 8-го егерского полка поистине нет приличнейшего командира.
Столыпиным меня надули, но весьма понимаю, что невозможно во всех непременно успеть желаниях, и я ни мало не ропщу, только простительно мне удивляться, что не хотят разуметь, где офицер принести может большую пользу службе. Жаль, что подобные назначения не зависят от любезного моего Арсения, всегда бы встретились мыслями относительно до пользы нашего Государя. Из моих генералов, конечно, лучший для Дагестана Краббе, но все не таков, как бы мне хотелось. Из ваших не знаю кого попросите? Попадешь на героя, вам будет надобен в бригадные, или такого выберешь, что сядет на шею, как Дренякин. [150]
Представление мое об уничтожении тифлисского баталиона легло в черную портфель. Ты в своем письме подчеркнул сии слова, и я уразумел, что сие значит, а особливо не забыв прежнего тобою данного названия, омут. Змей 2 забунтует против сего, по крайней мере уже вновь не сделают баталиона в Имеретии, если от сего бесполезного не избавят.
План мой о вдовах солдатских важно ты отделал и люблю, ибо основательно, и я тотчас же его выбросил из головы, потому что несчастные поистине. Я прошу, почтенный Арсений, всегда так говорить мне, ибо я не перестану всегда спрашивать твоего мнения. Рекрут на укомплектование весьма полезно дать сюда женатых, но как же доставят так далеко жен их? Если не так велики затруднения, то весьма одолжишь, если прикажешь. Я начинаю замечать, что здесь немалою причиною побегам то, что солдаты живут вечно без женщин, особливо между мусульманами, где женщин скрывают тщательнейшим образом. Для сего некоторое число солдаток весьма необходимо. Они довольствовать будут большое число солдат по обыкновенному вещей порядку. Я предлагал укомплектовать баталион внутренней стражи только один раз женатыми рекрутами и то в таком случае если бы баталион назначено было поселить или обратить на фабрики. Иначе я знаю, что сие выходит из обыкновенного порядка.
Рад я душевно, что брат Михаил возобновил по-прежнему с тобою переписку, но я по любви его к тебе всегда того ожидал, а некоторое время точно он клался переменившимся единственно от грусти, ибо письмо его ко мне доказывает, что он имеет какое-то огорчение и не скрывает, что он чрезвычайно недоволен чем-то по службе. Он весьма принимает к сердцу и его столько это трогает, что он говорит об отставке и даже об смерти. Не знаю, что могло его до такой степени огорчить? Ты мне ничего не говоришь о том, а он пишет, что не хочет описанием того наводить мне скуки. Жаль было бы, однако же, если бы основательно имел он причину негодовать. Такого молодца, как брат Михаил, надобно сберегать и нежить всеми способами, ибо во всех отношениях ему мало подобных и может даже быть, что и совсем нет таковых. Я надеюсь, что возвратясь обратно из Франции и получа, как ты говоришь, 3-й корпус, он успокоится и будет совершенно доволен и пройдет грусть его. Он ко мне также долго не писал, но теперь пишет совершенно по-прежнему, и я люблю его душою!
Итак, решено уже, что нынешний год союзные войска оставят Францию. Она, кажется, не выпускает из виду составления армий и о крепостях заботится.
Я, сидя здесь в отдалении, от сердца желаю ей счастия, ибо надобна узда на несносную надменность немцев, особливо новой нашей родни и на всемирных ростовщиков Пудингов 3, которые не к добру себе начали вылезать на твердую землю. Затмившийся блеск оружия возвращается обыкновенным средством, победою, и это сделает Франция подобно другим народам, но я ожидаю гораздо большего, когда мстить она будет претерпенные ею в последние три года наглости и оскорбления. Тут поедет работа!
Весьма любопытен слух о разделении на 12 наместничеств 4. Отличные места сии, по крайней мере, ту принесут пользу, что почетным образом можно удалить нашу братью из армии. А как мы и за сии должности возьмемся с усердием, то со временем уподобимся сенату! Впрочем, если будут люди способные, то, конечно, могут принести пользу. [151]
Благодарю за доставление новостей, выходящих в армии и корпусах, а егерские маневры Сабанеева ожидаю с нетерпением, и извлекши из них, что в здешнем краю может быть полезно, буду держаться правил сего отличного и достойного офицера. До сего времени нет ничего постоянного о егерях, а мы здесь только ими и дышим. Вот великое сделаем дело, если успеешь умножить в здешних войсках егерей, обратя в оных полки линейной пехоты 5. Дело почти свыше сил человеческих, но предвидеть нельзя, чтобы непременно не могло исполниться.
