№ 18
А. А. Закревскому, 9 января 1817
А. А. ЗАКРЕВСКОМУ
Тифлис, 9 января 1817*
* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 26 генв[аря]», «Отвеч[ено] 11 марта]».
Подобно брату Михаилу от 4-го числа написал я тебе предлинное письмо. Но после того приехал от тебя еще фельдъегерь, и я, приглашен тобою будучи, писать пускаюсь далее. Фельдъегерь доставил мне новости 12-го числа декабря. Прибавление жалованья есть предмет весьма важный 1. Достойна почтения заботливость об улучшении содержания бедных офицеров! Государь приобретет большую признательность. Я не понимаю сего дела, а потому не знаю возможности уравнять выгоды между служащих, но кажется мне, что столовые деньги, в значущем количестве положенные, не равные представляют выгоды человеку, живущему в столице или польских губерниях, и тому, который в Малороссии и во многих других дешевых местах государства. То истинное мудрое дело, кто бы сего достигнуть мог. Итак, по-видимому, решена судьба фурштатских баталионов 2. Простите мне, господа придворные жители (ты не в сем числе), что я по глупости моей сего испугался. Одно звание фурштатский приводит меня в содрогание как артиллерийского офицера.
У нас некогда артиллерийские лошади принадлежали особенному фурштату, а не ротам. Следствие того было одно то, что роты не двигались. Боюсь, по глупости, чтобы не произошло того с провиантом. Мне пришла смешная [42] мысль, если случится, что армии будут возвращаться к провианту, а не провиант будет подвозим к войскам. Надут Жомини 3 со своими сочинениями; тогда надобно будет пригласить фурштатских баталионных командиров сочинить новую систему, как вести войну.
Со вниманием приглядываясь к положению здешнего края, я нахожу невозможность учреждения баталионов, и когда дойдет до меня повеление о преобразовании, по должности честного солдата, я сделаю представление. Не послушают, не моя беда!
Вчера приехал также фельдъегерь, отправленный с типографией, но типография дошла до гор и, гнушаясь ступить на снега Кавказа, ожидает улыбки весны и ковра из зелени для торжественного ее шествия. Я уверен, что все сделано наилучшим образом, но по удовольствию ругаться, спрошу вас, как не вошло вам в голову разобрать станок и научить кого-нибудь, как его складывать? Вы знали, что чрез горы, а особенно зимою, ничто кроме вьюков не проходит. Теперь я и дожидаюсь весны и то не знаю, как сладить. Весна в горах не прежде конца апреля. Эта толстая типографическая фигура, любезный Быков 4, наделал хлопот. За наказание употреби его вместо пресса. Для чего не распечатал ты письмо брата Михайлы, оно прелюбопытное. Он досадует, что не понял нашей шутки, как приметно стыдно ему; что он против нас делал ужасную вылазку. Я его к тебе посылаю.
Правду ты говоришь, что брат Михаил перетонил 5, как можно подобное сделать предложение? Это не лучший способ нравиться! Ему и тем нельзя оправдаться, что он не знает обстоятельств. Не прост! Выбрал лучшую дорогу чрез Каподистри 6. Увидишь, что успеет! Тогда надобно с ним поступить как с колдуном. Я не понимаю, что с ним сделалось. Ты знаешь его человеком не только не роскошным, напротив весьма бережливым. Если это узнают, он потеряет в мнении.
