№ 356
М. С. Воронцову, 13 апреля 1846
М. С. ВОРОНЦОВУ
Москва, 13 апреля 1846
Давно, почтеннейший князь Михаил Семенович, не имею я от тебя известий; но не подумай, чтобы, выражаясь таким образом, я смел позволить себе [482] легчайшее негодование. Нет! Я знаю, как беспрерывно ты занят и как мало остается минут свободных. Нетерпеливо ищу случая видеть проезжающих из стран твоих; но с некоторого времени их почти нет, а твои князь Козловской 1 и Золотарев 2 оба мне незнакомы, и я не видал их.
Последнее, что я слышал, это было в короткое время пребывания здесь Государя, когда и его собственный разговор был о Грузии, о пролагаемых тобою дорогах, которые должны доставить выгоднейшие последствия. Изволил говорить в особенности о дороге, предполагаемой из Кахетии, горами в Казыкумыкское ханство. Многое другое, относящееся до полезных твоих распоряжений. Словом, он изъявлял весьма большое удовольствие. После этого я только знаю из газеты о прорубке Гихинского леса.
При прорубке чрез Гойтинский ты приказал сообщить мне чертеж, изъясняющий преодоленный труд; я просил таковой же и последнего. На это надобно только приказание твое. А чтобы вывести меня из невежества и поставить сколько-нибудь в возможность судить, или, лучше сказать, разуметь происшествия, я просил также карту Дагестана и Казыкумыкского ханства совокупно со всеми обществами, по направлению к Кахетии лежащими. Тут войдут и Тилитлы, знаменованные действиями некоторых из наших героев-исполинов.
В последнюю польскую инсуррекцию 3, одержав бескровную победу над Люблиным, назвал в реляции оборону оного генерал граф Крейц 4 второю Сарагосою 5. Посмотрю, чему уподобят твои лейтенанты падение грозной твердыни?
Ты, конечно, не сердишься на меня, что я так пишу. Я умел бы не писать таким образом, если бы позволил себе мыслить, что это хотя мало неприятно тебе; но первая всегда мысль моя о благоразумии твоем, которое очень хорошо понимаю; и оттого почему не писать мне, как я думаю?
Ты имеешь все выгоды со стороны твоей. Письма твои заключают всегда известия самые любопытные, особенно для человека, долго жившего в краю; ты говоришь о переменах, вводимых тобою, улучшениях, можно сказать, о сотворениях: ибо в твоем краю долго еще будут оне требуемы обстоятельствами и могут иметь место. Ты можешь увлекать внимание, сообщая твои намерения; в этой области нет пределов, и выслушивающий их во власти твоей. Напротив того, что могу я сказать тебе любопытного, или, справедливее выражаясь, что достойного внимания, если ты рассуждения или замечания мои не вызовешь своим вопросом?
Здесь Государь изволил рассказывать, что он приказал подвергнуть военному суду полковника Копьева 6, лишив его достоинства флигель-адъютанта. Жаль чрезвычайно, что мог заслужить наказание офицер, известный блистательною храбростью, отличных способностей и имевший такую карьеру, которая обещевала ему самую лестную будущность. Разрушить ее таким постыдным образом непростительно! Немногим в молодых летах дает судьба такую завидную дорогу по службе. Воображаю, сколько досадно должно быть это Императору; а сколько повредило это несчастному бывшему командиру Эриванского карабинерского полка, разжалованному князю Дадиану 7, это я знаю. Надеялись испросить некоторое облегчение продолжающемуся уже девять лет его наказанию; но теперь и приступить к тому не осмеливаются, ибо в памяти Государя возобновилось его преступление. Если будешь писать мне, скажи, в чем состоит вина несчастного? Боюсь наскучить тебе моими просьбами, [483] но как на некоторые обратил ты великодушное внимание, то не мог не заметить, что я не обращаюсь с предметами, тебя недостойными.
