№ 477
С. Н. Ермолову, 1 октября 1852
С. Н. ЕРМОЛОВУ
Москва, 1 октября 1852
Любезный брат Сергей Николаевич.
Если ты исключил меня из числа ближайших родных и даже из родственников отдаленных, ты поступил весьма справедливо, ибо невозможно вести себя хуже в отношении к тебе, как я это делаю. До того бессовестно, что перо отказывается писать об этом.
В самом деле, я так давно не писал и даже не отвечал на последнее письмо истинно доброго брата моего. Но сделал бы я это, если бы было что написать приятного. Непоколебимое постоянство замечаю я в неблагоприятствующем тебе счастии, которое не облегчая тяжелой твоей службы, сверх того еще охлаждает тех, кто сколько-нибудь мог бы тебе способствовать.
Не знаю, что будет с переменою министра 1. Новому, вероятно, ты совершенно неизвестен, но также вероятно, что и к начальнику твоему 2 не имеет он чрезвычайной нежности как прежний министр 3. На днях виделся я с Мих[аилом] Никол[аевичем] Муравьевым, который подтвердил мне о дружбе между ними, как некогда сослуживцами. Все это весьма почтенно, но не должно закрывать глаза на неспособность человека занимающего значительное место, и приносить в жертву дружбе другого достойнейшего. Но это случается нередко. Хотел я обратиться с письмом к нежному другу, и, конечно, не было бы оно весьма нежным, но доволен, что не сделал того, ибо не принес тем пользы, мог бы более раздражить его. При первом свидании не обойдется без объяснения и мне легче говорить не за себя. А правда, и вежливостью приправленная, не всегда бывает сладкою. М[ихаил] Н[иколаевич] Муравьев уверял меня, что он все употреблял в пользу твою, но безуспешно. Ссылался на тебя, что ты знаешь о том, и для большого удостоверения просил меня обратиться к тебе с вопросом о том. Воображаю, что не столько настойчиво было ходатайство его, как о костромском губернаторе, и угадываю тому причину. Потом надо было заботиться о делах своего сына, в чем полезно было споспешествование костромского воеводы. О тебе воспоминание возбуждено было может быть встречею со мною. На уверения я имею предосторожность не во всем полагаться и в подобных случаях я более доверчив к брату его Николаю.
Жаль мне, с новым министром я не только не знаком, но даже в лицо его не знаю. Может быть, встретил бы я более внимания к объяснению моему о твоей службе. Но где его видеть, как познакомиться? И почему быть ему доступнее для меня прочих знатных людей? Плохо нам жить, любезный брат Сергей! Если бы имел ты состояние, можно бы было распроститься со службою!
В прошедшем августе имел я намерение, пробывши несколько дней в Варшаве, на возвратном пути погостить у тебя. Это было бы для меня приятнейшим временем, и ты напомнил бы мне собою, что было у меня любезнейшее существо, покойный брат Петр Николаевич, потеря которого, ознакомила меня с одиночеством.
Кланяюсь любезной и милой сестре Марье Григорьевне; не смею благодарить ее за то, что меня не забывает, ибо сам я не вижу за что бы можно [625] помнить обо мне, разве случилось бы изобразить мне [...]*(Слово не поддается прочтению.) в ея совершенстве!
Говорят, что старые люди любят внучат, и я начинаю думать, что я и старых пережил, ибо с удовольствием увидел бы твоих сестер. Я представляю себе Алексея молодцом и большим тебе помощником.
Жалко смотреть на семейство покойной Анны Григорьевны круглых сирот, но его ангелом-хранителем сестра Анна Николаевна. Всегда знал я ее чрезвычайно доброю женщиною, но теперь занимает она место истинно нежной матери, и ничто не вменяет в труд себе. Она заставляет особенно уважать себя. Николушка весьма хорошо ведет себя и в распоряжении по имениям следует внушениям людей опытных. Весьма основательны мысли его.
Прощайте, любезные мои родные, желание мое всего вам лучшего столько же чистосердечно, как и собственную мою пользу.
Душевно любящий Ермолов.
P. S. Сидит против меня Виктор и Вам свидетельствует свое совершеннейшее почтение.
РГВИА Ф. 217. Оп. 1. Д. 3. Л. 107 об.-108. Копия.
Комментарии
1. Министром внутренних дел в августе 1852 г. стал Д. Г. Бибиков.
2. А. М. Голицын.
3. Л. А. Перовский.