Ты желаешь знать, как я умничаю. Скажу вкратце. Вчера отпустил присланного от наследника персидского престола 7 с поздравлением о прибытии моем. Ртищев низким уважением истолковал им, что они, по крайней мере, равные нам. Я писал учтивое письмо, на словах велел сказать, что жду удовольствия с ним познакомиться, слыша, что он во всем уподобляется просвященным европейцам. Недавно один из их знатнейших людей прислал мне конфектов и пишет, что он желает, чтобы так сладка была между нами дружба, и что надеется иметь доброго во мне соседа. Я отвечал, что я готов быть добрым приятелем, но что мерою дружбы я приемлю самые поступки, а потому, если он себя будет лучше вести, нежели с Ртищевым, то мы поладим. Получил превежливый ответ и все требования удовлетворяются. Не знаю, что будет вперед, но отвечаю, что мы удержим должное к нам уважение. У нас есть некоторый род собственных царьков. Это ханы, утвержденные грамотами Государя и которым трактатами предоставлены права совсем для нас невыгодные и умедливающие устройство земли. Лучший из них хан ширванский генерал-лейтенант Мустафа 8. Это сильнейший также, а потому я с ним приятель и он начинает иметь ко мне великую доверенность: дал слово приехать ко мне в Тифлис с детьми. Он сам сказал мне, что он ни для кого из начальников того не делал. Я его надул важным письмом и потом с пятью человеками офицеров, не имея ни одного казака в конвое, приехал к нему для свидания. Вот чем [43] я его зарезал. Прочие ханы трепещут. Одного жду смерти нетерпеливо, как бездетного 9; другого хочется истребить, ибо молод-ждать долго, наделает, скотина, детей которые по трактату должны быть наследниками. Если в обоих сих ханствах удастся учредить наше правление, народы будут счастливы и Государь по крайней мере получит 100 000 червонцев доходу. Ртищев мне и это испортил. Он именем Государя хану карабахскому бездетному назначил изменника наследником, который, имевши наш полковничий чин, бежал в Персию, подвел неприятеля и у нас истребили батальон. Он, посылал за ним в Персию, склонил возвратиться и простил. Я узнал от самого изменника, что это сделано не без греха. Паулуччи 11 при побеге захватил его имущество и, вещам составивши опись, по выезде своем отсюда оставил их под сохранением в правительстве. Теперь всем рассказывает изменник, что он тех вещей не получил обратно. Вот и наследник ханства, о котором, конечно, Государь не воображает А ханство по крайней мере дало бы 50 000 червонных доходу.
В другом ханстве по милости графа Гудовича 12 мы имеем хана. Та глупейшая скотина принял из Персии беглеца, доставил ему чин генерал-майора, анненскую ленту и ханство, которое должно было иметь наш образ управления, ибо после хана последнего не было кому заступить место и, не нарушая трактата, сделался бы российский уезд. Он же, скот Гудович, роздал богатейшие около Дербента селения одному владельцу, который одну отправляет службу, что дает убежище нашим дезертирам. Признаюсь тебе, если гудовичев и ему подобных будете сюда присылать начальников, достигнем легко, что нас возненавидят и проклянут имя русское навеки. Началы тому уже благонадежные!
Теперь обратимся к единоверцам нашим-к народу, Грузию населяющему. Начнем с знатнейших: князья не что иное есть, как в уменьшенном размере копия с царей грузинских. Та же алчность к самовластию, та же жестокость в обращении с подданными. То же благоразумие, одних в законодательстве, других в совершенном убеждении, что нет законов совершеннейших. Гордость ужасная от древности происхождения. Доказательства о том почти нет, и требование оного приемлют за оскорбление. Духовенство необразованное, глупое, те же меры жестокости употребляющее в изучении истин закона, житием своим подающее пример разврата и вскоре обещающее надежду, что магометанская вера распространится. Многие из горских народов и земель, принадлежащих Порте Оттоманской, бывшие христиане, перестали быть ими и сделались магометанами, без всякой почти о том заботы. Если