№ 182

А. А. Закревскому, 8 июня 1823

А. А. ЗАКРЕВСКОМУ

Тифлис, 8 июня 1823*

* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 12 июня в Ахене», «Отвеч[ено] 29 июня из Пар[м]онта».

После письма твоего, почтеннейший Арсений Андреевич, со срочным фельдъегерем, мы имеем с почтою известия о больших у вас переменах. От первого тебя знал я о Дибиче ¹, а наконец и копию с указа Сенату сообщил князь Волконский.

Брат Михаил ничего не сказал мне о двухдневном его объяснении, о котором ты упоминаешь. Зачем делает он из того тайну? Я, конечно, не позавидую, чтобы с ним ни случилось счастливого, напротив жаль всем нам, его знакомым, что долгое время оставался он праздным. Но если основательны слухи, что он заступает место Репнина в Малороссии ², то о сем весьма жалею, ибо мог он быть полезным в другом назначении и генералов, каков Воронцов, смею думать, у нас и везде немного! Неужели мог он желать его? Если же не трудно было удалить его от армии, то, конечно, лучше определить его в Одессу, где граф Ланжерон не более его надобен.

Какое внезапное падение Гурьева и многих, думаю, удивило назначение Канкрина ³. Но финансы, без сомнения, будут в лучшем состоянии, судя по его знаниям и способности. Я, как обитатель гор, могу уподобить падение вельможи отторгающейся скале, за которою вслед неприметно валятся в долину множество небольших камней. Между каменьями, ты знаешь, что есть называемые голышами. Но не в сем разряде будут Обрезков, Дружинин, Взметнев и множество им подобных ⁴.

Видно, Чернышев успел в хорошем виде представить свое законодательство, судя по награде ему данной, и по производству в сенаторы Болгарина ⁵, величайшего из разбойников, который, по старой привычке, грабил и на Дону. Много приобретет признательности правительство, возводя таковых в верховные степени! [317]

Весьма искусно развели Толя с Дибичем ⁶, но лучше еще, что дали ему звание генерал-адъютанта, ибо, по крайней мере, будет он себе подобных более уважать и во дворце воздержится ругаться непристойно.

Хорошо заменили и Желтухина, Нейдгардт ⁷ точно офицер отличный, а понравиться умеет не менее предместника, имея сверх того ту неоцененную выгоду, что он немец и любимец Дибича. Теперь только прочным образом основалось царство немцев и, конечно, попользуются они случаем.

Тебе угодно, как доброму приятелю, спросить мнения моего, прилично ли оставаться при теперешней должности, если кн[язь] Волконский не возвратится к своему месту?

Признаюсь, почтенный Арсений Андреевич, странно было бы видеть тебя докладывающего Дибичу. Более сие было бы сносно, если бы он не в одном с тобою был чине, чего, впрочем, весьма скоро ожидать надлежит, но и совсем тем, какая необходимая нужда домогаться тебе бесконечными трудами истребить последние силы твои. Если по каким-либо видам желаешь ты продолжать непременно службу, то неужели нет других должностей? Подумай о сем и скажи мне какие будут твои мысли?

Многие одолжены назначением Дибича, и если благоволение к нему предуготовляет главнейшие места в государстве, то занимаемое им теперь могло бы приличествовать кому-нибудь из русских.

Из уменьшения во 2-й армии войск расформированием 2-х баталионов вижу, что мы решительно войны уклонились По многим причинам сие чрезвычайно полезно, но жаль, что турки, уверившись в том, умножат несносную свою гордость.

Всякий барон имеет свою фантазию, и я позволяю себе думать, что лучше было бы целый корпус, около Москвы расположенный, обратить в кадры, нежели на границах стоящую армию. Экономия не менее была бы соблюдена! С досадою читаем в иностранных газетах, что туркам объявил английский посланник в Константинополе, что союзные монархи оставляют греков в полном их распоряжении и решительно без помощи ⁸. Сие великодушие восхвалят будущие времена и свое возьмет история!

Итак, любезнейший друг, я почитаю тебя уже выехавшим из Петербурга, хотя последние от тебя бумаги были 21 апреля

Жаль, что к тому понуждает расстроенное твое здоровье, которое, кажется, порядочно ты обработал твоею несноснейшею должностию. Возвратись скорее и привези милую хозяйку; пора вам заняться устройством домашних дел. Нужно ускромить старика, или он наделает вам кучу долгов, ибо весьма не худо, ничего не делая, никаких забот на себя не приемля, получать хороший доход и далее проживать свыше оного. По-приятельски могу сказать тебе с откровенностию, что ты должен построже с ним обходиться в рассуждении его издержек. Он по доброте своей слушаться будет!