В Апшеронском пехотном полку служит молодой человек Кучин 8, воспитанник (сын) Кучина, весьма хорошего мне знакомого, с которым 45 лет назад, служил я в одной конно-артиллерийской роте и жил вместе, который в свое время был замечательный офицер, без всякой протекции получивший в Аустерлицком сражении Георгиевской крест вместе с 3 ружейными и 9 сабельными ранами. Молодой его воспитанник, унтер-офицер, учась в гимназии, приобрел познания, достаточные для производства в армейские офицеры, поведения отличного. Что тебе значит произвести его за отличие офицером? Я обещал старику, отцу его, просить тебя о нем, и старик утешается надеждою, что ты удостоишь своею милостию юношу, без покровительства служащего. Во многих полках есть произведенные унтер-офицеры во множестве. По смерти генерала Пассека некому заботиться о нем. Покойный имел его во внимании, потому единственно, что я одобрял молодого человека и участь его меня занимала, а с Пассеком я и знаком не был! Неужели менее я найду в Воронцове?
Вообще я остерегаюсь и сколько возможно менее обременяю тебя просьбами; но как, при многотрудных занятиях твоих, неестественно помнить о мелочах, то не рассудишь ли ты за благо приказать составить для памяти особую записку, в которую вносилось бы все, о чем тебя прошу, и чтобы записку эту по временам тебе показывали.
На твоем месте, не имея свободного времени писать сам, я приказал бы составлять записку для уведомления меня о происшествиях, разумеется, таких, которые угодно было бы тебе сделать известными: и тебе было бы покойнее, и оставалось бы продиктовать одни предметы особенной важности или которые должны быть покрыты тайною. Как тебе кажется предлагаемый мною способ? Объясни, когда писать будешь. Меня многие спрашивают о тебе, всех занимают твои действия, и как я не лгу, то мне нелегко бывает отвечать, что я ничего не знаю, то есть, что ты ничего не пишешь.
Не думаешь ли ты хотя на короткое время побывать в Петербурге? Конечно, при данном тебе полномочии ты в этом не можешь иметь никакой надобности; но будет бракосочетание великой княжны Ольги Николаевны 9, и к тому есть молва, что приедет королева английская. Это молва, перешедшая из С.-Петербурга, но не московская нелепая, каковые по большей части здесь бывают. Сию минуту был у меня приезжий, утверждавший, будто Государь назначил уже для нее комнаты в Петергофе и приказано их отделывать.
Вчера получены известия о наградах в Светлое Воскресение, и между произведенными попал в полные генералы твой князь Эристов 10 (это мне сказывали, но сам я не читал). Неужели по твоему представлению, которое одно могло произвести подобное чудо? Или есть это собственным произведением Петербурга? На что может быть надобен человек, 25 лет назад бывший сумасшедшим и которого, из единого сожаления, представлял я в белой горячке? Он может возмечтать, что он необходим, и в Грузии найдутся люди, которые тому поверят. Какое обширное поле надежд каждого подобного ему в отличных способностях! [484]
Все, что пришло в праздную голову, я высказал, и ничего уже в ней не осталось. Желаю тебе, твоему намерению соответствующих успехов для славы твоей, для пользы отечества. В полном убеждении, что иначе произойти не может.
Прощай. Душевно преданный Ермолов.
Без просьбы моей ты был милостив к моим сиротам, а потому напоминать об них почитаю бесполезным.
РГАДА Ф. 1261. Оп. 3.Д. 1381. Л. 138-141 об.
Комментарии
1. Козловский Николай Владимирович — князь, в 1845 г. — капитан лейб-гвардии Драгунского полка, состоял по особым поручениям при главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом.
2. Золотарев Иван Федорович (1812-1882) — чиновник канцелярии новороссийского и бессарабского генерал-губернаторства, в 1845 г. переведен на Кавказ, в 1846 г. — титулярный советник, столоначальник гражданской канцелярии наместника. В 1847-1849 гг. — коллежский асессор, старший чиновник по секретной части; в 1850 г. — надворный советник, старший чиновник по особым поручениям при наместнике; в 1851 г. — коллежский советник, позднее — статский советник.
3. Инсуррекция — вооруженное восстание подданных против своего правительства, направленное к ниспровержению существующего государственного порядка. В данном случае речь идет о польском восстании 1830-1831 гг.