наши не так скоро ими сделаются, то разве потому, что, по мнению их, весьма покойно быть без всякой религии. Народ простой кроме состояния ремесленников, более глуп нежели одарен способностию рассудка; свойств более кротких, но чувствует тягость зависимости от своих владельцев. Ленив и празден, а потому чрезвычайно беден. Легковерен, а потому удобопреклонен ко всякого рода внушениям. Если бы князья менее были невежды, народ был бы предан нашему правительству, но не понимают первые, еще менее могут разуметь последние, что они счастливы, принадлежа России а те и другие чрезвычайно неблагодарны и непризнательны. Словом, народ не заслуживает того попечения, тех забот, которые имеет о них правительство, и дарованные им преимущества есть бисер, брошенный перед свиньями. По несчастию, во время последних возмущений в Грузии 13, слабый Ртищев, управляем будучи мошенниками, многих [44] из явных бунтовщиков хороших фамилий оставил покойными без наказания и возвратил им имения 14. Они возмечтали, что прощение им даровано, боясь огорчить дворянство, и почитают себя нам опасными. Я начинаю вразумлять их и наконец сделаю, что постигнут настоящий смысл, чего они стоят и как мало страшны. Мне надобно три года мира, чтобы не быть отвлечену отсюда, и образ мыслей они нехотя переменят. Войны боюсь потому, что она всегда сопровождаема внутренними беспокойствами. В три года с ними управлюсь по крайней мере столько, что они будут разуметь обязанности свои правительству и Государю, слишком для них милосердому. Вот тебе некоторые замечания о Грузии, ты их иметь желал. Можешь прочесть их старику Петру Ивановичу 15 который пишет, что вы меня ругаете с ним вместе и жалеете, что я далеко. Не для того ли, чтоб ругать меня в глаза? Знаю, как это понимать. Старика люблю как отца. Тебя, благороднейшее существо, разумею как заслуживаешь. Хорош ты, М[азе]па что взялся доставить книгу от старика, а того и не рассудили, что листья разрезаны и помяты. Верно, старик давал по ней уроки. Я не упустил того заметить! Скажи ему о том.
По приказанию твоему посылаю тебе приказ, отданный мною при вступлении в командование. Ты, конечно, ожидаешь витийства, напротив: короткий и простой. Брат Михайло, полагая во мне такую же страсть к приказам, как и в нем, просил присылать их к нему-можешь послать ему копию. Сделай одолжение, присылай мне его приказов по одному экземпляру и с того времени, как расставшись с тобою, я уже их не видал.
Когда выйдет преобразование по гражданской части, не умедли уведомить. Я ожидаю полезной перемены, ибо хуже того, что теперь есть, быть, конечно, не может. Не изобретут ли средства уменьшить грабеж и разбои. Пришлите тогда ко мне рецепт. Не худо если бы ввели в употребление полезные в сем случае операции, то есть отсечение головы. У меня здесь многие бы наследовали царство небесное.
Ты хотел, чтобы я Петрахану 16 написал что-нибудь смешное. Я это исполнил. И насмешу и настращаю; возьми у него и прочти.
Сделай дружбу, прикажи верно доставить письма мои к разным лицам в Петербурге. Погоняй порядочно, отправленного от меня прежде, фельдъегеря. Он дрянь и ехал как баба. Последний ехал как молодец. За исключением пребывания в карантине, прибыл на 15-й день. Петру Ивановичу, если можно, отдай сам письмо мое. Он тебе его читать будет.
Муромцев, добившись чина полковника и прельщенный молодою женою, сюда ехать не намерен и даже оставляет службу. О брате моем Ермолове уведомлю тебя после. Если бы можно его сделать полковником при производстве по армии, это было бы большое для него счастие, ибо старшим будучи из восьми детей он должен заняться устройством разоренного и оскудевшего имения. Тогда был бы он в Москве и хлопотал по делам. Если же невозможно, тогда в полк к старшему полковнику. Я напишу куда именно. Прощай! Поклонись: Красоте, Крепкой натуре, Котляревскому, Адаму Ивановичу, брату Кондратию, Быкову, имеющему вид типографического пресса.
Будь мне тем же приятелем, душевно мною почитаемым.
