№ 363
Н. Н. Муравьеву, [после 14] мая 1846
Н. Н. МУРАВЬЕВУ
Москва, [после 14] мая 1846
Почтеннейший Николай Николаевич.
Теперешнее положение твое называю я испытанием в терпении, сравнивая, разумеется, прежнюю деятельность твою; по роду занятий многоразличные соображения и глубокие размышления, нахожу, что весьма кстати навалил я на тебя дело размежевания, ибо этого одного довольно, чтобы истощить всякое, кроме твоего, терпение. [491]
С вниманием и не раз прочитывал присланные тобой бумаги и вижу, что ты вникнул в них несравненно лучше меня, ибо иначе не мог бы ты составить сделанных тобой замечаний. Одно из них в выражении (уступаю), замененное словом уступая, обнаруживает искусство уничтожать могущие встретиться крючки. Не сидя в деревне и на деятельной службе этому не научишься!
Не хочу думать, чтобы посредник не вразумился в основательность твоих замечаний и, если, препроводит после этого на мое рассмотрение бумаги, я должен буду видеть в том намерение уловить мое согласие. Я намерен написать ему, что, желая уклониться всяких споров, хотя бы за пожертвование 27 десятин наилучшей земли, мог желать больших удобств, и в желании скорейшего окончания дела я соглашаюсь не иначе однако же, если сделаны будут поправки на основании твоих замечаний. Тогда не нужно уже будет ему сообщать мне бумаги, ибо я те же самые сделаю возражения и от того произойдет бесполезная потеря времени. Чрезвычайно обязал меня почтеннейший некогда сослуживец, вразумив меня в обстоятельства дела, ибо я признаюсь, что я ничего бы не увидел, совершенно не имея понятия о делах этого рода. Мне кажется, последнее предположение размежевания Власовской дачи выгоднейшим прежнего; правда что 27 десятин земли удобренной, но не 80 десятин, как того прежде требовал г[осподин] Апухтин. А удобрение будет впоследствии, и по качеству земли оно меньших стоит затруднений, нежели во многих других местах. Возможность избавиться от г[осподина] Апухтина решила бы меня на большие пожертвования, столько я наслышался об этом герое. А между тем, цел будет участок леса, который должны мы были срубить для отдачи земли по первому предположению. Это не безделица, ибо продали бы на срубку за бесценок, если бы сами снявши его утратили без у[по]требления в имении оброчном.
Разорил ты меня, давши 25 рублей Почтеннову 1 и решившись дать чувствовать, что я пущусь на употребление значительной суммы на перенесение трех однодворческих домов, семидесяти пяти рублей ассигнациями. Ты много взял на себя, а ежели бы получил письмо мое с князем Григорием Алексеевичем Долгоруковым, то не имел бы надобности присылать ко мне бумаги и план.
Не только, любезный друг, я благодарен буду за всякого рода издержку, которую заблагорассудишь сделать, но жалею очень, что прежде не пришла мне мысль посоветовать[ся] с Вами употребить некоторую сумму денег на облегчение размежевания предложением уплаты, вместо отходящей земли. Весьма бы могло случиться, что г[осподин] Апухтин, видя готовые деньги, согласился их взять вместо 27 десятин. По известной ценности земли и торговаться было бы мне у места. Деньги в руки и конец. Знаю, что с однодворцами это невозможно, но с помещиком весьма удобно. Купить же у него землю впоследствии, надобно будет совершать крепость и требовать отмежевания, что с подобным героем не обойдется без хлопот. Если бы возможно было теперь это сделать, я немедленно деньги выслал бы по извещении об его на то согласии. Подумай об этом, и нужно ли то для крестьян, а особливо, если удастся мне продать имение в казну?
Прежде прочтения бумаг твоих я думал, что уже кончено размежевание 2-го участка. Но это остается еще для твоего, любезный друг, терзания. Я [492] почитаю неизлишним просить орловского губернатора 2 распоряжения, чтобы тому же посреднику поручил размежевание и второй моей дачи, что я и сделаю!
Вижу из письма собственные слова: неисправных же сказал я бурмистру подписать не дам. Чрезвычайно понимаю, сколько я за это должен быть благодарен, ибо я конечно бы тогда не усмотрел. Я должен признаться, что одно хорошо я понял, это план, и на нем назначенные, против прежнего, изменения.
Итак, почтеннейший Николай Николаевич, о теперешних делах более уже ни слова, но от меня прими усерднейшую просьбу с тем же великодушием и дружбой заняться рассмотрением остающегося 2-го участка на размежевание, и ты совершенно успокоишь старика-инвалида столько одинокого, что ему не к кому обратиться после Воейкова, озабоченного болезнью одного из его ребятишек и не расстающего[ся] с молодой женой.