Уведомь меня, какое произвел действие на Петрахана рапорт мой о некоторых в Дагестане беспокойствах и что я не мог в сем случае двинуть более двух баталионов пехоты и ясно излагаю ему, что войск, по обширности здешнего края, чрезмерно мало. Подумайте со вниманием о сем предмете, не должно смотреть на сие равнодушно!! Если вы прибавите, как я писал тебе, три полка, дабы с 3-мя гренадерскими было три дивизии пехоты и еще две роты легкой артиллерии, то я много сделать успею, а по мере составления обороны крепостей, их можно обратить в Россию, ибо точно они без нужды были бы в тягость. Делай наблюдения свои о сем важном для меня предмете, ибо иначе буду я мучиться, растерзаюсь и в десятую долю не буду полезен государству, как бы я мог и как умею.
Хорошо, что ж в запас приголубливаете Раевского. Но что за участь, что мы беспрестанно должны оплакивать вождей наших? Жаль, однако же, что болезни одолевают Сакена, ибо он достойный и умный начальник (кроме некоторой слабости, что обыкновенно имеет он к окружающим). Сии частые перемены всегда происходить будут, когда в командующие армиями непременно должны поступать старые обветшалые люди. Витгенштейн и Раевский 6, как люди довольно молодые, дадут вам надолго роздых! Что скажет Милорадович? Правда, что вы благоразумные принимаете меры заблаговременно сделать из него Вязьмитинова 7. Я нахожу тут нечто в честь Васильчикова, ибо искусным его маневром отрезан от гвардии князь Голицын и брошен на 2-й корпус. Теперь, кажется, сбивает он с позиции и Милорадовича, которую надолго займет он торжественно! Сего искусства не предполагал я в военном человеке!!
Вот, почтенный Арсений, несравненно тончайшие люди, а меня, или мне подобных колпаков, нередко обвиняют в тонкости. У них учиться надобно со всеми жить ладно, никому не досадить, всем угодить и общим всех пособием идти со всеми приятностями и удовольствиями к своей цели! А я и счет уже потерял моим неприятелям и в самых наилучших намерениях находить должен возможные препятствия и радость общую о неудаче!
Кого-то изберет великий князь 8 в Литовский корпус? Это загадка, но я думаю не обманусь назначая Дибича! О нем и царя и царевича мнение самое наилучшее и общее всех согласуется с ним, а к тому же помню слова твои, что Сакен и прежде не очень с ним ладил.
Это будет верный шаг и к чину и к командованию армиею! Но только запасайте место и своему генерал-квартирмейстеру 9, если хотите быть покойными, а не то быть беде! Вы недаром провозгласили их в Петергофе главнокомандующими, и мы поняли, что это должно служить предуготовлением нас к будущему. Быть посему и дело в шляпе! [152]
Ты требуешь, чтобы я не скупился и чаще присылал курьеров, но разве ты не примечаешь, что сие было бы бесполезно, ибо, конечно, нет возможности писать более меня, и брат Михайло того не может, а только редкие строки растягивает на несколько листов; я же от чистого сердца сыплю мелким бисером. Одна мысль утешает меня, что и самый умный человек, не умел бы, столько писавши, обойтись без вздора, как и я делаю, а потому и продолжаю смело!
Писарев прислал мне свое сочинение о кампании 1812 года 10. Чего там не написано, даже и для меня нашлось место! Вот удивительное трудолюбие! Нет ни одной книги, упоминающей о сей достопамятной войне, которую бы он или не прочел или бы не пробежал. Вижу, однако же, что не легко писать о нашей войне отечественной и что то не одного человека дело, ибо доселе выходят все отрывки или частные описания и нет ни одного объемлющего общую связь кампании 1812 года. То же делает Сипягин, собирая от каждого частные дела, а Толь под своим именем слово в слово напечатал мою реляцию о кульмском деле 11, которую я представил графу Остерману 12, поручившему мне написать другую и от его имени. Я ожидаю, что при бородинском деле также попадет моя реляция о взятой мною батарее, которой овладение насильно приписывают другим и никто еще не отнес на счет мой, кроме Барклая 13! Тогда появиться должны и мои записки, которые написаны будут как оправдание в щедрых наградах, которые рассыпал на меня Государь в своем милосердии.