А. Ермолов
Прилагаю копию с ответа на рескрипт о продовольствии войск. [45]
Стихи подполковнику Наумову 17 по случаю приуготовления к празднику в Новый год
Любимец Марса, Терпсихоры,
Отец разводов и забав,
Которого проникли взоры
Различных сих вещей в состав;
Тебе единому возможно,
Соединять в себе не ложно
Толико нужных нам доброт.
Дежурством славно управляешь,
В парадах войски учреждаешь,
И в играх-веселишь народ.
Куды свой взор не обращаю,
Везде плоды твоих забот;
То хитрый вымысел встречаю,
То неусыпных след работ.
Одной рукой кроишь мундиры
Другой настраиваешь лиры
И слух наш ими веселишь,
То обелиски воздвигаешь,
Огнями взоры поражаешь
И пальмам цвесть зимой велишь.
Прости, что слабый глас дерзаю
К тебе возвысить ныне мой,
В усердьи пламенном желаю
Прославить гений редкий твой;
Хвала тебе пусть раздается,
И слава о тебе несется
К далеким невским берегам,
Чтоб сам Сипягин 18 изумился,
В тебе собою возгордился,
Дивяся таковым делам.
Сочинил Е[рмоло]в.
РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 111. Л.38-42.
Комментарии
1. Имеется в виду именной указ от 12 декабря 1816 г. о прибавке жалованья штаб-и обер-офицерам и о производстве столовых денег генералам (ПСЗ-1. № 26557 от 12.12.1816. Т. XXXIII. СПб., 1830. С. 1116).
2. После наполеоновских войн произошли изменения в хозяйственной части армии. В частности, для своевременной доставки войскам провианта решено было учредить фурштатские батальоны, куда сдавалась и большая часть обоза. Высочайшее положение о двух фурштатских батальонах для Гвардейского корпуса царь утвердил 16 января 1817 г. На гвардейский кавалерийский полк полагалась половина фурштатской роты, на пехотный полк — одна рота. Увеличивая мобильность войск, это нововведение грозило в случае плохой координации создать для действующих частей значительные трудности с продовольствием (ПСЗ-1. № 26619 от 16.01.1817. Т. XXXIV. СПб., 1830. С. 20).
3. Жомини Анри (1779-1869) — барон, французский военный писатель и теоретик, родом швейцарец, в 1804-1808 гг. — начальник штаба маршала Нея, с 1813 г. перешел в русскую службу, с 1855 г. жил за границей. В своих работах уделял много внимания организации снабжения армии и тыловому обеспечению (логистике). Наибольшей популярностью пользовался его труд «Очерки военного искусства», где логистике была посвящена особая глава.
4. Быков Василий Михайлович — чиновник VI класса, директор военной типографии при Главном штабе, до 1832 г. — директор типографии II отделения Собственной его императорского величества канцелярии.
5. Перетонить — поступив чересчур хитро, чересчур тонко, ошибиться в расчетах, не достигнуть своей цели.
6. Каподистрия Иоанн-Антон (1776-1831) — граф, в 1803-1807 гг. — статс-секретарь республики Ионических островов по иностранным делам; в 1807 г. перешел на русскую службу по Министерству иностранных дел, с 1813 г. — тайный советник, в 1816-1822 гг. — управляющий Министерством иностранных дел России; с 1827 г. — глава правительства Греции, с 1828 г. — президент Греции.
7. Аббас-Мирза (1789-1833) — сын Фетх-Али-Шаха, с 1816 г. — наиб-султан (наследник престола), во время русско-персидской войны (1826-1828) главнокомандующий турецкой (? – так в тексте.) армией.
8. Мустафа-Хан — с 1796 по 1820 г. правитель Ширванского ханства, присоединенного в 1805 г. к России. Генерал-лейтенант русской службы. Бежал в Персию в 1820 г.
9. Мехти-Кули-Хан — правитель Карабахского ханства (см. прим. 3 к предыдущему письму).