Позволь поблагодарить за помощь и ходатайство по моим представлениям. Почти все уважены и только остается мне жалеть, что отказывают несчастным, которых вины, долговременным служением заглаждаемые, могли бы наклонить к некоторому снисхождению. Музыкантами великую сделал ты нам помощь, и хотя не ожидаю я из них людей чрезвычайных, но нам они необходимы. [318]

Портрет твой похож чрезвычайно, и хотя г[осподин] Дов весьма экономически их гравирует, ибо род гравирования невысокий, но вообще сделано с искусством. Я чувствительно благодарю, что ты прислал мне оный, и я изгнал прежний тобою доставленный, которого в сравнении с сим терпеть невозможно. Вели истребить все экземпляры

Теперь позволь, друг почтеннейший, поговорить о собственных делах.

С положением сестры моей что делать, не придумаю, и если тебе прислал Павлов письмо, которое не делает чести его чувствам, то я, в свою очередь, получил от сестры письмо престранное. Она почти упрекает мне равнодушием к ее бедственному состоянию. Весьма ясно дает мне разуметь, что я должен просить у Государя ей помощи и что сие есть единственное средство спасти ее. Обращусь к беспристрастному суждению твоему в сем случае. Как просить мне чего-либо, когда нет у меня другого помышления как оставить службу сколько можно скорее. Приняв награду, а паче выпросив ее, справедливо навлеку я на себя наименование неблагодарного, если, не заплатив за оную трудами, удалюсь от службы. Или должен я принести в жертву свободу мою, угождая прихотливой и нерасчетливой жизни любезного зятя. Что от меня зависело, или мог я сделать собственными средствами, я исполнил. Теперь предлагаю сестре уделять ежегодно от моего жалованья от полутора до двух тысяч рублей, соглашая ее жить у брата нашего Каховского или родной тетки, одинокой, живущей спокойно недалеко от Москвы в небогатой деревушке. Ближайшие родные сии будут ей весьма рады и найдут удовольствие в ее беседе. Кажется мне, что лучшего предложения сделать я не могу, но всеконечно не соглашу на оное. Оба они не перестают твердить, что сестре моей не приличествует быть в состоянии столько бедном. Нарочно подчеркнул я слова сестре моей, чтобы дать тебе заметить, сколько самолюбиво и нелепо подобное рассуждение. Я доказывал им, что случайно послужившее мне счастие не сделало меня богатым, не вывело нас из состояния, в коем мы рождены. Что не может лежать на правительстве забота о благосостоянии семейства каждого из служащих, что подобной обязанности не могут возлагать на него даже великие люди отечества нашего, не только я, отличных заслуг и подвигов не оказавший. Итак, сам я и сестра моя, не выходя из класса людей обыкновенных, должны, уклонясь неуместного самолюбия, почитать себя в равных правах с прочими

Сверх того, припомнил я Павлову, что он должен был ожидать встретиться с нуждами, избирая жену в семействе небогатом, чего нельзя было ему не предвидеть.

Знаю, друг любезнейший, что сколько рассуждение мое ни основательно, но оно возбудит негодование.

П. А. Кикин, с которым я хороший приятель, уже горячо упрекает мне, что я не хочу помочь ближайшим родным, и называет поведение мое самолюбием и егоизмом. Между нами сказать, он не судья в подобных обстоятельствах, ибо брату своему, человеку, нигде не служащему, напротив если и известному, то не с лучшей стороны, выпросил он заимообразно и значительную весьма сумму

Так поступить я не в состоянии и не могу иначе понимать, что каждому трудами своими доставать должно. Мне жаль, что в отсутствие твое могут довести выше о бедности их положения и не в настоящем виде, чтобы склонить [319] к себе внимание. Я уверен, что средство сие употреблено будет и некому объяснить настоящего! При таковом случае можно и на счет мой быть недовольно справедливыми. Вот, друг любезный, неприятное положение и неудовольствие от ближних есть вещь самая тяжелая!