4. Крейц Киприан Антонович (1777-1850) — граф, генерал от кавалерии (с 1831 г.), состоял на службе польского короля Станислава-Августа Понятовского. Когда король отрекся от престола, Крейц последовал за ним в Россию, а после смерти Понятовского в 1801 г. был зачислен в гусарский полк графа Зубова полковником. Участвовал в войнах с Францией в 1805-м и 1806-1807 гг. По возвращению в Россию Крейц командовал 1-й уланской, 3-й драгунской и 2-й гусарской дивизиями и в 1824 г. был произведен в генерал-лейтенанты. В 1827 г. Крейц по здоровью был уволен от службы, но в 1828 г., с началом турецкой войны, был назначен начальником 4-й уланской дивизии в корпусе генерала Рота. В кампанию 1829 г. Крейц во главе отдельного отряда взял Разград, Рущук и Силистрию. После заключения мира Крейц командовал 5-м резервным кавалерийским корпусом, с которым и принял участие в усмирении польского мятежа 1831 г. В конце мая 1831 г. он был назначен командиром 2-го пехотного корпуса и послан в Литву. Рассеяв здесь отряды Гелгуда, Хлоповского и Дембинского, Крейц присоединился с корпусом к главным силам и принял участие в штурме Варшавы, затем блокировал Модлин и рассеял отряд Рыбинского, завершил усмирение мятежа. В 1845 г. был назначен шефом Сибирского уланского полка.
5. Испанский город Сарагоса прославился во время Испанской войны за независимость героической обороной против французов, осаждавших его с 1808-го по 1809 г., когда погибло около 50 тысяч защитников города.
6. Копьев Юрий Алексеевич — полковник, флигель-адъютант, командир Грузинского гренадерского полка, в 1846 г. по ложному обвинению в жестоком обращении с солдатами и в поставке недоброкачественного провианта в полк был отрешен от командования, лишен звания флигель-адъютанта и предан военному суду, однако оправдан; позднее генерал. (См. подробнее: Фелькнер А. И. Дело флигель-адъютанта Копьева // Русская старина. 1873. Т. 7. С. 533-546; Толстой В. С. О деле флигель-адъютанта полковника Копьева // Русский архив. 1873. Кн. 2. Стлб. 1754-1762.)
7. Дадиани Александр Леонович (1801-1865 (?)) — князь, участник русско-персидской, русско-турецкой и Кавказской войн. К 1829 г. получил чин полковника, был назначен командиром Эриванского карабинерного полка. Зять Г. В. Розена. В 1837 г. за злоупотребления по службе лишен чинов, орденов, княжеского и дворянского достоинств. Все это возвращено ему при вступлении на престол Александра II в день его коронации в 1856 г.
8. Кучин Василий Александрович — унтер-офицер Апшеронского пехотного полка, сын Кучина Александра Ивановича. В 1845 г. был убит командир Апшеронского полка П. Д. Пассек, который, видимо, покровительствовал молодому Кучину. Кучины и Пассеки были родственниками. Жена Вадима Васильевича Пассека (брата генерала Д. В. Пассека) — Татьяна Петровна Пассек, писательница и тетка А. И. Герцена, была урожденная Кучина.
9. Великая княжна Ольга Николаевна (1822-1892) — дочь Николая I, 1 июля 1846 г. сочеталась браком с вюртембергским принцем Карлом-Фридрихом-Александром, позднее вюртембергским королем Карлом I.
10. Г. И. Эристов 7 апреля 1846 г. был произведен в генералы от инфантерии, что и возмутило А. П. Ермолова. Эристов был человек с неуравновешенной психикой. Н. Н. Муравьев рассказывал о нем в своих записках: «Князь Эристов старик, осетин или грузин, дослужился, однако, до генеральского чина. Человек сей отменно добр и честен, но столько же глуп и бестолков; он, говорят, был прежде храбр. Года три тому назад он сходил с ума и теперь еще не совсем поправился от сей болезни, пущается охотно в разговоры о духах, бесах и философии, не читав от роду никакой книги, так, что трудно иногда удержаться от смеха при разговорах его» (РА. 1888. № 9. С. 45).