10. Речь идет о Шекинском ханстве, которое было присоединено к России в 1805 г. После измены Селим-Хана И. В. Гудович сделал в 1806 г. правителем Джафар-Кули-Хана, владевшего в Персии ханством Хойским. Джафар-Кули с 1807 г. имел чин генерал-лейтенанта русской службы. В 1816 г. ему наследовал Измаил-Хан (1816-1819).
11. Паулуччи Филипп Осипович (1779-1849) — маркиз, генерал-лейтенант (с 1810 г.), генерал-адъютант (с 1812 г.), в 1811 — начале 1812 г. — командующий Отдельным Грузинским корпусом и управляющий гражданской частью в Грузии, с октября 1812-го по 1829 г. — рижский военный губернатор, с 1823 г. — генерал от инфантерии.
12. Гудович Иван Васильевич (1741-1820) — генерал-аншеф (с 1790 г.), граф (с 1797 г.), с 1790 г. командующий войсками Кавказского и Кубанского корпусов. Гудович командовал войсками на Кавказской линии до 1798 г. с небольшим перерывом в 1796 г.; с 1800-го по 1806 г. в отставке; с 1806-го по 1809 г. был главнокомандующим войсками на Кавказской линии и в Грузии, с 1807 г. — генерал-фельдмаршал; в 1809 — 1812 гг. — главнокомандующий в Москве, с 1809 г. — сенатор, с 1810 г. — член Государственного совета; с февраля 1812 г. в отставке.
13. Речь идет о восстании в Кахетии, начавшемся в феврале 1812 г. Оно сопровождалось вторжением персидских войск в Карабах, причем при этих войсках находился беглый грузинский царевич Александр Ираклиевич. Одной из причин бунта был «невыносимый гнет злоупотреблений чинов нашей администрации», в частности злоупотребления чиновников при заготовке хлеба; особенно обострилась ситуация в связи с неурожаем 1811 г., когда для реквизиций стали применяться войска. В частности, в ходе восстания в феврале 1812 г. был истреблен почти весь гарнизон Сигнаха, состоявший из 70 человек. Значительную роль в восстании сыграли и представители грузинского дворянства, недовольные утратой своего положения после присоединения Грузии к России. Восстание было жестоко подавлено лишь в начале лета 1813 г. (Утверждение русского владычества на Кавказе. Т. 2. Тифлис, 1902. С. 336, 356).
14. Упрекая Гудовича в прощении грузинских аристократов, участвовавших в бунте 1812-1813 гг., Ермолов и сам проводил подобную политику. Так, по его представлению 24 октября 1817 г. состоялось высочайшее повеление, в соответствии с которым были прощены с возвращением им имений целый ряд грузинских князей (АКАК. Т. VI. Ч. I. С. 97).
15. Меллер-Закомельский Петр Иванович (1755-1823) — барон, военный и государственный деятель, генерал от артиллерии (1814); участник войн с Францией 1805 и 1806-1807 гг.; с 1807 г. управлял Артиллерийской экспедицией Военной коллегии, с 1808 г. — генерал-инспектор всей артиллерии, с 1812 г. — директор Артиллерийского департамента Военного министерства; участник Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов 1813-1814 гг.; в 1819-1823 гг. — военный министр, с 1819 г. — член Государственного совета.
16. П. М. Волконский.
17. Наумов Сергей Александрович (ум. 1822) — подполковник, дежурный офицер при штабе А. П. Ермолова. По словам самого А. П., человек «неутомимой деятельности и наклонности особенной к порядку» (Записки А. П. Ермолова. 1798-1826. М., 1991. С. 271).
18. Сипягин Николай Мартемьянович (1785-1828) — службу начал в Семеновском полку, с 1813 г. — генерал-майор, с 1814 г. — генерал-адъютант, в 1814-1819 гг. — начальник штаба Гвардейского корпуса, с 1819 г. — начальник 6-й пехотной дивизии, с 1826 г. — генерал-лейтенант, с 1827 г. — тифлисский военный губернатор, во время русско-персидской войны командовал отрядом.