От твоего великодушия ожидаю, что ты ему достанешь место, но и тут боюсь, что он приехал слишком поздно, когда ты готовишься в путь. Слышу стороною, что он из Москвы выехал, но сам ко мне не пишет. Тебе, благотворящему ему, предвижу, будут хлопоты от неумеренности его желаний.

От сына старика Петра Ивановича, кажется, я отделался, ему пишу я, что от Волконского не получил ответа. Об отъезде Волконского жалею, ибо не успел он ничего сделать брату моему Ермолову, вечному прапорщику гвардейского генерального штаба. До возвращения его нечего ему ожидать! Впрочем, и то случиться может, что сделается привычка к отсутствию его и он более уже надобен не будет. Я не имею ни малейшей причины быть им недовольным, собственно в отношении ко мне, и потому мне его жаль. Всеконечно не с такою приятностию можно с Дибичем иметь дело как с ним, и я, сколько можно, буду избегать сих случаев! По совету твоему, посылаю чрез Красоту письмо к Петрахану и тем более хочу, чтобы он видел, что я не по месту его только оказывал ему уважение.

Прощай, почтеннейший и родной друг, желаю, чтобы здоровью твоему принесло пользу твое путешествие. Поправь его, и все прочее будет тебе принадлежать по справедливости. Поклонись от меня милой твоей хозяйке и возвращайтесь к нам скорее.

Верный по смерть Ермолов.

РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 113. Л. 25-28.

---

Комментарии

1. 25 апреля 1823 г. П. М. Волконский был уволен от должности начальника Главного штаба и отпущен в заграничный отпуск. Вместо него исполняющим должность начальника Главного штаба был назначен И. И. Дибич.

2. Репнин Николай Григорьевич (1778-1845)-князь, участник наполеоновских войн, в 1813-1814 гг.-генерал-губернатор Саксонии, с 1814 г.-генерал-лейтенант, в 1816-1834 гг.-малороссийский военный губернатор и управляющий гражданской частью, с 1828 г.-генерал от кавалерии, в 1834-1836 гг.-член Государственного совета, в 1836 г. уволен от службы.

3. Канкрин Егор Францевич (1774-1845)-граф (с 1829 г.), в 1812 г.-генерал-интендант 1-й Западной армии, в 1813 г.- генерал-интендант объединенной действующей армии, с 1815 г. — генерал-лейтенант, в 1815-1820 гг. — генерал-интендант при Главной квартире 1-й армии; в 1823-1844 гг. — министр финансов.

22. апреля 1823 г. Д. А. Гурьев был уволен от должности министра финансов и на его место назначен Е. Ф. Канкрин.

4. Очевидно имеются в виду:

Обрезков Михаил Алексеевич (1764-1842) -с 1805 г.-генерал-кригс-комиссар, с 1806 г.-генерал-лейтенант, с 1810 г. -сенатор, с 1811 г.-директор департамента внешней торговли и Комиссии погашения долгов; в 1823 г. уволен в отпуск по болезни, позднее вернулся на службу, в 1828 г.-переименован в действительные тайные советники, с 1832 г.- первоприсутствующий в Общем собрании ряда департаментов,

Дружинин Яков Алексеевич — директор канцелярии Министерства финансов.

Взметнев Петр Алексеевич (1791-1877)-статский советник, поэт; с 1812-го по 1823 г.-секретарь министра финансов Д. А. Гурьева; продолжал служить при Гурьеве (оставшемся после отставки с поста министра финансов министром уделов), с 1826 г.-в отставке, в 1831-1841 и в 1860-1864 гг.-предводитель дворянства Таврической губернии.

5. В. И. Болгарский.

6. К. Ф. Толь, бывший до того генерал-квартирмейстером Главного штаба, в марте 1823 г. стал главным начальником корпусов колонновожатых и топографов, а в апреле и. д. начальника Главного штаба 1-й армии (в 1824 г. утвержден в этой должности). Дибич же в 1823 г. занял место начальника Главного штаба.

7. Нейдгардт Александр Иванович (1784-1845)-с 1818 г.-генерал-майор, генерал-адъютант (с 1825 г.), в 1823-1831 гг.-начальник штаба Гвардейского корпуса,
с 1829 г.-генерал-лейтенант, генерал от инфантерии (с 1841 г.), в 1842-1844 гг.-командир Отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющий в Закавказском
крае, с 1845 г.-член Военного совета

8. – примечание отсутствует в печатном издании. (расп.)