Тебе, почтеннейший Арсений, пришлю я их непременно, но заклинаю тебя именем твоей чести никому их не показывать, ибо я пишу по большей части о том, что непосредственно до меня относилось в 1812 примечательнейшем году в моей жизни, или о том, что случилось мне самому видеть или слышать, и тут иногда многие из героев являются на сцене не в точном виде великих людей. Ты найдешь много вздора и нечто смешного, которое вмешивал я, чтобы иногда прерывать единообразное и сухое описание происшествий, весьма нередко между собою сходствующих, которым одно только искусное перо умеет придавать вид различный, не терзая читателя томительными повторениями, не казня его за терпение и не выпрашивая со слезами снисхождения, без чего ни один наш брат писачка не может обойтись. Чур, слово честное никому не показывать.
Жаль мне, что брат наш Василий не в ладах со Змеем; я боюсь, чтобы сие не повредило его службе, особливо с его бедным состоянием и с большим семейством. Сего я не ожидал никак, ибо и верность его и честность ручались за противное.
Государь, как есть слухи, едет на конгресс; дай Бог счастливо и кончите без шуму, в котором нет нам пользы и весьма не мешает спокойствие. А Императрицы 14 зачем едут? Кто же будет у нас князь Салтыков 15?
Скажи, не от того ли не едет ко мне Говен 16, что вы ему ничего не дали на подъем? Он совершенно бедный офицер, и поистине ему нечем будет подняться. Выпроси, Бога ради, ему пособие.
После всех твоих одолжений, после чудесно скорого на многие представления мои разрешения не должен бы я, кроме благодарности, ничего другого и говорить, но по приказанию твоему кое о чем привожу тебе на память. [153]
Не имею ответа:
1) На представление мое о ружьях в корпусе, при коем и ведомость по калибрам от войск в Грузии от меня; о тех, что на линии, прямо от Дельпоццо. Я просил давать некоторую часть новых, дабы тем поровнять прочие по невозможности передавать из одного полка в другой, по причине расстояний. Здесь на линии нашел я множество гнуснейших ружей.
2) Представление о жаловании Дельпоццо, ибо я для успокоения старика должен был уверить его, что не в пример другим ему назначен трактамент дивизионного. Большая была бы милость, если бы дали ему рескрипт.
3) Представление об атамане в Астраханское казачье войско. Я принужден удерживать от того ни на что не надобного князя Багратиона 17.
4) Из комитета г[оспод] министров не последовало разрешения о представленном штате для полевого грузинского управления.
5) Слезное прошение мое о производстве по-прежнему жалования всем чинам грузинского корпуса по курсу, утверждаемому главными здесь начальниками в комитете г[оспод] министров.
6) Представление мое рапортом Государю, мая от 18 числа, с Кавказской линии о выдаче мне указа для занятия новой линии левого фланга от реки Сунжи чрез Аксаевские и Андреевские селения до реки Сулака, для ограждения поселенных по Тереку казачьих полков и города Кизляра. Указ потому нужен, что при нынешнем урожае должен я сделать заготовление в Саратове провианта и прочие снабжения учредить к раннему весеннему времени, каковая операция по здешнему краю довольно многосложна и надобно приступать заблаговременно.
Прощай, люби по-прежнему верного и душевно преданного
А. Ермолова.
РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 111. Л. 176-183.
Комментарии
1. Речь идет о высочайшем повелении 18 июля 1818 г. Усмотрев из донесения Ермолова, что казачьи полки на Кавказской линии, «пользуясь послаблением своих командиров, пришли до такой степени беспорядка что к возвращению их к должному устройству недостаточно средств обыкновенных», император предоставил главнокомандующему Отдельного Грузинского корпуса (как это было предоставлено главнокомандующему большой действующей армии) право окончательно утверждать и приводить в исполнение приговоры военных судов об офицерах иррегулярных войск, приговариваемых к лишению чинов (АКАК. Т. VI. Ч. 1, С. 485).
2. А. А. Аракчеев.