Представь мое почтение, милостивый государь, Наталье Григорьевне. Мое к тебе уважение и преданность совершенны и не изменятся никогда.
Ермолов
Держу в руках копию с письма твоего губернатору князю Трубецкому, и точно такого содержания будет мое письмо к нему.
У тебя есть собственные топографы, и потому план, мне присланный, оставляю у себя. Ты всеконечно не остался без копии.
Брат Сергей Николаевич 3 женится на дочери Гежелинского 4. От суетливости молод и жених, верно, ничего не писал тебе.
Несколько дней назад приехал сюда г[енерал] Гурко, оставивший линию после вторжения Шамиля. Подробно рассказав мне происшествия, он объяснил, что Шамиль ушел с незначительной потерей. Обманутый ожиданиями содействия кабардинцев, из которых немногие весьма с ним соединились, он удержан был недостатком продовольствия и в Черекском ущелье 5, стоял на одном месте пять дней. Генерал Фрейтаг преследовал, но не только не поражал его, но прибыл к Тереку тогда, как уже он переправился на левый его берег. Один встретил его на переправе полковник Левкович с двумя батальонами Тенгинского полка, 2 орудиями и 200 казаков. Дрался храбро и уступил превосходным силам. Фрейтаг, наблюдая движения его, спешил к Нальчику, чтобы соединиться с князем Голицыным 6 и прикрыть селения кабардинцев близ Малки лежащие, которые и остались покойными. Лагерь Фрейтага был в 14 верстах от Шамиля, почему и не мог узнать, когда он начал отступление, перешел Терек обратно на том же пункте. Преследовал один полковник Миллер 7 с 4 батальонами. С Шамилем была пехота и пять орудий артиллерии, и ничего в руках наших не осталось. Пехоту он распустил из лагеря при Череке, и она пошла по домам врассыпную, и потом сам перешел Сунжу беспрепятственно.
Приказ Воронцова заключает великолепную благодарность всем генералам и частным начальникам за распоряжения, быстроту, и что Шамиль конечно бы погиб, если бы долее остался на месте. Не обращено только ему в упрек, что он этого не сделал; впрочем сказано, что он бежал со стыдом, ничего не успевши сделать, и что конечно ослабеет власть его и влияние на горцев, что бегством он сделал себе величайший вред. Чрезвычайно между прочими выхвален Гасфорт 8, смелым движением малого отряда закрывший селения, лежащие по Малке. Словом, со стороны нашей все были герои и славны деяния их! Без сумнения посыпятся величайшие награды, чтобы [493] происшествия выставить в виде победы, что небесполезно и для иностранных журналов. Весьма любопытны предшествовавшие вторжению Шамиля распоряжения его. Он собирал в горах силы, и князья Аргутинский и Бебутов доносили, что они угрожаемы ими. Нестерова во Владикавказе удерживал он слухами, что хочет напасть на ингушские селения, и повыше Владикавказа показал силы, будто намеревается напасть на Военно-Грузинскую дорогу, что заставило отделить часть войск и прочие держать в соединении в ожидании известий, а сам перешел Сунжу и следовал в Кабарду. Это все сделано довольно расчетливо.
РГВИА Ф. 169. Оп. 1. Д. 1. Л. 26 об.-29. Копия.
Комментарии
1. Почтенов Василий Иванович — коллежский асессор, секретарь гражданской палаты Воронежской губернии.
2. Трубецкой Петр Иванович (1798-1871) — князь, участник русско-турецкой войны 1828-1829 гг., с 1833 г. — генерал-майор, в 1837-1841 гг. — смоленский военный губернатор, в 1841-1849 гг. — орловский военный и гражданский губернатор, с 1849 г. — сенатор, с 1866 г. — генерал от кавалерии.
3. С. Н. Ермолов.
4. Гежелинская Мария Григорьевна, в замужестве Ермолова (1825-1905). Ее отец, Гежелинский Григорий Федорович — статский советник, в 1815-1820 гг. — вице-губернатор Харьковской губернии. Мать Марии Григорьевны — Мария Владимировна Гежелинская, урожденная княжна Яшвиль (1803-1892).
5. Черекское ущелье находится на территории современной Кабардино-Балкарии, на высоте 1600 метров над уровнем моря, в 50 километрах от г. Нальчика.
6. В. С. Голицын.
7. П. П. Меллер-Закомельский.
8. Гасфорт (Гасфорд) Густав Христианович (1794-1874) — генерал-лейтенант (с 1840 г.), с 1840 г. командовал 15-й пехотной дивизией, с декабря 1844 г. по май 1845 г. — временный командующий левым флангом Кавказской линии; генерал от инфантерии (с 1853 г.), в 1851-1861 гг. — генерал-губернатор Западной Сибири и командир Отдельного Сибирского корпуса.