№ 351
М. С. Воронцову, 24 декабря 1845
М. С. ВОРОНЦОВУ
Москва, 24 декабря 1845*
* Помета М. С. Воронцова: «Получ[ено] 5 янв[аря] 1846».
Я получил письмо твое, почтеннейший князь Михаил Семенович, которое приказываешь разуметь повесткою о том, что вскоре за ним будет письмо гораздо обстоятельнейшее. Многое знаю из газет о сделанных тобою обозрениях по разным местам обширного управления. Знаю о некоторых распоряжениях, потому что приводятся они в исполнение; но со всем тем уведомление твое не одно возбудит во мне любопытство: я увижу многое, чего не предприняли твои предместники и что дало бы другой вид делам нашим 1. Но что бы ни заключало письмо твое, оно не будет приятнее мне последнего мною полученного, в котором уверяешь меня, что не сердишься на меня, ниже немало негодуешь. Признаюсь, мне больно бы было потерять расположение человека, которому более тридцати лет принадлежали душевное мое уважение и привязанность. Благодарю тебя искренне за письмо и скажу, [473] что тебе нелегко будет сделать мне более удовольствия, которое я тебе выразить, право, не умею!
Знаю из собственных некогда занятий, далеко не сравнивающихся с твоими, какими должен ты быть озабочен хлопотами; усматриваю, какие предстоят тебе труды по внутреннему управлению края, расстроенному нелепыми постановлениями Гана, которому Закавказские страны, конечно, не более известны были Верхнего Египта. Судя по чрезвычайной деятельности твоей, уверен, что ты со всем управишься; но в сем случае неизлишне сказать, что надобно быть осторожным в напряжении сил. Времени законы неотвратимы!
С некоторою гордостью хвалю я себя, что доставленные мною тебе записки обратили твое внимание и что с твоим встретилось мое мнение. Положение семейства царей грузинских достойно обратить великодушие и благотворительность российского монарха. Обладание наше за Кавказом есть грозным явлением на Востоке. Добровольная покорность царя грузинского оградила Россию от упрека властолюбивого и несправедливого покорения. Тебе предоставила судьба явить, сколько может быть полезным сделанное приобретение. Обеспеченный властью и полною доверенностью Государя, ты один в состоянии это сделать. На остатки семейства царя грузинского брось некоторый отблеск могущества нашего на Кавказе. Это дело государственного сановника!
Ты наполнил сердце мое радостью, говоря мне о бароне Розене, так жалостно окончившем дни свои. Ты увидел, что я ничего не сказал о нем несправедливого, и, конечно, нет чистосердечней тебе хвалы, как всего его семейства, которому несколько строк твоих были сладостнейшим утешением.
Но скажу тебе без комплимента, что я удивлен, когда ты успел видеть мерзости гнусного доноса Гана 2? Больно, что подобные действия могут губить добрых и усердных слуг Государя. Если бы не совершенно знал я покойного Розена, себя сберегая, я не стоял бы за него, и, не менее сохраняя твою дружбу, я не ввел бы тебя в заблуждение. Будь уверен, что и впредь ничего не услышишь от меня, не имеющего основанием справедливость. Сколько-нибудь открыть истину и восстановить омраченное клеветою имя Розена есть дело великодушного человека. Вот почему я ручался, что ты не будешь хладнокровным, если представится случай быть в чем-нибудь полезным хотя его семейству. Ты видел, что я знал Розена. Почему столько же верно не могу я знать тебя?
Повторю еще, что я в восхищении, что ты не сердишься на меня, и в надежде на то вот мои условия: не спеши писать ко мне, даже не пиши долго, не отнимай у себя минут от занятий несравненно полезнейших, а паче от кратковременного твоего отдохновения... Я всем буду доволен! Видишь, до какой степени ты покорил меня последним письмом — повесткою.
Истреби все прежние мои письма ничтожные, но сбереги это одно, где о тебе говорило мне мое сердце. Прощай, не употреблю обыкновением дополняемых фразов или приветствий!
Душевно преданный Ермолов.
РГАДА Ф. 1261. Оп. 3. Д. 1381. Л. 124-125 об. [474]
Комментарии
1. В 1837 г. для разработки положения о гражданском управлении в Закавказском крае была создана комиссия под председательством сенатора П. В. Гана. Первоначальный проект был внесен в Комитет по устройству Закавказского края, но не был окончательно утвержден. В январе 1840 г. для выработки нового проекта была создана комиссия, куда наряду с Ганом вошли М. П. Позен и Е. А. Головин. 10 апреля 1840 г. проект «Учреждения для управления Закавказским краем» был утвержден и введен в действие. Помимо собственно Закавказья действие учреждения распространялось и на большую часть Дагестана. В ходе этой реформы была предпринята попытка ввести на Кавказе гражданское управление, идентичное управлению российских губерний, а гражданское судопроизводство подчинялось общему русскому порядку, что коренным образом противоречило обычаям местного населения. По словам М. А. Корфа, «многое в деле оказалось не соответствующим местным нуждам, даже невозможным в исполнении; другое, противное нравам и навыкам жителей, возбудило ропот, недоразумения, вящие неустройства, <...> определенные после преобразования чиновники выказались по большей мере или неспособными или безнравственными; народу, лишенному прежней быстрой азиатской расправы, опутанному неизвестными и чуждыми ему формами, подверженному новым притеснениям, стало еще хуже и тяжелее, чем когда-либо...» (ПСЗ-II. № 13368 от 10 апреля 1840. Т. XV. СПб., 1841. С. 237-261; Корф М А. Записки. М., 2003. С. 330).
2. В 1837 г. во время работы комиссии Гана Закавказье посетил император Николай I. Ган доложил царю, что «считает долгом раскрыть разные местные неустройства и злоупотребления, дошедшие до него при исполнении его поручения», но просил, чтобы «дозволено ему было представить эти обвинения непременно в личном присутствии барона Розена». Император согласился, однако Розен не мог дать внятных объяснений по претензиям Гана и в результате был смещен со своего поста. Одним из главных было обвинение в злоупотреблениях зятя Розена — мужа его дочери флигель-
адъютанта командира Эриванского полка полковника Александра Левановича Дадиани (Корф М. А. Записки. М., 2003. С. 323).