3. Новая наша родня-пруссаки, поскольку в 1818 г. великий князь Николай Павлович женился на принцессе Прусской. Пудинги- англичане, стремившиеся, заключив союз с Австрией, усилить свою роль в европейских делах, что отчетливо проявилось накануне и в период Аахенского конгресса. Англия и Австрия стремились сохранить лидирующее положение в Европе Четверного союза (Англия, Австрия, Россия и Пруссия), что позволяло бы не допустить сближения России с Францией, обеспечить преобладающее влияние Англии на Испанию и ее колонии, а Австрии на германские и итальянские государства. Россия же осуждала систему «частных комбинаций» как одну из причин войн конца XVIII-начала XIX в. и предлагала включить Францию в Четверной союз, который бы превратился со временем в общий союз европейских государств.
4. Идея разделения страны на генерал-губернаторства или наместничества была одной из основных в проектах реформ местного управления второй половины александровского царствования. В 1816 г появился составленный неизвестным лицом по поручению императора Александра I проект разделения России на 12 округов с наместниками во главе. Присвоенные наместнику, подчиненному непосредственно императору, весьма широкие полномочия должны были уравновесить власть министров. Проект был направлен на отзыв министрам. Сохранился, в частности, отзыв на него Д. А. Гурьева. Идея разделения России на наместничества присутствует и в Государственной Уставной грамоте Российской империи. Идея разделения страны на 12 областей есть также в проекте Б. Б. Кампенгаузена, подготовленном в конце 1818 г. (Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи. Т. 1. СПб., 2001 С. 72-76).
5. Егеря, действовавшие в рассыпном строю, были в условиях кавказской войны гораздо эффективнее обычной пехоты, воевавшей сомкнутым строем.
6. П. X Витгенштейн (р. 1768) и Н. Н. Раевский (р. 1771) были действительно моложе М. Б. Барклая де Толли (р. 1761) и Ф. В. Остен-Сакена (р. 1750).
7. Вязмитинов Сергей Козьмич (1744-1819)-граф (с 1818 г.), генерал от инфантерии (1798); с сентября 1802-го по январь 1808 г.- министр военно-сухопутных сил; с 1811 г. – член Государственного совета, с марта 1812 г. – главнокомандующий войсками в Петербурге на время отсутствия его императорского величества и управляющий Министерством полиции, с сентября 1812 г. – одновременно вместо заболевшего Н. И. Салтыкова председательствовал в Комитете министров, с 1816 г. – петербургский военный генерал-губернатор.
М. А. Милорадович действительно после Вязмитинова в августе 1818 г. стал петербургским военным генерал-губернатором и управляющим гражданской частью.
8. Великий князь Константин Павлович.
9. Обер-квартирмейстером Главного штаба был К. Ф. Толь.
10. Речь идет о сочинении Александра Александровича Писарева (1780-1847) «Военные письма и замечания, наиболее относящиеся к незабвенному 1812 г. и последующим...» (Ч. 1-2. СПб., 1817).
11. 17 (29) августа 1813 г. в первый день сражения под Кульмом русская гвардия сдерживала натиск превосходящих сил французского корпуса генерала Д. Ж. Вандама. Русскими войсками командовал граф А. И Остерман-Толстой, а после его ранения А. П. Ермолов. Генерал-квартирмейстер Главной квартиры генерал-майор К. Ф. Толь также участвовал в Кульмском сражении.
12. Остерман-Толстой Александр Иванович (1771-1857) -граф (1796 г.), с 1806 г.-генерал-лейтенант, с 14 августа 1813 г. командовал Гвардейским корпусом, в сражении при Кульме ему ядром оторвало левую руку; в 1816-1826 гг. командовал Гренадерским корпусом, с 1817 г-генерал от инфантерии.
13. В Бородинском сражении 26 августа 1812 г. А.П.Ермолов лично возглавил контратаку 3-го батальона Уфимского пехотного полка на захваченную неприятелем Курганную батарею.
14. Мария Федоровна и Елизавета Алексеевна.
15. Салтыков Николай Иванович (1736-1816)-граф (1790 г.), светлейший князь (1814), генерал-фельдмаршал (с 1796 г.), в 1796-1802 гг.-президент Военной коллегии, с 1810 г.-член Государственного совета, с марта 1812 г.-председатель Государственного совета и Комитета министров с поручением управлять внутренними делами в отсутствие императора, с сентября 1812 г. отошел от дел по болезни
16. Р. И. фон дер Ховен.
17. А. И Багратион.